Бранислав Нушич - Д-р

Живота. Ага, так!

Драга. Спрашиваю их, «пойдете ли вы утром на лекцию молодого ученого доктора Цвийовича?»

Живота. А они?

Драга. Надо бы, говорю, вам познакомиться с этим молодым ученым. Все твердят, что это чудо науки, ум… блестящее будущее.

Живота. Так, вы это хорошо сказали.

Драга. Молодой, говорю, человек ни днем, ни ночью головы от книг не поднимает.

Живота. Да, он ведь такой, вот спросите Мару.

Мара смущается.

Сколько раз говорил ему: не губи ты свою молодость этими книгами, иди погуляй с товарищами… И вы знаете, что он мне отвечает? «Папа, говорит, не обижай меня, для меня наука святыня!» Вот он у нас какой!

Драга. Скромный, говорю, как девушка, не знает, что такое ресторан и разные прочие заведения!

Живота (подтверждает). Да, да, не знает!

Драга. Не пьет, не курит, ученый, богатый, красивый, как картинка…

Мара. Как же, конечно!

Драга. И ученый, правда?

Живота. Вы еще спрашиваете? Посмотрите, какой у него диплом. А они что сказали?

Драга. Об этом ничего не сказали, а все спрашивают, спрашивают. Про семью, про положение… вот, говорю, для вас удобный момент, утром он будет читать лекцию, идите, говорю. Там его и увидите… девушка прямо загорелась: «Мама, прошу тебя, пойдем, пойдем утром на лекцию». Наверняка придут и там его увидят.

Живота (Маре). Это, Мара, только предлог для встречи.

Мара. Дай бог!

Драга. А когда я собралась уходить, госпожа Елка говорит мне: «Заходите к нам, госпожа Драга, заходите обязательно».

Мара. А еще что? (Подает кофе.)

Живота. Что тебе еще? Придут на лекцию, и: «Заходите, госпожа Драга, заходите обязательно!» Министры – не то, что мы, у них не как у нас – раз, два и готово!

Драга. Все будет в порядке, уж я эти дела знаю. Ясно, что значит: «Заходите, госпожа Драга, обязательно заходите».

Живота. Вы знаете, я человек не бедный, но все-таки хочется, чтобы ясно было: сколько километров приданого за ней дадут?

Драга. А? Это как же вы приданое на километры считаете?

Живота (смеется). Ага! Вы же пекаря не спросите, сколько он денег достает из печи – а сколько хлебов? Хлебы – это его валюта. Так и с министром путей сообщения: километры – это его валюта.

Драга. Господин Живота, я что-то не понимаю.

Живота. Я вам объясню, и вы все поймете. В его руках строительство Трансбалканской дороги. Это тысячи километров, государственное строительство! Я не говорю, что он отдаст в приданое всю Трансбалканскую дорогу, это он сделать не может, но четыреста, пятьсот километров не бог весть сколько.

Драга. Вот что? Кому же он даст, если не своему дитяти… Может быть, и для сватьи какой-нибудь километр найдется.

Живота. Ну, конечно. Я не могу обещать вам виадук или тоннель, это не могу, но какой-нибудь километр…

Мара. Простите, мне хочется кое о чем вас спросить.

Драга. Пожалуйста, госпожа Мара.

Мара. А как девушка-то эта – красивая?

Живота. Министерская дочь! Как же не красивая!

Мара. Да скромная ли она?

Драга. Как же, как же. Не была бы скромной, так давно бы вышла замуж.

Мара. А она не старше нашего Милорада?

Живота. Старше, какие глупости! Дочь министра старше!

Драга. Я сейчас расскажу вам, как дальше буду действовать… Утром они увидят его на лекции, и уж тут-то я узнаю, понравился он или нет! (Встает.) Приду к вам и обо всем расскажу.

Живота. Очень хорошо!

Драга. А теперь до свидания, сватья, до свидания. (Прощается и уходит.)

Мара (провожает ее до дверей). До свидания, спасибо вам.

Живота (тоже провожает). Спасибо, заходите же, обязательно заходите!

Драга уходит.

Мара, Живота.

Живота (возвращается). Ну, слышала?

Мара. Где-то ему счастье написано?

Живота. Министерская дочь, ох, министерская дочь!

Мара. Хорошо, Живота, только… Как бы тебе сказать… как-то странно… ведь женатого женим.

Живота. Не он женат, а его имя.

Мара. Я спать не могу, целые ночи ворочаюсь с боку на бок. Все думала: вот будем радоваться, а что вышло – сноха, неизвестно какая, да и муж не знает ее, а тут еще и внук. И вместо того, чтобы его окрестили Милованом или Радованом, Доброславом, тут на тебе, Пепик!.. Стыдно и вслух-то сказать. Люди смеяться надо мной будут: «Мара, а что поделывает твой Пепик?»

Живота. Да, срам большой… Ох, ну и беда свалилась на мою голову!

Мара. Просто не верится… А адвокат ничего не сказал? Я все думаю, пусть Милорад пойдет в полицию да прямо так и скажет: «Какой-то мошенник женился под моим именем, я не признаю этого…»

Живота. Нельзя, потому что полиция скажет: «Ага, иди-ка приведи этого мошенника». И начнут его спрашивать; тогда этот «мошенник» начнет защищаться, и тут пойдет… Мы поступим иначе, и адвокат посоветовал, например, когда Клара приедет к нам и скажет «добрый день», Милорад тут же залепит ей пощечину.

Мара. Но зачем же женщину бить?

Живота. Чтобы было оскорбление. А оскорбление – повод для развода. Так и адвокат сказал.

Мара. Милорад не согласится.

Живота. Тогда пусть она согласится залепить ему по щеке – и это оскорбление.

Мара. Что ты, что ты! Гораздо умнее будет, как говорит Благое. Мы при свидетелях обвиним ее в измене.

Живота. Дура, кто же при свидетелях изменяет.

Мара. Благое говорит, если Милорад не согласится ее ударить, то, может быть, согласится поцеловать ее.

Живота (убежденно). Согласится. Уж я своего сына знаю. На это-то он согласится.

Мара. Вот Благое и говорит: «Как только они останутся одни, Милорад ее поцелует, а в это время из другой комнаты выскочит свидетели – и их прямо в суд».

Живота. А что же в суде будем делать?

Мара. Обвиним ее в измене!

Живота. Ха, вот как… Видно, что ты сестра Благое. И ума у вас поровну.

Мара. Но почему же?

Живота. Забыла ты, что ли, ведь Милорад ее законный муж. В обвинении напишут: «Поскольку моя законная жена меня поцеловала, я обвиняю ее в измене и требую развода».

Мара (удивленно). Ох, как все перепуталось, я уж и голову совсем потеряла.

Милорад, те же.

Милорад (держит в руках газету). Это что же такое?

Живота. Где?

Милорад. Да вот, в газете написано, будто я буду читать лекцию и что доктор Райсер будто бы специально из-за этой лекции приехал.

Живота. Раз пишут в газете, значит, правда.

Милорад. Что правда?

Живота. Да что приехал доктор Райсер.

Милорад. Но зато неправда, что я буду читать лекцию.

Живота (Маре). Вот видишь, каков а? (Милораду.) Ты слушай, что тебе говорят.

Милорад. Какая лекция, о чем?

Живота. Вот тебе лекция написана. (Дает ему рукопись.)

Милорад. Оставь для себя. Мне она не нужна.

Живота. Я тебя прошу. Это вопрос твоего счастья! (Маре.) Ну скажи ты ему, чего нос-то повесила?

Мара. Что же говорить-то? Ребенок разумный, он тебя послушает.

Живота. И не только вопрос твоего счастья, а и чести, понимаешь, моей чести!

Милорад. А вот как, когда встает вопрос о вашей чести, я должен ее спасать, а когда моя честь бывает задета, вы и слышать не хотите. (Маре.) Вчера просил его дать мне десять тысяч динаров, так он и слушать не стал.

Живота. Десять тысяч динаров!

Милорад. Ладно, не нужно, но и ты не требуй, чтобы я твою честь спасал.

Живота. А если я тебе дам эти десять тысяч динаров, будешь читать лекцию?

Милорад. Скажи, что дашь, тогда поговорим.

Живота. Сбавь немного, а, сбавь? Много ведь десять тысяч динаров.

Милорад. Много?… Я столько должен. Навязали мне на шею диплом, жену и ребенка, а теперь еще и лекцию! И десять тысяч динаров много!..

Живота. Ведь это все для твоего же блага. Ты знаешь, что принесет тебе эта лекция? Мара, объясни ему, скажи прямо, кто будет на лекции.

Мара. Будет, сынок, дочь министра, нарочно придет на тебя посмотреть, сваха нам так и сказала.

Милорад. Какая тут сваха, если я женат?

Живота. Ну и что же? Мало ли женатых разводится? Это уж ты мне предоставь.

Марица, те же.

Марица (входит). Пришли две дамы.

Живота. Какие дамы?

Марица. Те, которые были у вас три-четыре дня тому назад.

Живота. Из приюта. (Милораду.) Идут за лекцией.

Милорад. Меня это не интересует.

Живота. Посмешищем будем на весь Белград. (Марице.) Пусть входят.

Марица. Слушаюсь. (Выходит.)

Те же, без Марицы.

Живота. Сынок, спаси и себя и меня.

Милорад. Себя я спасу. (Хочет идти.)

Живота (хватает его за пиджак). Мара!.. Держи его!..

Милорад. Дашь десять тысяч динаров?

Живота. Будешь читать лекцию?

Милорад. Если дашь десять тысяч динаров.

Живота (колеблется, но замечает в дверях дам и с болью в сердце решается). Ладно, вымогатель!

Госпожа Протич, госпожа Спасоевич, те же.