Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
НАСТЯ. Не надо так, вы его не знаете. На самом деле его только музыка интересует. (Улыбается.) И я.
ЛЮСЯ. Да? А мы проверим сейчас. Вот я – симпатичная женщина?
НАСТЯ. В общем-то. Конечно.
ЛЮСЯ. Но не красавица? Не модель?
НАСТЯ (смеется). А что?
ЛЮСЯ. А то. Я сейчас будто пробку уроню и пойду поднимать. А ты через зеркало смотри – тебе видно? (Настя кивает.) Смотри, как он будет реагировать.
НАСТЯ. А будет?
ЛЮСЯ. Увидим. О, черт, вечно она…
Щелчком отправляет пробку от пузырька в угол. Идет туда, изящно наклоняется. Костя смотрит. Насте это не очень приятно. Люся возвращается.
ЛЮСЯ. Видела?
НАСТЯ. Ну и что? Чисто эстетический момент. У вас красивая фигура.
ЛЮСЯ. Какая фигура – я в халате, ничего не видно!
НАСТЯ. Это просто рефлекс. Вы стояли, я сидела, мы были неподвижными. Потом что-то пошло в сторону, вот он и посмотрел. Рефлекс любого живого существа. Кошки тоже так смотрят.
ЛЮСЯ. И коты. Ладно, повторим. Да что за черт!
Опять отправляет пробку в угол, идет за нею, подбирает. И опять Костя провожает ее глазами. Люся возвращается.
ЛЮСЯ. Ну? Смотрел?
НАСТЯ. Да хоть пять раз посмотрит – и что?
ЛЮСЯ. А то, что на тебя он за это время не посмотрел ни разу. Привык! Ты, может, ему вообще уже надоела, а он стесняется сказать. У мужчин бывает. Если он сказал, что любит – говорил же?
НАСТЯ. Говорил.
ЛЮСЯ. Вот. Ему после этого бывает неловко признаться, что разлюбил. Все само собой катится, по инерции. И свадьба уже на носу. Он сейчас музыку слушает, купальники смотрит, а сам думает: каких только девушек нет на свете, а я уже влопался на всю жизнь! Так и буду теперь годами сидеть и ждать, пока она прическу сделает. Он на часы, между прочим, уже десять раз посмотрел.
НАСТЯ. Это вы так долго делаете!
ЛЮСЯ. Да хоть год! Любишь – терпи! А о детях он говорил?
НАСТЯ. Каких?
ЛЮСЯ. Разных! Мальчиках, девочках! О ваших детях? Что он их хочет?
НАСТЯ. Если женится, и так понятно.
ЛЮСЯ. Значит, не говорил! Значит, не очень хочет.
Настя оглядывается на Костю.
ЛЮСЯ. Секса он от тебя хочет – и больше ничего. Встречаетесь где?
НАСТЯ. Где придется. То у меня, то у него. Когда родителей нет.
ЛЮСЯ. Редко?
НАСТЯ. Хотелось бы чаще. Но он находит места, он молодец.
ЛЮСЯ. Места! Подворотня! А вот когда это будет каждый день, тогда посмотришь! Ты, Настя, просто боишься посмотреть правде в лицо. Вот попробуй, скажи ему, что передумала.
НАСТЯ. Это почему?
ЛЮСЯ. Скажи, что надо сначала учебу закончить, себя проверить.
НАСТЯ. Зачем?
ЛЮСЯ. Посмотришь на его реакцию.
НАСТЯ. Он скажет, что я дура, вот и все. У нас завтра свадьба уже. Гостей уже пригласили.
ЛЮСЯ. Ты попробуй! Боишься?
НАСТЯ. Ничего я не боюсь.
Помедлив, встает, идет к Косте. Костя вынимает наушники.
КОСТЯ. Отлично!
НАСТЯ. Что?
КОСТЯ. Прическа.
НАСТЯ. Я еще не доделала.
КОСТЯ. А я думал – уже.
НАСТЯ. Скучаешь?
КОСТЯ. Долго вообще-то.
НАСТЯ А что ты тут смотришь?
КОСТЯ. Да так. Что попало.
НАСТЯ. Костя… Я тут подумала… Может, нам не торопиться?
КОСТЯ. То есть?
НАСТЯ. Ну, если рассуждать… Мне еще учиться. Потом – квартиры своей нет, у твоих жить негде, с моими я сама не хочу, у матери ты знаешь, какой характер.
КОСТЯ. Мы же квартиру собирались снимать.
НАСТЯ. Это если мой отец поможет. А он намекал, что у него с деньгами проблемы.
КОСТЯ. Постой. Ты к чему это вообще?
НАСТЯ. Может, нам отложить свадьбу?
КОСТЯ. Ты чокнулась, что ли? Как это отложить?
НАСТЯ (с победоносным видом оглядывается на Люсю). Так – отложить. На год хотя бы. Проверить свои чувства.
КОСТЯ. А фиг ли проверять, у меня все проверено.
НАСТЯ. У меня тоже. Но все-таки. Давай без лишних разговоров. Я предлагаю отложить, ты соглашаешься или нет. Ну?
КОСТЯ (после паузы). С тобой не согласишься. Ты все равно по-своему сделаешь.
НАСТЯ. То есть – ты согласен?
КОСТЯ. Я не сказал. Но если ты так считаешь…
НАСТЯ. Постой. Это я так считаю. А как ты считаешь?
КОСТЯ. Ну, нас двое вообще-то. Я не могу за тебя решать.
НАСТЯ. Ты должен за меня решать! В таких вещах – должен!
КОСТЯ (глянув на Люсю). Мы в другом месте можем поговорить?
НАСТЯ. Уже поговорили!
КОСТЯ. Постой. Короче. В общем – я решил. Завтра свадьба, и все.
НАСТЯ. Ты так говоришь, чтобы мне приятно сделать. Я тебя поняла. Ты никому не можешь отказать. И мне, и другим девушкам. И ей тоже. (Показывает на Люсю.)
КОСТЯ. Она-то при чем?
НАСТЯ. Всё, Костя. Поздно. Ты проговорился. Я все поняла. Свадьбы не будет!
Выбегает.
КОСТЯ. Чего это она?
ЛЮСЯ. Беги, а то не догонишь. Не бойся, простит. На этот раз.
Костя торопливо выходит.
Люся садится к зеркалу. Осматривает глаз.
ЛЮСЯ. На этот раз. Только на этот раз.
Входит Сергей. Мужчина около сорока. Невыразительно одетый, с невыразительной внешностью. Останавливается в двери, прислоняется к косяку. Стоит и молчит.
ЛЮСЯ. Ну? И сколько будешь ходить?
Пауза.
И чего ты добиваешься, я не понимаю? Ты все во мне перевернул с ног на голову и назад ничего уже не вернешь! Ты другой для меня стал. А я с другим не хочу. Я с тем хочу, который был. То есть даже и не был, а притворялся, как выясняется.
Пауза. Люся начинает убирать в парикмахерской: подметать пол, протирать полы, складывать полотенца, расставлять по местам флаконы и т. п.
Ну почему у других людей, как у людей? С клиентами поговоришь – всё у всех нормально, все по-человечески. Вот мужчина был, я ему понравилась, через зеркало смотрел, думала, глазами дырку провертит…
Сергей вопросительно прислушивается.
Но человек долг помнит, у него жена, двое детей, он им подарков наготовил к Новому году, все тут мне хвастался… Он хвастается, а я чуть не плачу! Или женщина была: муж на руках ее носит. На лазерную эпиляцию ее послал, зубы попросил поменять – и это женщине, если она умная, не обидно, это не значит, что она ему такая не нравится, он просто хочет, чтобы она лучше была. А я хоть мохом зарасти, хоть вообще без зубов останься – тебе все равно. Или жених с невестой тоже сегодня. Он ей все время: а чего ты хочешь, может, апельсинчика, может, шоколадку, может, водички, я сбегаю… А ты меня, даже когда женихом был, хоть конфеткой угостил? Какой конфеткой, цветка в день рождения от тебя не дождешься!
Сергей смотрит на нее, не соглашаясь.
Да, приносил. Когда я сама напоминала. А для женщины это ужасно. Женщина может попросить колечко подарить, духи, это она может, это не унизительно, а цветы дарить женщина просить не должна!
Пауза. Люся прекращает работу, поворачивается к Сергею, смотрит на него в упор, медленно приближается к нему.
Как ты мог? Вот чего я не понимаю, как ты мог? С моей же подругой, на моем же диване, который я им сюда из дома привезла для уюта! Или это любовь? Так и скажи – и я прощу все. Любовь, да? Любовь? Нет?
Сергей смотрит в пол.
Тогда иди отсюда! (Толкает его.) Иди, я сказала! Нечего тут! Уходи сейчас же!
Сергей, вцепившись в косяк, остается на месте. Выбившись из сил, Люся отходит.
Думаешь, если не любовь, так это лучше? Это хуже! Да, я знаю, это сплошь и рядом. Эпидемия просто, все с ума посходили, только и смотрят: почему не моя, почему не моё? Жадные, что ли, все? Да как хотите. А я не жадная. У меня дочь есть. И я сама у себя есть. Мне хватит. Я решила, я буду жить одна. С дочкой. А тебя больше видеть не хочу. Мне противно тебя видеть, чтоб ты знал.
Сергей что-то хочет сказать.
Не надо! Я сто раз слышала! …Ты не беспокойся, я одна не останусь. Мне по три раза на дню разные предложения делают.
Сергей прищуривается и склоняет голову набок.
Не то, что ты думаешь. Очень серьезно. На всю жизнь. Я долго терпела, хватит. Ты исковеркал мою жизнь, ты мне в душу наплевал, я тебя ненавижу! Все, до свидания. И чтобы на сто метров не подходил ко мне и к моей дочери! Понял? Понял, я спрашиваю?
Сергей смотрит в сторону. Люся заканчивает уборку, тушит свет.
Все, мне пора. Дочка ждет. Нарядим сегодня елочку, стол соорудим, свечки, огоньки, дочурочка мне песенку споет – «Джингл белс» на английском языке, она в классе лучше всех по английскому. И никого нам больше не надо! Пусть хоть весь мир с ума сойдет, а мы будем нормальные! Вырастет, спросит: куда делся наш папа? А я скажу – умер!
Сергей возмущенно взглядывает на нее.
Да, умер. Пусть не физически, а морально, но это одно и то же. Нет у нас папы, продал он нас и предал! А нам и так хорошо! Так что ты труп – и иди отсюда, здесь не кладбище! И я живая, к твоему сожалению.
Подходит к сумке, поднимает ее, тащит к двери, ставит на пол. Оглядывается. Видит пластиковый пакет на столе, берет его, пробует на прочность, намеревается отложить часть содержимого сумки. Но Сергей в это время берет сумку, готовится выйти.
