Владимир Рецептер - Булгаковиада
А государство?.. А как править?.. А то, что король – божий помазанник?.. Про это Олег пока не очень думал. «Два гения и взаимный интерес»…
Наконец Гога явился смотреть прогон в верхний репетиционный зал, тот самый, где он смотрел «Фиесту», «Розу и крест» и многое другое.
Весь первый акт он сидел, выпрямив спину, чуток посапывал, чувствовалось, что ему нравится.
Налажено было, налажено, и шло довольно гладко…
Когда прогон окончился, Гога стал хвалить всех: Наташу Тенякову – Арманду, какое редкое дарование и как интересно живет на сцене, Эмму Попову – Мадлену, хорошо, хорошо, как всегда, и Мишу Волкова – Одноглазого, и Вадю Медведева – Шаррона, и Мишу Данилова – Лагранжа, и самого Сережу – Мольера, всех-всех, включая Михаила Васильевича Иванова, который играл маркиза де Лессака, жульничающего в карты, и Ивана Матвеевича Пальму – бродячего проповедника отца Варфоломея.
– А что касается вас, Олэг, – сказал он Басилашвили, – то я ничего не понял. Такое ощущение, что вы выучили текст и просто его проговариваете. Ни образа, ни смысла, ничего! – И тут он встал и объявил. – Завтра в 11 часов – сцены с Королем…
По мнению Басилашвили, Гога был прав лишь отчасти. Многое было намечено, и рисунок, устраивающий Юрского, просвечивал. Хотя на фоне других, более благополучных сцен, эти еще не сверкали.
Разумеется, после таких гогиных слов Олег впал в положенный транс.
И это еще не все. Самое ужасное заключалось в том, что на него обиделся Сережа, ужасно обиделся!..
Ему показалось, что Басик его подставил и сыграл плохо специально!..
– Но это было совсем не так! – сказал артист Б. артисту Р. тридцать лет спустя. – Специально плохо я играть не умею, я умею просто плохо играть…
– Хорошо сказано, – одобрил Р. – Когда югослав показал мне все, что я должен делать, и я постарался все это сделать, Севка Кузнецов сказал, что я специально плохо играю, чтобы соскочить с роли!..
– Вот видишь! – сказал Бас. – Чужое не сыграешь… И я оказался между двух огней… И у меня полный упадок…
Назавтра в одиннадцать часов началась репетиция на сцене, и посмотреть ее пришли многие, в том числе и незанятые в спектакле. Кроме подлинного интереса это был хороший шанс изъявить преданность и попасть на глаза Королю. Артиста Р. там не было, но он слышал несколько изустных рассказов, из которых возникла общая картинка.
Людовик должен был выехать из глубины на станке, сидя в кресле, лицом к зрительному залу.
И Гога начал с того, что станок отменил.
На совершенно пустой сцене, в ее глубине, на счет три должен был появиться Бас – костюмы были уже готовы, – блистая королевским нарядом и совершая изысканный жест: «Вот он я, полюбуйтесь!» Король разводит руками, и на его завершенный жест, как на реплику, вспыхивает свет: «Король-солнце»!
Товстоногов сам взбежал на сцену и показал, как именно должен появиться и развести руками Король.
Конечно же, все придворные радостно засмеялись. «Наконец, наконец он появился, наш Мастер, наш Король, наш обожаемый Гога!..»
Так возникло общее воодушевление, обычное и даже положенное в тех случаях, когда Товстоногов приходил репетировать или помогать…
И вправду это было настоящим зрелищем.
Гога быстренько поднялся на сцену, пересек ее в глубину, стал спиной по центру, вдруг повернул лицо к зрительному залу и, счастливо улыбаясь, сделал ручками: «Вот так!..»
И тут же, без малейшей задержки, на Гогин бесподобный жест заведующий осветительным цехом Евсей Маркович Кутиков осуществил мгновенное и ослепительное зажигание всех кочергинских люстр, шандалов и жирандолей!
«Король-солнце!» – вот что легко и мгновенно прочиталось всеми присутствующими. Сцена залилась сияниями неслыханной красоты, вертикальные шандалы и жирандоли предстали в своей волшебной красоте и стали походить на королевские подвески, из-за которых трепещет вся Франция в «Трех мушкетерах», и одно это показалось чудом, какое не часто увидишь в театре за всю жизнь.
Да, да, праздник театра не бывает каждый день, что бы вам ни толковали присяжные демагоги. Праздник случается только тогда, когда этого хочет Бог. И тут все начинает дивно совпадать и бесспорно сходиться в общую точку, в один-единственный сияющий фокус!..
Да!.. Вы меня поняли!.. Я рассказываю вам о спектакле «Мольер», но имею в виду что-то еще, да?..
Все просто. Сцена Большого драматического, на нее выходит Гога Товстоногов, делает ручками: «Вот он я, полюбуйтесь!», и вспыхивает свет. Стоя в глубине, он улыбается, коротковатый, очкастый, носатый, некрасивый, сияющий Гога…
«Ах, как пылали жирандоли / У Лариных на том балу! / Мы руку предлагали Оле, / А Таня плакала в углу. / Иным – в аптечную мензурку / Сердечных капель отмерять. / Нам – в быстротечную мазурку / С танцоркой лучшею нырять» , – писал мой друг Герман Плисецкий.
Гога спешит вперед, выходит на авансцену, снова делает ручками, и ему аплодирует зал…ЦГАЛИ, ф. 268, оп. 1, дело 59.
В Ленискусство
Выписка из протокола № 9 [34]
Заседание Пленума ХПС при ГБДТ от 19/XI-31 г.
I. Слушали: пьесу «Мольер» Булгакова.
Постановили: художественно-политический совет Большого Драматического театра считает невозможной постановку в театре пьесы Булгакова «Мольер» по следующим мотивам:
1) «Мольер» Булгакова является поверхностной, неглубокой пьесой о жизни, личных переживаниях и трагической смерти писателя и актера Мольера.
2) Пьеса не отражает подлинной, исторической сущности мольеровской эпохи, в ней нет показа классических сил, действовавших на исторической арене того времени, нет борьбы нарождающегося класса буржуазии против абсолютизма и духовенства.
3) «Мольер» Булгакова ни в какой мере не показывает даже Мольера как борца, бичующего в своих сатирических произведениях ханжествующий клерикализм.
II. Считая, что в репертуаре театра должны иметь место показы художественно ценных произведений классиков, имеющих не только литературную значимость, но и отражающих социальные сдвиги и классовую борьбу на отдельных этапах исторических эпох, предшествующих нашей, причем не должно иметь место механическое перенесение содержания пьесы на сцену, а необходимо критическое освоение и подача содержания в свете марксистской диалектики.
Одновременно с этим в репертуар театра должны быть включены также пьесы современной драматургии, освещающие исторические проблемы большого значения (напр., «Робеспьер» Раскольникова).
III. Художественные и литературные достоинства «Мольера» Булгакова и его ценность, высококачественный материал для работы актера не может являться решающим моментом к постановке пьесы «Мольер» в ГБДТ.
Председатель ХПС – Горенбург.
Секретарь ХПС – Белобородов.Третий пункт благородного доноса особенно тронул артиста Р.
– А теперь садитесь! – скомандовал Товстоногов Олегу.
– Как садиться? – спросил Бас. – Я же упаду, на сцене ничего нет!..
– Это не должно вас волновать, – надменно сказал Гога. – Если вы упадете, кто-то будет казнен!..
Басик попробовал сесть…
За его спиной оказалось кресло…
Так работали в Большом драматическом все цеха, в том числе и мебельщики…
– Мэ-э-бэльщики!..Однажды Мария Александровна Призван-Соколова, игравшая в «Мещанах» мать Петра, показала «сыну»-артисту Р., как знаменитая актриса Больдрамте Каратыгина, которую она еще застала, звала театральных «мебельщиков», то есть тех, кто отвечает за мебель на сцене.
Клеопатра Александровна играла комические роли и обладала твердым характером. Со дня основания театра до самой своей смерти она трудилась в БДТ, то есть с 1918 по 1934 год. Скончалась она восьмидесяти пяти лет от роду и, по ее словам, проработала в театрах семьдесят восемь лет…
– Старушка обладала воистину юной памятью, – говорил о ней Монахов, – она одна из первых приходила на репетицию с абсолютным знанием текста!..
Была середина дня, ни репетиций, ни спектакля, и вдруг, заговорив о Каратыгиной, Призван вдруг приосанилась и задрала подбородок, превратившись в горделивую, властную старую дворянку, и приказным тоном, протяжно и зычно на все закулисье позвала:
– Мэбэльщики!.. Мэ-э-эбэльщики!
И они тут же прибежали.
Конечно, наши, а не те, которых призывала далекая Клеопатра…
Призван сыграла так точно и остро, что Р. при случае тоже мог бы воспроизвести этот характерный зов. Тогда бы и вы, быть может, увидели ее, старуху Каратыгину.
А в 1931 году, когда воевали за и против «Мольера», Клеопатра Александровна в бой уже не рвалась, но звание заслуженной артистки республики носить не отказалась…
Когда появился Мольер-Юрский, Товстоногов распорядился:
– А тэперь дайте Олэгу курицу!.. Настоящую вареную курицу!.. Не кусками, а целиком!..
