Фатима - Джавид Алакбарли
Появился термин «бывшие советские люди». При Советах людям Запад порой представлялся как страна чудес, а потом выяснилось, что это не совсем так. Словом, люди из бывшего СССР столкнулись вплотную с Западом и поняли, что это не сов сем фея из «Золушки». Понимание новых реалий проходило очень и очень тяжело. И оставило в сердце каждого бывшего гражданина СССР ощущение какой-то вселенской несправедливости.
Максом Вебером когда-то был поставлен вопрос:
— Какие мотивы заставляли и заставляют отдельных функционеров и членов данного «сообщества» вести себя таким образом, чтобы подобное сообщество возникло и продолжало существовать?
Именно с этой точки зрения советское общество никогда и не изучалось. Точно так же, как никогда не подвергался научному анализу сталинизм, как самый яркий пример реализации просвещенческой утопии.
После этого выступления разразился нешуточный скандал. Он поневоле вмешался. Ведь фактически он всё время играл здесь роль некоего третейского судьи. Консенсуса, конечно же, достичь было невозможно, но все возникающие противоречия надо было хотя бы уточнять и незамедлительно возвращать в русло нормальной дискуссии. Даже если позиции сторон очень и очень отличались друг от друга.
В итоге все наконец-таки оказались согласны с тем, что советское прошлое подлежит фундаментальному научному переосмыслению. Было очевидно также, что невозможно по одному щелчку пальцев перейти от тоталитаризма к либеральной рыночной системе и демократическому обществу. Так же было ясно, что простое навешивание ярлыка тоталитаризма ничего не объясняет. И здесь на первый план начала выступать самая главная проблема.
Заключалась же она в том, что человек пять из участников семинара твёрдо убеждены в том, что коллективизация, репрессии и наличие тотального контроля сформировали общество, в котором отсутствует чувство сострадания. Основная же часть участников семинара была убеждена в том, что в советском обществе существовало и сострадание, и альтруизм, и понятие социальной справедливости. И тут один из участников семинара позволил себе вмешаться и несколько изменить ход дальнейшего течения дискуссий.
— Советскую цивилизацию можно назвать цивилизацией слов. И ядро советской культуры базируется на проговаривании текстов. Достаточно обратиться к статистике, чтобы понять, что всё-таки СССР был государством, в котором произошла культурная революция и была осуществлена массовая грамотность. Страна тогда гордилась тем, что массы приобщены к письму, чтению и печати. А ещё она гордилась тем, что была самой читающей страной и в ней зародился абсолютно уникальный феномен советской интеллигенции. Той интеллигенции, которой никогда не было на Западе.
Они могли гордиться собой. Ведь вопреки всем прогнозам Дамы Пик они не разбежались и даже не переругались. Просто смогли достичь каких-то общих договорённостей по вопросам сотрудничества. И в этом они «обвиняли» его, скромного учёного из Баку.
— Мы не до конца понимаем, зачем и почему так удачно сложилось наше взаимодействие. Но все мы уверены, что только благодаря вашей восточной мудрости и умению находить в любом тупике какой-то неожиданный выход, мы сработались. Спасибо вам за это.
Потом они все обменивались оттисками статей, телефонами и адресами. Пройдёт совсем немного времени, и Всемирная паутина сделает их общение более удобным и комфортным. Эта неделя, конечно же, не сделала их единомышленниками. Но она помогла им выстроить новую стратегию для совместных исследований. Вне этой программы оказались лишь два оголтелых советолога и та Дама Пик, что представляла фонд.
Конечно же, никому из них так и не удалось получить какие-то гранты от пригласившего их фонда, но один из европейских университетов всё же включил предложенную ими тематику исследований в свои планы и обеспечил их финансирование. То, что казалось весьма скромным грантом для этого университета, для учёных из постсоветского пространства было просто чудом.
С Дамой Пик он столкнулся тогда, когда уже направлялся к автобусу. И вдруг она произнесла странную фразу:
— Рано или поздно любая женщина достигает такого состояния, когда у мужиков на неё не стоит. Я тоже не составляю исключения. Но до сих пор не могу смириться с этим. Это нормально? Как вы думаете?
— Не знаю. Вообще никогда не задумывался об этом.
— Дома в строю темнели сквозь ажур. Рассвет уже играл на мандолине…
— Не может быть! Неужели это ты?!
Это был, конечно же, тот удар, от которого было невозможно оправиться.
