Американский ниндзя 1-2 - Холланд Майк
Эдди крутнулся на месте, уворачиваясь от одного удара, но тут же угодил под второй. В следующую секунду упал и сбивший его ниндзя — к нему подоспел Джо.
Он успел свалить еще одного, когда заметил, что вокруг что-то меняется: куда-то подевалась часть разбросанных по арене трупов, да и белых рубашек уже было не видно; пехотинцы, кроме одного, лежали на алой ткани покрытия. Меньше стало и живых ниндзя: часть из них просто отступила, ожидая приказа. Последний пехотинец зашатался и упал, и Джо не успел его защитить.
Чуть слышно вскрикнула Алишия.
Еще один ниндзя задергался в агонии, Джо перебежал к другому краю арены…
— Убейте его, — Деррек и сам не заметил, как слова сорвались с его губ.
Он уже не контролировал себя, с лихорадочным напряжением вглядываясь в перемещения Джо: можно было подумать, что Лев лично участвует в схватке. Кулаки его были сжаты, на лбу выступил пот…
— Прикончите его раз и навсегда!
Он силой заставил себя на миг отвернуться и увидел, что Кэмоно уже согласно кивает, прежде чем спуститься вниз.
— Нет! — вздрогнула Алишия, хватая отца за руку.
Стало тихо.
Именно эта тишина и позволила услышать приглушенный звук взрыва, донесшийся с улицы. Тотчас Кэмоно и Джо были забыты, лица повернулись к двери.
— А это еще что? — побледнел губернатор.
Коротышка Син приоткрыл рот и снова его закрыл, втягивая голову в плечи.
На улице стреляли, и сомневаться в этом становилось все сложней. Что-то не ладилось в системе защиты Деррека: несмотря на уединенность острова и все предпринятые меры предосторожности, кто-то пробрался внутрь и теперь старался взять цитадель штурмом — иного объяснения стрельбе быть не могло.
«И зачем только я согласился участвовать в этом грязном деле?» — страдальчески скривился губернатор.
«Черт, как же мы выкрутимся, если Лео сейчас проиграет?» — подумал более практичный Син.
— Все за мной! — выкрикнул Деррек.
Пусть он ожидал нападения меньше других, однако привычка ходить по краю пропасти делала свое: он не стал дожидаться, пока все произойдет само по себе, и бросился к выходу в сторону лаборатории — только там можно было, по его мнению, получить гарантированное спасение.
Пусть пехотинцы нарушили все запреты — они дорого заплатят за это. Так или иначе, суперниндзя, новая генерация, должны были «проснуться» сегодня — так есть ли какая-то разница в том, когда они это сделают: прямо сейчас или через пару часов? И лишь в нескольких шагах от двери Лев сменил направление: следовало все же хоть немного ознакомиться со сложившейся ситуацией, какой бы ясной она ни казалась.
За его передвижениями внимательно наблюдал профессор Сэнбон; сражение, идущее внизу, интересовало его намного меньше.
Профессор вспоминал.
Что? Именно это его и интересовало: то самое, жизненно важное, без чего все теряло смысл. И он вспомнил. Когда Лео зашагал к лаборатории, лицо профессора разгладилось и помрачнело уже по-новому, как у человека, имеющего дело с реальной проблемой, которую можно и нужно было решать, несмотря на всю ее трудность.
— Алишия, — Сэнбон тронул дочь за плечо, — я должен кое-что сделать…
Она встряхнула головой, заставляя себя переключиться на новую тему. Озабоченность и серьезный настрой отца не ускользнули от нее: Алишия не усомнилась, что то, что он собирался предпринять, имело прямое отношение к Дерреку. А значит, и к Джо.
— Я пойду с тобой, — проговорила она.
Тон, каким были произнесены эти слова, сложно было описать: и всколыхнувшаяся ненависть ко Льву, и сочувствие к погибшим на ее глазах пехотинцам, и тревога за отца, и горечь прежних унижений — все было тут… Алишия хотела сама хоть чем-то помочь рухнуть проклятой империи Деррека.
— Нет, — покачал головой Сэнбон, и в его жесте было не меньше твердости, чем в душевном порыве девушки. — Я это должен сделать один.
Она поняла его правильно и кивнула, отводя взгляд в сторону. Сердце ее прыгало в груди, предчувствуя нехорошее, но заранее смиряясь с ним, как с самим роком. В точности так же она понимала, что Джо не может не драться, как бы опасно это ни было, и то, что сама она теперь могла только помешать. Иной раз нужно больше мужества, чтобы остаться в стороне, а не встрять в безнадежное дело и своей слабостью стать обузой тому самому человеку, из-за которого и хочется участвовать в опасной авантюре.
И все же она осталась.
— Я люблю тебя, — прошептала Алишия отцу одними губами и повернулась к арене, чтобы скрыть накатившие на глаза слезы, тревожась сразу и за отца, и за Джо.
Она даже не знала, как больно ударят эти слова по сердцу Сэнбона: профессор не сомневался, что Алишия может только презирать его и за то, что он попался в ловушку, и за то, что прежде так и не нашел времени для любви к дочери, как не нашел его для жены… И тем сильнее захотелось ему сделать то, что могло хотя бы ценой жизни оправдать его невольные преступления. Да нет, не невольные: Сэнбон проклинал себя именно за то, что знал, что делает. Признание Алишии стало неожиданным и обязующим ко многому подарком, словно в моральной кассе профессора образовался еще один неоплаченный долг.
В это время Джо, стоя на арене, ждал Кэмоно.
Зверь шел ему навстречу, и черты его лица становились все красивее, грация и гибкость выходили наружу, оттесняя все прочее на задний план.
Они остановились и посмотрели друг другу в глаза, словно обменялись неслышимыми для посторонних речами.
«Смотри на них… на них», — кусая губы, заставляла себя не плакать Алишия, и ей это удавалось: на арене, в самом деле, происходило действо огромной важности, которое не могло оставить равнодушным любого, даже самого толстокожего зрителя.
Казалось, само Добро и Зло решили померяться силами, воплотившись на миг в тела двух человек Одного — старающегося спасти, пусть неудачно, своих товарищей… Нет, даже не товарищей — просто таких же, как он, людей. И второго, — убивавшего за деньги и нашедшего в своем мастерстве выход бушующих в глубине души темных сил.
Оба были одинаково сильны, оба собирались сражаться насмерть, но Джо знал, что если суждено уйти обоим, это уже будет победой: остальное завершат начатое им дело, не имея на своем пути самого опасного из противников. Кэмоно было не за что драться — точнее, ему было все равно. У него были лишь приказ человека, к которому он относился ни холодно ни жарко, как к нейтральному источнику денег, не носящему никакой индивидуальности, и какое-то почти инстинктивное желание уничтожить Джо: то ли как конкурента, то ли, действительно, как носителя противоположного нравственного начала, одно существование которого может заставить сомневаться в правильности собственного пути. А такое сомнение для Зверя — смерть…
К счастью для себя, Джо не мог сейчас думать воспоминание о суперниндзя, лежащих в контейнерах, могло бы испортить все.
Джо провел по лезвию меча пальцами. Отступил на шаг назад.
Кэмоно вступил на край арены.
Только они двое знали, что, несмотря на внешнее отсутствие действия, схватка уже началась.
* * *Со второго этажа слетело несколько выбитых очередями тел, и стрельба закончилась — наступила пауза.
Первым до стены добежал Джексон, но из цитадели больше не отвечали и добраться к ней ему удалось без приключений: почти сразу же к нему присоединились еще трое пехотинцев. Все вместе они встали возле непроницаемой стены невдалеке от большого окна и приоткрытой стеклянной двери: чересчур полагаясь на живую охрану, Деррек не слишком заботился о защите иного рода.
Джексон отвел рукой висящий на плече автомат в сторону и снова достал гранату, затем еще одну и быстро связал их вместе.
— С Рождеством!
Связка, перевернувшись в воздухе, исчезла в проеме двери, и оттуда пахнуло пламенем — только осколки зазвенели о бетон…
Среди пламени возникла на миг черная фигура с мечом, но тут же упала. Клубы дыма от взрыва рассеялись так быстро, что Джексон еле успел переступить порог опаленной комнаты-фойе.
