Елена Головина - Антология современной французской драматургии. Том II

Читатель сам должен будет представить эту, еще неясную, сторону спектакля и благодаря своему воображению дополнить или даже промечтать смысл притчи.

Голос, который вы сейчас слышите, —

это мой голос.

Где я нахожусь в эту минуту, когда говорю с вами, не имеет никакого значения,

поверьте.

Это вы видите меня,

вон там, это встаю я, это буду говорить я…

Вот, это говорю я…

Я была ее подругой,

вы ее видите, она сидит рядом со мной.

Ее подругой.

Я знаю, в этом слове мало ясности,

но я была ее подругой.

Она думала, ну и я, значит, тоже,

что было вполне естественным

поддерживать отношения

с

теми,

кто

умер…

Только мертвые, говорила она, существуют по-настоящему,

живут настоящей жизнью.

Для нее только мертвые жили.

Стало быть, мы разговаривали с мертвыми.

Мы разговаривали с мертвыми,

и даже довольно часто.

Какой действительно катастрофой, если вдуматься,

было ее тогдашнее положение.

Никому бы не захотелось оказаться на ее месте.

Особенно с тех пор,

как ее отец, который поддерживал ее изо всех сил,

скончался.

Квартира,

где она жила,

была,

вы не можете себе представить,

воплощением материальной пустоты, страшнее которой не было ничего,

потому что это была пустота…

Когда вы входили,

вам становилось почти стыдно

и грустно

представить, что кто-то мог жить в подобных условиях.

Да,

потому что это действительно была пустота,

которая пугала.

Одно то, что ей хватило безумия купить эту квартиру,

уже говорило само за себя и не укладывалось ни в какие рамки.

Отсутствие денег давило на нее тяжким грузом.

На ее долги

можно было бы купить как минимум спортивную машину.

Только этого ей и не хватало.

Ей, страдавшей от нехватки элементарно необходимых для жизни вещей.

Да у нее и прав-то водительских не было…

Ее многоэтажка

была одной из самых привлекательных в районе,

она ничем не напоминала некоторые старые здания в округе,

от которых веяло нищетой.

Она потому и выбрала эту многоэтажку, что та была чуть получше остальных

и там проживали такие же владельцы квартир, как она.

Моя подруга жила на двадцать первом этаже,

что позволяло ей видеть далеко вперед,

и лифт в доме

был самый что ни на есть современный.

Но кроме этого,

кроме этого,

у нее ничего не было,

ничего, кроме долгов.

Это было как нищета старых времен,

но в суперсовременной обстановке.

Да, это казалось поразительным.

Чего ей не хватало больше всего,

так это работы,

и она знала об этом.

Если человек не работает,

он не чувствует, что живет по-настоящему,

он больше никто

в своих собственных глазах.

Не говоря уже

о невозможности сводить концы с концами.

Время,

изо дня в день,

говорила она мне,

тянется медленно.

Как страдание,

как мука,

ежедневная мука…

Я прекрасно сознавала, как мне повезло,

что у меня есть работа,

особенно когда думала о своей подруге.

Как это тяжело — оказаться в ее положении:

помимо финансовых затруднений, которые она испытывала,

не получать никакого признания за все то хорошее, что она могла бы сделать в жизни.

Я была так счастлива, что у меня есть

работа, которая поддерживала меня,

помогала мне держаться

и не терять самоуважения.

Я действительно прекрасно сознавала, как мне повезло.

Никто не мог объяснить, почему именно,

но еще с детства

мне всегда везло чуть больше, чем другим.

И, разумеется, поэтому,

потому что мне так повезло

с работой,

я иногда чувствовала себя неловко по отношению к моей подруге,

мне хотелось ее пожалеть,

пожалеть мою подругу, которой не повезло так, как мне,

и которой поэтому

приходилось бороться с неописуемыми трудностями.

Трудностями, непреодолимыми для такого одинокого человека, как она,

человека, который чувствовал себя отвергнутым,

бесполезным

и ни на что не способным.

Иногда по утрам,

когда я вставала,

чтобы идти на работу,

а на дворе была еще темень,

она тоже просыпалась и приходила ко мне,

чтобы побыть со мной вместе.

Ты ненормальная, говорила я ей,

ведь ты могла бы спать и наслаждаться сном.

Та минута,

тот самый миг,

когда я должна была уйти и оставить ее,

был действительно самым тяжелым,

очень тяжелым,

самым тяжелым.

Я оставляла ее,

прекрасно зная, чем будет заполнен ее день,

то есть в действительности ничем,

в то время как у меня,

у меня будет обычный день.

Да,

это было очень тяжело.

Иногда она приглашала в гости свою семью,

просто так, без повода.

Ее родственникам не особенно нравилось ходить к ней, это было заметно.

Моей подруге приходилось постоянно выдумывать новые предлоги,

все более и более заманчивые.

Сказать по правде, ее квартира,

такая пустая,

такая унылая

и печальная,

как усеянная камнями пустыня,

не располагала к веселью.

Лишь телевизор вносил хоть какую-то жизнь.

Но больше всего смущало то,

что моя подруга не могла удержаться,

она не могла удержаться,

чтобы в самый, как ей казалось, подходящий момент, снова не побеспокоить сестру

и в энный раз не попросить у нее денег взаймы —

наиболее незаметным, как казалось ей, способом…

Тем самым она постоянно ставила сестру в неловкое положение,

и в итоге,

вопреки состраданию, на которое та, наверное, была способна,

сестра оставалась

совершенно безучастной.

Разумеется, она была не в состоянии удовлетворить все просьбы моей подруги…

Да,

действительно бывали минуты, которые я выносила с трудом.

И я даже немного осуждала свою подругу за то, что она заставляла присутствовать при этом нас,

не только меня,

но и

других тоже.

Однажды вечером она пригласила всю семью к себе по исключительному поводу:

ее сыну исполнялось девять лет.

Сестра и дядя и на этот

раз не смогли

отклонить приглашение,

потому что,

разумеется,

день рождения ребенка — это святое.

Вся семья была в сборе, и она уже собралась идти за сыном, который ждал в своей комнате,

когда

то, что неминуемо

должно было случиться уже несколько дней назад,

случилось.

Наступила темнота…

Сперва мы решили, что по всему дому отключили электричество.

Но довольно быстро сообразили, что происшествие носило скорее исключительный характер,

и, разумеется,

сразу же догадались

о его причинах…

Какой удар для моей подруги,

ведь она так хотела превратить этот вечер в нечто особенное.

Вся убогость ее материального и финансового положения

еще раз предстала на всеобщее обозрение.

Потому что электричество отключили

только ей.

И весь день рождения,

этот праздник для ребенка,

был загублен.

Ее дядя страшно рассердился.

У тебя действительно нет никакого представления о реальной жизни, сказал он,

это никуда не годится.

Он был прав,

И ей стало стыдно еще больше.

Однажды дядя моей подруги и сестра моей подруги решили пожениться друг на друге.

Со стороны этот союз мог показаться не совсем обычным,

даже странным,

но дядя моей подруги приходился всего лишь сводным братом отцу моей подруги и ее сестры.

Этот брак, следовательно, был вполне приемлемым,

а самое главное,

это был брак по большой любви.

На протяжении вот уже нескольких лет,

несмотря на счастье иметь постоянное место на предприятии,

где работали почти все жители нашей области,

я тем не менее сталкивалась с одной небольшой проблемой.

Эта небольшая проблема касалась моего здоровья

и была, безусловно, связана

с моей профессиональной деятельностью.

Как только я возвращалась домой

после работы,