Константин Симонов - Русские люди
Розенберг. К вашему большому сожалению?
Харитонов. Да, господин капитан, к сожалению.
Розенберг. И если б его уже не было в армии, то ваши сожаления кончились бы?
Харитонов. Конечно, господин капитан.
Розенберг. Подойдите сюда поближе. (Закрывая удостоверение одной рукой, оставляя только карточку.) Это лицо вам знакомо?
Харитонов. Николай!
Розенберг. Я вижу, знакомо. (Открывая все удостоверение.) Здесь, на этой дырке, доктор, ваши сожаления кончились. Вы можете быть довольны. Ваш сын уже не в армии. Правда, я лично не видел, но я в этом уверен. Можете уже не сожалеть.
Харитонов молчит.
Ну как, вы рады этому, доктор?
Вернер. Розенберг!
Розенберг (поворачиваясь к нему, холодно). Да? Одну минуту терпения. Значит, вы рады этому, господин доктор? (Резко.) Да или нет?
Харитонов (сдавленным голосом). Да, рад.
Розенберг (Вернеру). Ну вот видите, Вернер, доктор рад. И мы с вами сомневались в нем совершенно напрасно. Вы можете идти, доктор. Мне все ясно. Спасибо за откровенность. Вы поистине преданный человек. Это очень редко в вашей стране и тем более приятно.
Харитонов выходит.
Вернер. Зачем вся эта комедия? Если нужно расстрелять — расстреливайте или скажите мне, если вы сами неврастеник и не умеете. Но то, что вы делаете, — это не солдатская работа.
Розенберг. У вас устарелые взгляды, Вернер. Изучение нравов входит в наши обязанности.
Вернер. Вы мне осточертели с вашим изучением нравов. Я завтра же попрошусь в полк, чтобы больше не видеть вас с вашим изучением нравов. Я буду убивать этих русских, будь они прокляты, но без ваших идиотских предварительных разговоров, которые мне надоели.
Розенберг. Вы не будете пить чай?
Вернер. Нет. (Выходит.)
Харитонов входит и бессильно прислоняется к притолоке. Входит Мария Николаевна с самоваром.
Харитонов (тихо). Маша! Послушай, Маша!
Мария Николаевна. Что тебе?
Харитонов. Я хочу тебе сказать…
Мария Николаевна. Что еще ты хочешь мне сказать?
Харитонов. Я хочу тебе сказать… Нет, не могу. (Уходит.)
Мария Николаевна. Сейчас я принесу заварку.
Розенберг (искоса смотрит на нее, держа в руке удостоверение). У вас, оказывается, был сын в армии?
Мария Николаевна. Почему был? Он в армии и есть.
Розенберг. Нет, был. Или, как говорит ваш муж, к сожалению, был. Но теперь, как говорит опять-таки ваш муж, его, к счастью, нет. Но знаете, ваш муж рад, что его нет.
Мария Николаевна. Что вы говорите? Что вы говорите?
Розенберг. Не подумайте только, что это имеет какое-то прямое отношение ко мне. Я не был бы так жесток с матерью. Но ко мне случайно попало вот это. Поэтому я и говорю «был».
Мария Николаевна сжимает в руках удостоверение, тупо смотрит на него и так, не выпуская, садится за стол. Сидит молча, оглушенная.
(После паузы.) Я бы не рискнул вам сказать, но я подумал, что вы разделяете взгляды вашего мужа, а ваш муж сказал, что он рад этому, несмотря на свои родительские чувства.
Мария Николаевна молчит.
Да-да, он так и сказал. Доктор!
Входит Харитонов.
Доктор, вы ведь сказали, что вы рады, а?
Мария Николаевна поднимает голову, смотрит на Харитонова. Харитонов молчит.
Или вы мне сказали неправду? Вы не рады?
Харитонов молчит.
Мария Николаевна (молча кладет удостоверение и говорит механически). Сейчас я вам заварю чай.
Розенберг. Спасибо, прекрасно.
Мария Николаевна за спиной Розенберга и Харитонова подходит с чайником к одному шкафчику, потом к другому, аптечному. Порывшись там, возвращается к столу.
Мария Николаевна. Вот чай.
Розенберг. Прошу вас, налейте. Солдатам всегда приятно, когда женская рука наливает им чай или кофе. А, доктор?
Харитонов молчит.
Что вы молчите? Потеряли дар речи?
Мария Николаевна наливает Розенбергу чай.
Доктор, может быть, вы выпьете чаю со мной, а? Вы взволнованы. Ничего. Выпейте. Вы наш преданный друг. Я рад сидеть за одним столом с вами.
Харитонов. Спасибо.
Розенберг. Мария Николаевна, налейте чаю вашему мужу.
Пауза. Мария Николаевна смотрит на Харитонова, потом тем же механическим движением молча наливает чай и ему.
Ну, доктор.
Харитонов. Я прошу простить, господин капитан, но мне дурно… я не могу…
Розенберг. Ну, как угодно, как угодно.
Мария Николаевна (спокойно). Вам больше ничего не нужно, господин капитан?
Розенберг. Нет, спасибо. Вернер, я иду к вам! (Взяв чашку, выходит.)
Харитонов сидит на диване, опустив голову на руки. Мария Николаевна стоит у стены. Молчание.
Харитонов. Маша!
Мария Николаевна. Что?
Харитонов. Маша, я не могу так.
Мария Николаевна. Оставь меня. Я не хочу тебя слушать.
Харитонов. Бросим все, уедем, убежим. Я боюсь их всех. Я ничего не хочу.
Мария Николаевна. Поздно. Я же тебе говорила. А теперь поздно. Ты даже не знаешь, как поздно.
Раздается грохот отодвинутого в соседней комнате стула. Дверь открывается. Вбегает Розенберг и останавливается.
Розенберг. Что вы там намешали?! Что вы там намешали, вы, вы! (Падает лицом вперед на пол.)
Мария Николаевна стоит неподвижно.
Харитонов (суетясь). Что с вами? Что с вами? (Подбегает к Розенбергу, пытается поднять его с полу.)
Мария Николаевна безучастно молча стоит у стены. Входит Вернер.
Вернер (четким шагом подходит к Розенбергу; нагнувшись, берет его за руку, слушает пульс). Кто это сделал?
Мария Николаевна. Мы. Мы его отравили — я и муж.
Харитонов (с колен). Нет, господин капитан, она говорит неправду… Это не мы. Это не я. Не я…
Мария Николаевна. Мы, мы. Встань. (Подходит к Харитонову, приподнимает его.) Встань, Саша, встань. (Быстро.) Это мы с ним. Мы вас ненавидим. Мы это сделали, мы оба — я и он…
Харитонов. Господин Вернер! Господин Вернер!
Вернер. Вы думаете, что я вас буду отдавать под суд?
Харитонов. Господин Вернер, это не я.
Мария Николаевна. Да, мы это сделали. Вы убили нашего сына. Мы отравили этого вашего негодяя.
Вернер. Я вас не отдам под суд. Я вас просто повешу обоих через двадцать минут. (Открывает наружную дверь.) Эй, кто-нибудь.
Мария Николаевна (прижав к себе совершенно обезумевшего от ужаса Харитонова, кричит, прислонясь к стене). Ну и вешай! Вешай!
КАРТИНА ПЯТАЯ
Ночь. Берег лимана. Деревья. Спуск к воде. Задняя стена какого-то строения. Через, стену медленно идут Валя и Сафонов. У Сафонова правая рука на перевязи.
Валя. А я в прошлый раз как раз тут и переплывала.
Сафонов. Вот как раз потому, что прошлый раз тут, — сегодня в другом месте поплывешь. (Смотрит на часы.) Сейчас поедем.
Валя. Светятся. Хорошие.
Сафонов. В Улан-Баторе купил, уже давно.
Валя. Где это?
Сафонов. Улан-Батор? Это город такой, в Монголии. Далеко… Сейчас меня на Южную балку отвезешь, провожу тебя и… Запалы и шнур не забыла?
Валя. В машине лежат. Что, поедем?
Сафонов. Сейчас…
Из-за дома выходит Васин.
Васин (оглядываясь). Товарищ капитан!
Сафонов. Я.
Васин. Сейчас поедете?
Сафонов. Да, а что?
Васин. Я, с вашего разрешения, останусь тут, в роте, до утра. Телефон все еще не починили, я сам подежурю.
Сафонов. Только к рассвету в штабе будь, ладно?
Васин. Так точно. (Уходит.)
