Эвтаназия, или Последний парад - Афанасьев Игорь Михайлович
— Пираты! — радостно завопила Зарецкая, указывая на громадину.
Музыка смолкла, все вскочили на ноги и бросились к борту. Попытался встать и Корень, но боль в позвоночнике не дала ему это сделать. Он сдержал стон и остался в кресле.
— Похоже, это не пираты, а ваши соотечественники, — возразил Зарецкой Баринов. — Американцы всегда патрулируют русские корабли.
— Но мы же не будем воевать с Америкой? — растерянно спросила Рудина.
— Тише, тише! — успокоил пассажиров капитан. — Это свои, черноморцы. А вас всех прошу принять к сведению: никто ничего не видел и не слышал.
Пассажиры понимающе переглянулись между собой.
Через некоторое время оба корабля легли в дрейф.
Со стороны подводного собрата замелькали сигнальные огни, и надувная моторка подошла к штормтрапам крейсера.
На палубу вскарабкались офицер-подводник и два матроса. Офицера проводили в каюту капитана, а матросы остались у штормтрапа.
— Мальчики! — немедленно объявилась рядом с морячками Зарецкая. — Вы что, действительно из Одессы?
Моряки переглянулись и вежливо развернулись лицом к Зарецкой.
— Нет, уважаемая, — ответил один из них, — мы из разных мест. Саша — из Бийска, а я — из Москвы.
— Неужели москвичей ещё призывают на службу? — подключился к разговору Баринов. — Там же у всех связи.
— Я сам попросился, — гордо выпрямился матрос.
— Ты чё, сирота? — подозрительно посмотрел на парня Корень. — Или от зоны закосил?
— Не, — засмеялся матрос, — я не сирота! Я — чукча! Последний московский чукча!
— А? — выдохнули одновременно воздух Баринов, Рудина, Гала и Зарецкая.
Корень произнёс другую фразу, которую нет смысла приводить — все её и так
знают.
Пассажиры обернулись к Маше.
Негромко, ничем не выдавая своих эмоций, Маша спросила матроса о чём-то по-чукотски.
— Коля, — ответил тот и пошёл к Маше навстречу.
Они остановились в полушаге и с изумлением вглядывались в черты лица друг друга.
— Ты из какого стойбища? — спросила его по-чукотски Маша.
— Я с Красной Пресни, — смущённо ответил по-русски Коля, — мои родители давно живут в Москве. Я потому и язык плохо знаю. Я вообще думал, что я последний чукча.
— Это я — последний, — улыбнулась Маша.
* * *Колонна русских пробивалась сквозь заснеженный перевал.
Время от времени пассажирам приходилось выходить из автобуса и подталкивать буксующие машины. Евлампий старался изо всех сил и подбадривал других: — Старайтесь, братцы, старайтесь! Земля наша рядом! Скоро будем дома!
— Ты бы лучше своим делом занялся, Евлампий, — проворчал рядом Матвей, — того и гляди пурга начнётся. Читай-ка молитву нужную, а мы тут сами управимся.
— Ты хоть здесь-то, не богохульствуй, — продолжал толкать машину Евлампий, — место святое! Здесь где-то ковчег Ноев покоится.
— Здесь? — недоверчиво оглянулся Матвей. — Это тот, где «всякой твари по паре»?
— Тот, в котором Бог спас праведника Ноя и жизнь земную! — назидательно начал докладывать Евлампий, но не успел развить свою мысль.
Автобус с пассажирами вильнул по заледенелой дороге и его медленно, но однозначно повело к пропасти.
— Прыгай! — отчаянно закричал Матвей пассажирам, но те, вместо того, чтобы выбегать из автобуса, стали выбрасывать из салона дублёнки, коробки и прочее добро.
Автобус неумолимо скользил к роковой черте.
— Ах ты, Господи! — выдохнул Евлампий и бросился к обрыву. Он упёрся руками в холодный бок автобуса, пытаясь нащупать ногами точку опоры. Ноги скользили и разъезжались в сторону, а металлическая громада давила на Евлампия всё сильнее.
— Господи, — вскричал Евлампий, — помоги, Господи!
— Задолбал ты меня, Евлампий! — услышал он голос позади себя и почувствовал, что движение автобуса остановилось. — Держи, держи, не верти головой! — приказал голос. — Тебе меня всё равно не разглядеть!
— Это ты, Господи? — изумился Евлампий.
— А кто же ещё? — возмутился голос. — Орёшь, зовёшь, а сам не веришь?
— Верю! — искренне произнёс Евлампий. — Истинно верую!
— Знаю, знаю, — смягчился голос, — потому и слышу тебя. Таких, как ты, теперь — раз-два и обчёлся. Ты, Евлампий, мужик правильный, только, думаю, даром мы с тобой стараемся. Никчемные люди людишки. Вон у них смерть за спиной, а они шмотьё спасают.
— Прости их, Господи, — попросил Евлампий, — в нищете и рабстве жизнь свою они провели. Верю, что прикрыв нагое тело своё — и о душе думать начнут! Вон, Матвей давеча, на храм денег дал!
— Откупиться от ада хочет, самогонщик, — хмыкнул голос, — на эти деньги и будку собачью теперь не построишь. Вона, цены какие на недвижимость! А рабский дух ты сам знаешь, скоро не уходит. Вона, сколько лет Моисей иудеев по пустыне водил. Сорок!
— А где же тут пустыня? — робко переспросил Евлампий. — Неужто мне их в землю Египетскую вести?
— Зачем? В России всё теперь как в Египте: вот тебе дворцы, вот тебе — пустыня! Домой их веди!
— Отведу, Господи! — пообещал Евлампий. — И возродят они места благодатные!
— Поживём- увидим, — проворчал голос и тут Евлампий изловчился и обернулся.
Он увидел, что вся его паства стоит на коленях и с благоговейным ужасом смотрит на Евлампия удерживающего автобус.
— Чудо! — пробормотал Матвей и истово перекрестился.
— Чудо, чудо, чудо, — зашелестело по народу.
Евлампий отпустил одну руку, затем — вторую, отошёл от автобуса в сторону и взглянул на яркое солнце, пробившееся сквозь тучи.
— Благодарю тебя, Господи, за чудо тобою сотворённое! — произнёс он и в тот же миг пустой автобус рухнул в пропасть.
* * *Маша и Коля стояли друг перед другом и молчали.
Они понимали, что через несколько мгновений их волшебная встреча прервётся и канет в Лету, как сон.
— Боже мой! — пробормотала Рудина. — Как они смотрят друг на друга!
— Сейчас спою, — пробило чувство и звезду.
— Ха, — кашлянул Корень, — это в мультике волчара спеть под столом грозился!
— Вы любите мультипликацию? — недоверчиво поинтересовалась Рудина.
— А ты думаешь, на зоне порнуху крутят? — щёлкнул пальцами Корень.
— Тише, тише, — приложила палец к губам Зарецкая, — не спугните!
— Старший матрос Каяков! — раздался голос офицера.
— Я! — заученно выкрикнул Коля и бросился на голос.
— Слушайте внимательно, — офицер подошёл вплотную, — остаётесь на судне. Сейчас подойдёт подкрепление. Расконсервируете орудия главного калибра, проверите боеприпасы. В случае чего — всё по команде капитана Кожанова. Поступаете в его распоряжение. Задание понятно?
— Так точно! — рявкнул Коля с такой силой, что офицер отшатнулся в сторону.
— Тише, тише! — прикрыл уши руками офицер. — Чего это с тобой?
— Кислородное опьянение! — не моргнул узким глазом Коля.
— Выполняйте! — отдал приказ офицер. — Только молча!
Коля закивал головой, офицер пожал руку Кожанову и ловко спустился по трапу в лодку. Матрос Саша помахал другу Кольке рукой и тоже скрылся в ночной темноте.
Маша закрыла лицо руками, боясь поверить своему счастью.
Зарецкая подскочила к ней и поцеловала: — Дарю тебе на свадьбу «Мерседес»!
— Какая свадьба? — зарделась Маша. — Нужно ещё влюбиться ему…
— А тебе не нужно? — погладила Машу по волосам Гала.
— А я — уже, — честно созналась Маша.
— И я — уже, — честно сознался Коля.
— Он должен сватать меня, — улыбалась Маша, — потом родным встречаться, подарки дарить.
— А «Мерседес» по тундре плохо ходит, — заметил Коля, — будем жить в Москве.
— Нет, — строго возразила Маша, — чукчи будут жить на Чукотке.
— Ладно, будут, — согласился Коля.
— Ты им, блин, вертолёт подари, — посоветовал Корень Зарецкой.
— Будет вам вертолёт! — обняла Машу и Колю Зарецкая.
— Ну, господа хорошие, — обратился к присутствующим Кожанов, — теперь уже и вам всё поясню. Мы конечно вояки смелые, но сами с техникой не управимся. Вот, получили небольшое подкрепление от Черноморского флота. Посему, приказываю вам отправиться сейчас в укрытие — и не выходить оттуда, чтобы не происходило.
