Как мы пишем сценарии. Сценаристы о своей работе - Александр Владимирович Молчанов
Алексей Нужный («Envelope», «Мамы», «Митинг»):
У меня нет никакой выработки. Ничего не соблюдаю. Я просто пишу в своё удовольствие. И делаю это пять дней в неделю.
Александра Головина («Дорога на», «Отдать концы»):
Раньше, когда работала в рекламном агентстве, писала в ресторане неподалеку от офиса (там были большие удобные столы и дружелюбные официанты) в обеденные перерывы. Сейчас пишу дома, преимущественно вечером и по ночам, а днем занимаюсь бытом — убираюсь, стираю-глажу, готовлю. Нормы, как правило, нет. Иногда десять строчек в день, иногда зарабатываюсь так, что потом хожу и дуюсь от гордости, какая я трудолюбивая. Хотя по хорошему в день надо делать не менее трех страниц литературной записи, это я понимаю. Именно из-за неустоявшегося графика и случаются ужасные дэдлайны, когда приходится несколько суток не отходить от компьютера, забросив все остальное.
Евгений Унгард («Дама в очках, с ружьём, в автомобиле», «Театральный роман», «Час Волкова», «Наследство», «Розы для Эльзы», «Чокнутая», «Лорд. Пёс-полицейский»):
Кухня, иногда кафе, режима нет, часто ночью. Выработка есть, но попасть в нее редко удается. Чаще меньше, а потом без вариантов больше).
Ася Гусева («Любви все возрасты...», «Хозяйка моей судьбы», «Всё к лучшему», «Час Волкова», «Маршрут милосердия», «Любовь — не то, что кажется», «Срочно в номер», «Кулагин и партнеры»):
Пишу везде. Еще в институте научилась работать даже в метро. С рождением первого ребенка остро поняла, что «потом» не существует. Так что пишу всегда, когда есть минута. Нормы выработки нет, к сожалению. Бывает, что работа несет сама, так что пишешь без остановки до тех пор, пока пишется. Тогда можно написать за сутки страниц 40. А бывает, вымучиваешь объем к сроку — это настоящий кошмар! Но сроки-то надо соблюдать!))) Тогда приходится сидеть ночью, урывать хоть полчаса между бытовой жизнью — только бы успеть. Конечно, хотелось бы регулярности и никаких бессонных ночей. Но для этого у меня, наверное, слишком много маленьких детей. Так что с этим придется подождать.
Михаил Соколовский («Пыльная работа», «Участковая», «Я — Вольф Мессинг», «Безмолвный свидетель», «Кармелита: Цыганская страсть», «Адреналин», «Принцесса цирка», «Петя Великолепный», «Право на любовь», «Любовь моя», «Не родись красивой»):
Я настоящий графоман. В изначальном значении этого слова. Я получаю удовольствие от складывания букв в слова, слов в предложения, предложения в истории. Самое большое наслаждение я испытываю в процессе рассказывания историй. Поэтому писать я могу где угодно и когда угодно. Дома — хорошо. В офисе — свои плюсы. На даче, в поездке — прекрасно. По времени — день. Я жаворонок. Но если дедлайны, могу работать в любое время, правда, всё равно стараюсь придумывать что-то новое утром, а записывать руками во второй половине дня, и, если уж совсем сроки поджимают, — ночью. Нормы выработки нет. Не люблю насилия над собой. Но работаю быстро. Меня любят соавторы: обычно я сажусь на клавиши, обязательно должен пропустить историю через пальцы.
Руслан Паушу («Энтропия», «Онаним»):
Дома, за рабочим столом, в рабочее время. Пробовал и в кафе писать, и в других экзотических местах — фигня. Это работа, обычная работа, от которой, кстати, нехило устаешь. И локти, сука, натираются. Для меня первое время было удивительно, я думал пальцы будут болеть — ан нет — локти. Работаю днем, ночью — не работа, хотя ночью романтичнее, конечно, этакий одинокий волк-сценарист пишет в ночи свои сценарии, но днем лучше, качественнее получается — факт.
Дневная выработка? Ну, не знаю, смотря чем занимаешься, если сюжетом — то нет какой-то особой выработки, сплошное самобичевание за свою бездарность. Потому что разработать сюжет — это вам не диалоги нащелкать — сплошной мозговой ад. Ходишь и бубнишь: «Думай, сука, бездарь, думай! Мало! Еще думай! Это ты девушке своей втирай, бездарь, а мне нормальную идею давай!» Или что-то типа такого. Если уже пишешь американку, то там проще — от десяти до двадцати страниц в день. Но это же все какая-то такая странная норма. Потом же все переписывать приходится, править. Я знаю, у нас мэтры свои сценарии не переписывают — накатал и редактору заслал. Так-то нужно в несколько проходов долбить, все равно ни один гений не пропишет с первого прохода диалоги по всем персонажам корректно, где-нибудь якоря забудешь, тут кирпич не сразу сообразишь, как разбить, там склейка по сцене подвиснет. Да и основное правило — «резать, резать, резать» никуда не денешь. А чтобы резать, нужно писать. Поэтому не знаю, что за дневная выработка, смайлик. Раньше, бывало, за день до дедлайна размер дневной выработки был «один сценарий». Но это в самом начале, когда в жопе романтика и подписываешься под нереальные сроки, чтобы получить проект. Сейчас умнее. Вроде.
Жанар Кусаинова («Вечно эта 345-ая!!!»):
Пишу ночами, то, что для души. Для заработка пишу днем. Пишу везде, у меня по всем карманам распиханы клочки бумажек, пишу в автобусе, когда везу дочку в садик, пишу в метро, на кухне, на бегу. Пишу, когда с дочкой идем домой. Нам добираться из садика 40 минут. Если пишу детское, всегда проверяю на своем ребенке. Читаю ей вслух. Слушаю мнение. Нравится или нет, возникают ли вопросы, или что-то еще.
Юрий Бурносов («Обратная сторона Луны», «Мужчина во мне», «Возвращение Мухтара», «Солдаты-15, -16», «Не ври мне», «Настоящая жизнь»)
У меня дома есть уголок в большой комнате, где я и сижу. Обязательные условия — чтобы работал телевизор и в квартире еще кто-то был, кроме меня (у нас два кота, но они не считаются). Обычно это моя жена Таня (на фото со мной), которая сидит за своим столом практически на расстоянии вытянутой
