Федор Раззаков - Любимые женщины Леонида Гайдая
В 50-е годы Мельникова сыграла целую череду ролей матерей, причем в фильмах достаточно известных: «Аттестат зрелости» (1954; мать Игоря Старикова), «Школа мужества» (1955; мать Бориса), «Дело было в Пенькове» (1957; Дарья Семеновна, мать Матвея Морозова), «К Черному морю» (1957; Елена Андреевна, мать Ирины). Кроме этого, она снялась в фильмах: «Отчий дом» (1959; Василиса Даниловна, жена Федора), «Судьба человека» (1959; квартирная хозяйка).
В 60-е годы Мельникова переиграла еще с десяток разных персонажей в таких фильмах, как «Когда деревья были большими» (1962; проводница), «Коллеги» (1963; мать Даши), «Ход конем» (1963; секретарша училища), «До свиданья, мальчики!» (1964; Соня, мать Саши), «Товарищ Арсений» (1965; жена Крыжаловского), «Снежная королева» (1966; бабушка).
Гайдай утвердил Мельникову на роль дворничихи практически без проб, поскольку знал о послужном списке актрисы. И Мельникова приглашение оправдала – «обедни» не испортила, органично вписавшись в эту эпохальную комедию.
После «Бриллиантовой руки» Мельникова у Гайдая больше не снималась. Зато сразу после триумфа в «Бриллиантовой…» ей присвоят звание заслуженной артистки РСФСР (1969).
В кино она после этого проработает более 10 лет, записав на свой счет роли в фильмах: «Случай с Полыниным» (1970; мать Маши), «Седьмое небо» (1971; народный заседатель), «Мальчики» (1972; Роза Михайловна, музруководитель в детдоме), «Чиполлино» (1972; кума Тыквочка) и др. Снималась актриса до начала 80-х. Один из последних ее фильмов – «Не хочу быть взрослым» (1983) – был удостоен Государственной премии РСФСР.
Е. Мельникова скончалась 10 сентября 2001 года. Похоронена на Востряковском кладбище в Москве (участок № 131).
И вновь вернемся на съемочную площадку «Бриллиантовой руки».
Среди актрис, снимавшихся в фильме, душой коллектива была Нонна Мордюкова. Вот как об этом написала в журнале «Советский экран» Л. Ягункова:
«…Допустим, Нонна Мордюкова и Станислав Чекан не участвуют в эпизоде. И тем не менее они появляются на съемочной площадке. Дело в том, что и Нонна Мордюкова, и Станислав Чекан – люди, что называется, «с атмосферой»: при них все чувствуют себя как-то прямее, моложе, ну, что ли, зажигательнее. Одним словом, актеры на съемочной площадке – это душа всей группы…»
9 июня в Адлере сняли эпизод с Анной Сергеевной (С. Светличная), которая смотрит на море, а ее в это время разглядывает в подзорную трубу Лелик.
Вспоминает Светлана Светличная: «В «Бриллиантовой руке» у меня было всего пять съемочных дней в Сочи и в Адлере (в Адлере снимали смотровую площадку. – Ф. Р .). Когда они закончились, мы это отметили с шампанским. Хорошо так отметили, не пожалели. А потом вдвоем с Андрюшей (Мироновым. – Ф. Р. ) пошли купаться на море. Я заплыла черт-те куда и стала тонуть – по-настоящему, до сих пор страшно вспомнить. И Андрюша меня спас – понимаете, я ему жизнью обязана. Потом мы долго целовались на берегу – только целовались! – а утром я улетела в Москву. Вот такой короткий флирт… У актеров и актрис, которые снимаются вместе, очень часто возникает взаимное влечение. Работе это не мешает, даже наоборот, но вредит семейной жизни. Особенно когда в семье оба актеры…»
12 июня (Сочи, Адлер) – Горбунков с семьей выходят из дома; Плющ находит записку, оброненную Горбунковым при входе в гостиницу; завершение разговора милиционера Михал Иваныча с Плющ: управдомша спрашивает: «А, кстати, кто вы такой?» Михал Иваныч отвечает: «Ну, я его знаю по работе, скажем, коллега». – «Ясно – собутыльник», – делает однозначный вывод управдомша. Затем, заметив на руке собеседника наколку «МИША», наступает на него: «Ну-ка иди отсюда, Миша. Как там у вас говорят: топай до хазы!» Но страж порядка и не думает «топать». Предъявив наглой управдомше свое удостоверение, он требует снять плакат про Горбункова.
20 июня (Сочи) – Горбунков с семьей идет по причалу, спеша на теплоход; Горбунков сажает дочку на электрокар, и тот едва не увозит ее от рассеянного папаши.
22 июня (Сочи) – радиорепортер (Герман Качин) ведет репортаж с причала: «Итак, дорогие товарищи радиослушатели, мы ведем наш репортаж из нашего морского порта. Через несколько минут этот белоснежный красавец лайнер отправится в очередной круиз, увозя в своих комфортабельных каютах большую группу советских туристов в увлекательнейшее путешествие». Репортер подходит к семье Горбункова, чтобы задать им несколько вопросов. Жена Горбункова Надя представляет своего мужа, называя его полное имя и должность – старший экономист в Гипрорыбе. Репортер обращается непосредственно к Горбункову: «Семен Семеныч, что бы вы могли сказать нашим дорогим товарищам радиослушателям перед отправлением в это увлекательное путешествие?» Горбунков: «Вообще, по правде говоря, я не хотел ехать – я думал купить жене шубу». На что жена заявляет: «Нет, нет – шуба подождет. Я считаю, главное – это поглядеть мир. А то, действительно, работает, работает… Шуба подождет». Репортер: «Значит, вы никогда…» Жена: «Конечно, не был. Мы вообще дальше Дубровки никуда не ездим». Репортер: «Ну и вы едете за границу в первый раз?» Жена: «Нет, я никуда не еду». Тут в интервью вмешивается дочка Горбункова, которая, сидя на руках у мамы, буквально кричит в микрофон: «Мы провожаем па-а-пу!..»
Последняя фраза, что называется, уйдет в народ. Собственно, именно из-за нее и придет слава к Саше Лисютиной: в жизни ее многие будут называть «мы провожаем папу». Жаль только, что ее судьба в итоге сложится столь трагично.
Между тем саму эту фразу в кино озвучит не она, а знаменитый Заяц из «Ну, погоди!» – виртуоз дубляжа Клара Румянова.
30 июня (Сочи) – снимали эпизоды из финала фильма, хотя до конца съемок было еще далеко (в кино такое случается часто – там кадры снимают не в строгой последовательности): семья Горбунковых совершает прогулку по морю на катере; Горбункова с загипсованной ногой поднимают на кране. Во время съемки последнего эпизода Юрий Никулин едва не получил серьезную травму. Когда он нагнулся в катере за канатом, кран опустился слишком низко, и актер, выпрямляясь, ударился шеей о железяку (в кадре это хорошо видно). Как рассказывал сам Никулин, боль была сильной, но он, зная, что его снимают, сдержался и, только выйдя из кадра, схватился за больное место.
2 июля (Адлер) – снимали прогулку семейства Горбунковых по городу.
4 июля (Адлер) – семья Горбунковых гуляет по городу (большинство снятых эпизодов в картину не вошли).
22 июля съемочная группа вернулась в Москву, где ей предстояли съемки в павильоне.
24 июля в павильоне № 5 снимали следующие эпизоды: Горбунков сидит у кровати спящего ребенка; к Горбунковым приходит управдомша Плющ, которая по-хозяйски начинает осматривать квартиру: «Извините, что так поздно, но, знаете, общественное дело прежде всего. В среду у нас в красном уголке ваша лекция, объявление уже висит». – «Какая лекция?» – удивляется Горбунков. «Ну как же? Кроме вас, из нашего жэка там никто не был. Тема лекции: «Нью-Йорк – город контрастов». – «Но я не был в Нью-Йорке», – уточняет Горбунков. «А где же вы были?» – «Я был в Стамбуле, Марселе…» – «Пожалуйста: «Стамбул – город контрастов», какая разница? Объявление перепишем. А что у вас с рукой?» Горбунков выдает заученный текст: «Закрытый перелом, потерял сознание, очнулся – гипс».
Плющ с восхищением рассматривает диковинную шкатулку с заграничными наклейками: «Какая прелесть!» – «Это вам, сувенир», – сообщает Горбунков. Плющ в восторге, однако, когда она нажимает кнопочку и из шкатулки выскакивает черт, ее восторг тут же улетучивается. Вернув шкатулку хозяину, она спешно покидает квартиру Горбунковых. Кстати, шкатулку придумал оператор фильма Игорь Черных. Гайдаю идея понравилась, и диковинную штуку смастерили в мастерской «Мосфильма».
В этот же день (работа длилась с 12.00 до 21.00) сняли и другие эпизоды: Горбунков закрывает балконную дверь; Горбунков лезет в холодильник за коньяком; жена, застукав мужа на кухне за распитием коньяка, допытывается, что у него с рукой. Тот выдает заученный текст про то, как шел, упал, очнулся. Но жена не верит: «Не умеешь ты врать, Сеня. Я знаю, что у тебя там». Горбунков в смятении: «Кто тебе сказал?» На что жена продолжает: «У тебя там не закрытый перелом… А что? Что у тебя?» Горбунков решается: «Золото, бриллианты». Жена раздраженно: «Брось эти шуточки! У тебя там не закрытый, а открытый перелом». Затем она лихо опрокидывает в рот рюмку коньяка и приказывает мужу: «Пошли спать».
25 июля (павильон № 5) – Горбунков с женой лежат в постели, жена расспрашивает мужа о заграничных впечатлениях: «А ты Софи Лорен видел? А кока-колу пил?»; Горбунков, застуканный женой за распитием коньяка, оправдывается: «Врачи рекомендуют, снотворное. В «Неделе» – «Для дома, для семьи».
26 июля (павильон № 5) – милиционеры покидают квартиру Горбунковых, Плющ заявляет жене Горбункова: «Придется принимать меры. Что делать – пьянству – бой». Надя пытается заступиться за мужа: «Но вы же знаете, Варвара Сергеевна…» Плющ ее обрывает: «Я все знаю больше вас, дорогая моя. Откуда у него деньги?» – «Его товарищ пригласил: получил премию…» Но Плющ гнет свое: «А по протоколу за одно зеркальное разбитое стекло ваш муж заплатил 97 рублей 18 копеек. Откуда у него такие деньги? После возвращения оттуда ваш муж стал другим. Тлетворное влияние Запада, эти игрушки идиотские… А эта странная фраза: «Собака – друг человека»? Странная, если не сказать больше. А это – элементы сладкой жизни. И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает любовницу». (В оригинале было «тайно посещает синагогу», но Гайдая заставили заменить последнее слово.)
