Александр Володин - С любимыми не расставайтесь! (сборник)
ЗОЯ. Интересно, какая она теперь – звезда?
ИЛЬИН. А знаешь, сейчас еще не поздно: что, если взять да и правда сходить! Может, она еще здесь живет?
ЗОЯ. Ну, Саша, ты слишком злоупотребляешь моим отношением к тебе.
ИЛЬИН (потрепал ее по волосам). Что ты, Зоенька.
Ильин сидит задумавшись. Потом встает, надевает пальто.
ЗОЯ. Вон что! Все ясно.
ИЛЬИН. Я скоро вернусь. Схожу и приду. (Уходит.)
ЗОЯ. Я тебе вернусь! Так с лестницы шугану… Я тебе вернусь!..
Свет гаснет.
Комнаты Тамары: одна побольше, другая поменьше. Впоследствии действие происходит то в одной, то в другой, то в обеих комнатах одновременно.
Тамара одна, сидит за столом и накручивает волосы на бигуди. Позвонили в дверь. Тамара продолжает заниматься своим делом, потому что никого не ждет. Позвонили еще раз. Слышно, как открыли наружную дверь. Кто-то постучал в комнату.
ТАМАРА (встревожилась, подошла к двери). Кто там?
ГОЛОС Ильина. Тамара Васильевна?
ТАМАРА. В чем дело?
ГОЛОС Ильина (дурашливо измененный). У вас комната сдается?
ТАМАРА. Какая комната – двенадцать часов!
ГОЛОС Ильина (подражая телефонному диктору). Двадцать два часа тридцать три минуты!
ТАМАРА. Выйдите отсюда и хорошенько захлопните за собой дверь.
В прихожей тихо.
Что вы там делаете?
ГОЛОС Ильина. Я возле вешалки прилягу. Только утром вы дверь сразу не открывайте, потихоньку. (В прихожей что-то упало.)
ТАМАРА. Что это?
ГОЛОС Ильина. Корыто.
ТАМАРА. Повесьте его обратно.
ГОЛОС Ильина. Повесил.
ТАМАРА. Послушайте, что вам надо? Кто вы такой?
В дверную щель просовывается паспорт.
Не нужен мне ваш паспорт.
Все же взяла, раскрыла. И – вспомнила. Присела на стул тут же, у двери. Потом, забыв вытащить бигуди, молча открыла дверь. Смотрит на Ильина так недоверчиво и жалобно, что Ильин рассмеялся. Да и ГУЛАГ был, но это отдельный разговор. Шагнул к ней и, несмотря на некоторое сопротивление, поцеловал в щеку.
ИЛЬИН (по-хозяйски огляделся, повесил на крючок пальто и прошел в комнату). Ну, что ты стоишь? Проходи.
Тамара прошла.
Садись.
Тамара села к столу. Ильин – рядом.
ТАМАРА. Нет, вы там садитесь.
ИЛЬИН (пересел на другой стул). Ну?
ТАМАРА. Что?
ИЛЬИН. Как жизнь, настроение, трудовые успехи?
ТАМАРА (с достоинством). Я лично неплохо живу, не жалуюсь. Работаю мастером на «Красном треугольнике». Работа интересная, ответственная…
ИЛЬИН (тихонько, со значением запел).
Миленький ты мой,Возьми меня с собой…
ТАМАРА. Я и слова уж забыла.
ИЛЬИН (поет).
Там, в краю далеком,Назовешь меня женой.
ТАМАРА. Ничего не помню. Ничего не помню. Сколько времени прошло, кто упомнит… Вы-то как живете? Добились, чего хотели?
ИЛЬИН. Добился, не добился… Как смотреть.
ТАМАРА. А сами как смотрите?
ИЛЬИН. А… (Махнул рукой.)
Жизнь моя – железная дорога,Вечное стремление вперед!
ТАМАРА. Значит, добились. Где работаете?
ИЛЬИН. Ну, если интересно, – работаю инженером. Если интересует табель о рангах – главным инженером.
ТАМАРА (уважительно). Завод большой?
ИЛЬИН. Всего-навсего – химический комбинат в Подгорске. Если интересует мощность – довольно крупный. Один из крупнейших в Союзе.
ТАМАРА (вежливо улыбнулась). Большому кораблю большое плавание. Я тоже неплохо живу. Работаю. Работаю мастером все на том же «Треугольнике».
ИЛЬИН. Смотри, большой человек.
ТАМАРА (махнула рукой). За все отвечать приходится: и за дисциплину, и за график, и за общественную работу. Я и агитатор по всем вопросам. Когда работают одни девушки, они становятся такие боевые, даже распускаются. Другой раз сидит такая хорошенькая, а лохматая. «Причешись! С твоим личиком – и так за собой не следишь». Ну конечно, я член партии. Коммунисту можно потребовать от партбюро. Словом, живу полной жизнью, не жалуюсь.
ИЛЬИН. Одна живешь?
ТАМАРА (гордо). Почему – одна? Я с племянником живу. Люси нет, она в блокаду умерла. А Славик остался. Очень способный мальчик – все так говорят. Учится в технологическом, пошел по вашим стопам. Активный мальчик, не ограничивается одними занятиями, у него и общественное лицо есть. Так что он тоже живет полной жизнью… А вы что, в командировку приехали?
ИЛЬИН. Ненадолго, дня на три.
ТАМАРА. На три дня.
ИЛЬИН. Или на четыре.
ТАМАРА. Или на четыре. Что ж, хотите – поживите у нас. Слава ляжет на раскладушке. В общем-то, он не станет вам мешать. Только у меня условие: сюда никого не водить, мальчик занимается, я прихожу усталая. Так что для нас главное – тишина.
Ильин достал папиросы, закурил.
Вы курите?
ИЛЬИН (усмехнулся). Все еще курю.
ТАМАРА. Уже позабыла. Тогда курите, только форточку открывайте. (Вышла в прихожую, за раскладушкой.)
Ильин убрал папиросы в карман, поднялся. Зашел в комнату, которую когда-то снимал. Постоял там. Вернулся к вешалке, снял пальто. Из прихожей вернулась Тамара.
ИЛЬИН. Ладно, спите спокойно.
ТАМАРА. Куда вы?
ИЛЬИН. Не буду вам мешать. Ложитесь, поздно… Будем считать, что встреча состоялась.
ТАМАРА (торопливо, но все же сохраняя официальный тон). Чем же вы будете мешать? Вы мне нисколько не помешаете. Вам здесь будет удобно, вот посмотрите. (Открыла дверь в соседнюю комнату, зажгла свет.) Постель чистая, только сегодня постелила. Не знаю, решайте сами, как вам лучше, я вас уговаривать не собираюсь…
ИЛЬИН (поколебался, вернулся). Спасибо. (Подошел к ней.)
ТАМАРА (все так же торопливо, но достоинство уже возвращается к ней). Можете ложиться сейчас, время позднее, так что спокойной ночи.
ИЛЬИН. Спокойной ночи. (Ушел в маленькую комнату.)
Тамара закрыла за ним дверь, прикрыла плотнее. Села на скамеечку у своей кровати, привычно вскинула руки к волосам, тронула торчащие бигуди, посмотрела в зеркало и охнула от стыда. Одну за другой вытащила бигуди, швырнула их в стенку. Ильин, обеспокоенный, приоткрыл дверь.
ТАМАРА (обернулась, крикнула). Прошу стучать, если открываете дверь ночью, понятно?
ИЛЬИН. В общих чертах – да. (Снова закрыл дверь.)
Тамара величественно прошла к выключателю, погасила свет, вернулась, плашмя бросилась на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, затихла. Некоторое время в комнате темно, только окна слабо светятся отблеском ночных фонарей. Но вот негромко хлопнула наружная дверь, щелкнул замок внутренней, загорелся свет. Это вошли Слава и Катя. Они в пальто, с поднятыми воротниками. Прислушались. За ширмой, где лежит Тамара, тихо.
КАТЯ. Неудобно, лучше я домой пойду.
СЛАВА (испытывает неловкость). Неудобно знаешь что? (Заглянул в буфет.) Так. Пища. (Положил на стол батон и круг колбасы. Снял с Кати пальто. Приподнял газеты над чертежной доской.) Видишь, работка?
Катя наклонилась.
Осторожно. (Снова закрыл.)
Сели за стол. Ломают батон, по очереди откусывают колбасу.
Первобытный коммунизм.
КАТЯ. Интересно, а первобытный комсомол был? (Взглянула на Тамарину полку.) У вас книжек сколько! Ты читал такую книжку – «Скорпион»? Там на обложке женщина нарисована с рюмкой и так… полуобнаженная.
СЛАВА. Не читал.
КАТЯ. Боже, какая серость!.. Мне эту книжку один футболист давал. У меня вообще в спортивном мире есть связи. На любую игру могу достать пропуск.
СЛАВА. Я вижу, ты не теряешься.
КАТЯ. А что, у меня много знакомых. Я привыкла дружить. Я после школы два года с одним дружила. Один раз даже с сыном генерала познакомилась. Честное слово. Он так сразу и сказал: я сын генерала.
СЛАВА. Врешь ты все.
КАТЯ (без обиды). Правда. Я даже иностранцам нравлюсь. Шведам. Помнишь, шведы приезжали? Я с одним моряком познакомилась.
СЛАВА. Его отпустили на берег на два часа, он и бросился на первую попавшуюся.
КАТЯ. Ну да, он мне ручку поцеловал. Разрешения попросил и поцеловал.
СЛАВА. А ты и рада. (Оглянулся на ширму, придвинул стул к Катиному и с некоторой неловкостью, но весьма решительно обнял ее.)
КАТЯ (на минуту запнулась и – быстро). Тетка сшила оранжевое платье, так на нее на улице оглядывались – она старая. Тогда она мне отдала.
