Американский ниндзя 1-2 - Холланд Майк
Официант подождал продолжения, но не дождался и незаметно отошел. Джо не стал его останавливать
— вряд ли он смог бы сказать больше того, что уже сказал. Да и нужно ли это было?
Враг вышел из тени на солнце. Теперь оставалась самая «малость» — победить его.
Блестя глазами от возбуждения, Джо повернулся к Джексону:
— Это он.
— Кто? — ч- не понял его приятель.
— Человек, про которого мне рассказывал Тейлор.
— Джо больше не мог скрывать своей радости. Узнать врага — наполовину победить… — Лео Деррек, Лео… И он — друг губернатора.
Несколько секунд Джексон простоял молча, переваривая новую информацию, затем его глаза сделались большими и круглыми.
— Ты смотри! — проговорил он, покачивая головой и с неприкрытым любопытством глядя на Дер-река. — Это уже становится интересным.
Джо кивнул. Он был полностью согласен с таким определением.
Теперь дело оставалось за малым…
— Армстронг!
В первую секунду Джо растерялся — он совершенно забыл, что пришел сюда не только с Джексоном, и не сразу понял, кто может звать его по имени.
Лавируя среди хаотичных людских ручейков, прямо к Джо спешил Дикий Билл. На его лице была написана такая озабоченность, что сразу становилось ясно: произошло нечто серьезное.
Джо хватило одного взгляда на капитана, чтобы его веселость куда-то улетучилась. Теперь он был готов отругать себя за столь радужные эмоции: он вел себя не как человек, имеющий сложное задание, не как воин, а как мальчишка, играющий в войну. И где он так раскрылся? Среди противников, которым был заметен каждый его взгляд. Разве сам он, Джо, не следил только что за ниндзя? Так как это он мог забыться и обнаружить свой интерес как раз в его присутствии? Если его враг — истинный мастер, эта ошибка может оказаться роковой. Однажды не справившийся со своими эмоциями человек не справится и снова…
Все эти мысли пронеслись в голове погрустневшего Джо за считанные доли секунды, пока Дикий Билл подходил к столику. Когда капитан остановился, оказалось, что шел он не один — из-за его спины вынырнул коротышка Син.
Инспектор еще не успел сказать и слова, как Джо стало не по себе: он уже заранее чувствовал, чем может обернуться для него это появление полицейского.
— Армстронг, — Дикий Билл остановился и покосился на коротышку, — инспектор хочет вам кое-что сказать.
«Вот оно, вот… доигрался!» — напрягся Джо.
Щелочки глаз инспектора Сина глядели на него злорадно и торжествующе.
— Я слушаю, — Джо не узнал собственный голос.
— Я уже сообщил вашему офицеру, — кривясь при произнесении каждого звука, заговорил Син, — что перед убийством Тейлора свидетели видели вас. Вы прошли в его комнату и последним разговаривали с ним. — В этом месте полицейский сделал паузу, чтобы насладиться произведенным его словами эффектом. — Так что я прошу вас проследовать со мной в участок. Вам придется ответить… — он снова замолчал, акцентируя последнее слово, — на некоторые вопросы!
Наверное, если бы посреди площадки взорвалась бомба, если бы началось светопреставление или нечто подобное, то и Джо не почувствовал бы такого отчаяния.
Именно отчаяния. Если в жизни существовала сила, перед которой он становился слабым и беззащитным, имя ей было Закон. Как тогда, когда Патриция была заложницей и Джо мог только умереть, не имея истинного выбора, так и теперь он был повязан по рукам и ногам.
Подчиниться и пойти за инспектором означало погибнуть. Джо знал уже, как легко находятся подкупленные свидетели, как продаются судьи и покупаются эксперты. Но если бы он бросился сейчас бежать, если бы спасся — он лишился бы поддержки своих единственных союзников. Напрасно страдал бы тогда Дикий Билл, не зная, как перешагнуть через частокол условностей и запретов: и все тот же Закон, и ответственность человека, имеющего прямое отношение к посольству и, стало быть, представляющего свою страну перед остальным миром, необходимость во что бы то ни стало не допускать международного скандала, — все связывало его по рукам и ногам. Так уж повелось в мире, что и Добро, нарушившее Закон, могло встретить только общее осуждение, в то время как прикрывающееся Законом Зло годами могло делать свое черное дело, поглядывая свысока на выступающих против него незащищенных ничем одиночек. Высунулся? В тюрьму голубчика! Знай свое место, голое Добро…
Джо вспомнил свои первые встречи с Законом: даже в «прирученном» и поставленном на службу интересам общества виде он был неуклюж, как носорог, и даже не замечал, как крушил хрупкий хрусталь человеческих судеб. Даже «законный» Закон…
«А ведь мои дела еще хуже, чем можно себе представить… — осознал вдруг Джо. — Даже если состав присяжных включит в себя честнейших людей — я погиб. Однажды обвиненный в убийстве навсегда остается для всех убийцей, и никому нет дела до мотивов, которыми он руководствовался. А меня судили дважды…»
Инспектор Син усмехался. Он не был зол от природы, но был обидчив, и любой, смотревший на него свысока, превращался в его личного врага. Его не захотели слушать? Что ж, пожалуйста…
Джо с надеждой взглянул на капитана: быть может, тот хоть как-нибудь сумеет выбить для него — нет, не освобождение, — всего лишь отсрочку, достаточную для того, чтобы Джо мог рассчитаться со Львом и его компанией или погибнуть в этой борьбе как честный человек. Но Дикий Билл только вздохнул. Обязательства оказывались сильнее, и Джо не смог бы назвать сейчас силу, способную заставить капитана перешагнуть через свой долг.
Итак, оставалось бегство?
Еще один полицейский, все тот же (видно, заместитель инспектора), подошел к Джо поближе, глядя на него холодным, уничтожающим взглядом. Если бы не торжественная обстановка приема, можно было не сомневаться, что в ход пошли бы дубинка и наручники, теперь же представители Закона были вынуждены играть в культуру.
«Бежать…»
Джо глубоко вздохнул. Сколько времени останется у него, чтобы разобраться с делами, прежде чем Закон сомкнет вокруг него свое кольцо?
Нисколько…
С неожиданным ожесточением Джо уставился на весело беседующего с губернатором Лео Деррека. Несколько прыжков, пара ударов… Не станет же инспектор Син стрелять в разгар приема, рискуя задеть кого-то из гостей?
Ну хорошо. А дальше? Загадка острова так и останется загадкой, похищенные пехотинцы скорее всего погибнут — кто знает, для чего они были нужны этому человеку, но свидетелей стараются в живых не оставлять… Тогда много ли будет стоить такая победа? Да и ниндзя не позволят Джо так просто убить своего хозяина, завяжется схватка, а рядом — люди…
Когда Джо вспомнил еще и о международном положении, ему сделалось совсем грустно. Итак, ему действительно осталось только сбежать, притаиться где-нибудь в городе и любой ценой пробраться на проклятый остров…
Возле стоянки для машин виднелась форма полицейских — туда бежать не было смысла. Оставался сад — взгляд Джо пробежал по перилам и…
То, что произошло дальше, спутало все планы — и его, и инспектора, и кто еще знает чьи.
Над перилами мелькнула женская фигурка в брюках, незваная гостья спрыгнула на площадку и закричала во весь голос:
— Сволочь, мерзавец, негодяй!
По толпе прокатился шумок, гости губернатора начали расступаться, освобождая неожиданной скандалистке подобие эстрады, в то время как она, протискиваясь между столиками и стульями, добралась до центра и остановилась… перед губернатором.
— Сволочь! — зазвучал над притихшей толпой ее голос. Вызванное было ее появлением веселье быстро прекратилось само по себе: чувствовалось, что в происходящем нет причин для смеха. — Ты кто такой? Как ты смел сюда приходить?
Теперь стало видно, что незнакомка обращается все же не к губернатору, глупо моргающему глазами, а к его соседу — человеку в темных очках, одетому в светлый костюм. Почему-то Джо вспомнил вдруг, что Виктор Ортега тоже обычно отдавал предпочтение светлым тонам.
Можно было только полюбоваться силой ее чувств, до самой последней капли выплескиваемых наружу: она не просто кричала, а раскрывалась от звука души, исстрадавшейся до самых глубин, и от того в ее словах уже почти не оставалось места разуму. Все, чему человек отдается до конца, становится прекрасным, поскольку соприкасается с совершенством…
