Борис Акунин - Зеркало Сен-Жермена
Томский: Граф, человек чести не может отдавать то, что ему не принадлежит даже за все золото мира.
Человек в парике (он все не может налюбоваться картиной): Ну хорошо. Так и быть! Хотите, я поделюсь с вами тайной вечной жизни, драгоценным наследием великого Те Гуан-цзы? Вы спокойно доживете до вашего 1902 года, а потом до 2002-го, до 2102-го, хоть до 3002-го! Вы станете бессмертны!
Томский: Бр-р-р! Я не хочу превращаться в высохшего, беззубого Мафусаила. Разве это жизнь!
Человек в парике: Ну так хотите, я подарю вам эликсир вечной молодости? Взгляните на меня. Мне три тысячи семьсот сорок два года. Разве я плохо выгляжу?
Томский (вздыхает): Соблазнительно. Весьма. Но что мне за прок от вечной молодости, если я не смогу чувствовать себя порядочным человеком.
Человек в парике (язвительно): А растратить деньги из кассы «Доброго самарянина» это как, порядочно?
Томский: Так то из-за роковой страсти! Во имя любви! Это совсем другое дело!
Человек в парике: А если я открою вам секрет любовного успеха? Научу вас, как ловить в сети самое любовь? Ни одна женщина не сможет вам сказать «нет»!
Томский: Ни одна? В самом деле? Даже Элеонора Дузе? Даже Матильда Кшесинская? Даже божественная Лопаткина?
Человек в парике: Ни одна. Клянусь Изидой. Вам будет достаточно произнести магическую формулу, и любовь забьется в ваших силках пойманной пташкой.
Томский: Искуситель! Что ж, забирайте этот медвежатник! (Отдает картину.) Говорите ваше заклинание!
Человек в парике (жадно гладя раму): Моя, моя! Слушайте же. Если вы хотите, чтобы вас безумно, до самозабвения полюбила женщина... Впрочем, то же относится и к мужчинам в женских устах формула имеет точно такую же силу.. Так вот, если вы хотите вызвать в ком-то страстную любовь, достаточно произнести следующие слова. (Он оглядывается на зал.) Вы уверены, что нас никто не подслушает? У вашей прапрабабки столько дворни.
Томский: Да, у нее было пять тысяч душ крепостных. Но мы здесь совершенно одни. Говорите же скорей!
Человек в парике (быстро подбегает к двери, распахивает ее): Никого. Ну хорошо. Слушайте и запоминайте слово в слово, повторять я не стану. (Снова оглядывается на зал.) Нет, знаете, так мне все-таки будет спокойнее. Минуту.
Берет за край занавеса и закрывает его.
Звучит глубокий, оперный голос, который без музыкального вступления поет сначала тихо, потом громче:
У любви, как у пташки крылья,Ее нельзя никак поймать...
И т.д. до тех пор, пока зрители не сообразят, что спектакль окончен.
