Карло Гоцци - Женщина-змея

Панталоне (радостно). Что вас сегодня ждет? Идите-ка сюда, рыбки мои, мои ягодки. (Бежит, чтобы обнять их.) Ягодки вы мои… ягодки… ягодки… больше уж вы от меня не убежите, пачкуны вы этакие!

Фаррускад.

Дети! Дети!Родные, ненаглядные… Ах, правдуСказала мать, что вас увижу вновь!

Бедредин и Реция целуют руки Фаррускаду.

Тогрул (Тарталье).

Вот славные детишки! Что за чудо!Я вне себя!

Тарталья. Я окаменел! Каким дьяволом попали сюда эти хорошенькие пискуны?

Фаррускад.

О Реция, дочурка,Скажи, где мама?

Реция.

Мама? Бедредин,Ты знаешь, где она?

Бедредин.

Она, отец,В громадном ослепительном дворцеЦарицей коронована, средь кликовЛикующих, веселых голосов,Под звуки многих тысяч инструментов.Но как зовут тот город, я не знаю.

Реция.

Отец, мы были вместе с БедрединомВ покоях дивных, с нами сотни слуг.О, если бы вы видели!

Фаррускад.

Но какПопали вы сюда?

Бедредин.

Сестрица, знаешь?

Реция.

Конечно, знаю так же, как и ты:Сюда принес нас ветер в миг единый.

Панталоне (Тогрулу и Тарталье)

Слышите, какие дела? Ветер! Ветер!

Фаррускад.

Что говорила мать? Что вам сказала,Когда вы расставались?

Реция.

Мать пришлаК нам в комнату и, пристально взглянувНа нас, вздохнула. После села в креслоИ вдруг навзрыд заплакала. Мы тотчасК ней подбежали, стали целоватьЕй руки, но она еще сильнееТут плакать стала и, обнявши нежноОдной рукой меня, другою брата,Лобзала то меня, то Бедредина.О, как она рыдала! Все мы былиОмочены слезами. УдержатьсяЯ не могла, заплакала с ней вместе,А с нами зарыдал и Бедредин.Так плакали втроем мы, хоть не знали,О чем мы плачем.

Фаррускад.

Небо! Что нас ждет?Она вам говорила что-нибудь?

Бедредин.

Да, страшные слова. «К отцу ступайте,Несчастные! — сказала нам она. —Погибну скоро я. Увы, бедняжки,Зачем на свет родились вы! О, сколькоВам выстрадать придется, как жестокоПоступит с вами мать! Теперь вперед,К отцу идите, к моему супругу,А я прибуду вскоре. Расскажите,Как я над вами слезы проливала».Едва она сказать успела это,Неведомая сила подняла насНа воздух и, напуганы смертельно,Мы прибыли сюда.

(Плачет.)

Реция.

Ах, Бедредин,Заставишь ты заплакать и меня.Удерживаться дольше я не в силах.Отец родимый, от беды избавь нас,Что нам грозит!

(Плачет.)

Тогрул.

Синьор, к чему же медлить?Скорее вашу кровь и плоть спасите!Чего нам ждать? Покинем этот ад.

Фаррускад.

Здесь твердо буду ждать своей судьбы.Я не хочу ослушаться супруги.

Панталоне (решительно). Тарталья, дай руку мальчику, а я постерегу эту крошку. Ну что, дурачки, мы никак уже засыпаем?! (Идет, чтобы взять Рецию.)

Тарталья. Панталоне, пусть сломает себе шею тот, кто раскается в этом. (Идет, чтобы взять Бедредина.)

Слышится шум землетрясения, и после нескольких чудес появляется Керестани, в царской короне, со свитой прислужниц и стражей. Все приходят в ужас.

Те же, Керестани и свита.

Панталоне. Тьфу, пропасть! Вот она, вот она, эта ведьма! Мы опоздали! (Возвращается на свое место.)

Керестани.

Остановитесь. Ведь нельзя отнятьДетей у тайн великих их рожденья.

Тогрул (в сторону).

Какая красота! Что за величье!Я понимаю принца!

Керестани.

Дорогие!Любимые мои!

Реция (беря ее за руку, умоляющим тоном).

Зачем грустишь ты?О чем ты плачешь?

Керестани (продолжая плакать).

Ах, мои родные!Стремлюсь к тому, что сердцу нежеланно.Должна желать… чего желать не в силах!Оплакиваю вас… себя… отца…

(Плача обнимает и целует их.)

Фаррускад.

Керестани, не удручай меня.Что значат эти слезы? Что случитсяС детьми моими? Жизнь мою возьми,Но больше не терзай меня.

Тарталья (тихо). Что это за тайны, Панталоне?

Панталоне. Такие тайны, что если я сейчас не лопну, так уж, наверно, никогда не умру.

Керестани.

О, вспомниВсе то, в чем ты поклялся, Фаррускад,И что своим вопросом нарушаешь.Тому, что видишь, не ищи причины.Молчи всегда. Меня не проклинай.И если ты сегодня будешь стойкимИ мужество найдешь в себе — поверь,Останешься доволен ты вполне.Причиною всему, что ты увидишь,Любовь к тебе. Смотри и онемей.Все выстрадать ты должен. Верь: жестокаК себе я больше, чем к тебе, и здесьНачало всем мученьям.

(В отчаянии и плача.)

О дети!Горе мне, несчастной!

В глубине сцены открывается пропасть, из которой извергается гром и столб пламени.

(Оборачивается к своим солдатам и произносит повелительным тоном.)

Вы, солдаты,В ужасную, пылающую безднуДетей моих швырните без пощады!

(Закрывает лицо, чтобы не видеть происходящего.)

Реция.

Отец, на помощь!

Бедредин.

Боже мой! Отец!

Оба ребенка бегут за сцену, солдаты за ними.

Тогрул.

Что за жестокость! Нет, я не позволю!

(Обнажает меч; остается зачарованным.)

Панталоне. «Причиною всему, что ты увидишь, — любовь к тебе». Стойте! Стойте! Негодяи!.. (Обнажает оружие; остается зачарованным.)

Тарталья. Пусти меня, Панталоне! (Остается зачарованным, как и другие.)

Выходят два солдата с куклами, похожими на детей, и швыряют их в огненную бездну. Изнутри слышатся крики детей. Пропасть закрывается.

Панталоне. Негодяйка! Негодяйка! Что за мать! Бедные мои рыбки! (Плачет.)

Тарталья. Громы небесные, громы небесные, испепелите также и эту ведьму-мать! Изжарьте ее! Изжарьте ее!

Тогрул.

Я вне себя. Молю вас, удалимся!

Фаррускад (к Керестани).

Жестокая!

Керестани.

Молчи и помни клятву.Молю тебя — прости мои злодейства.Твоя супруга близится теперьК ужаснейшему шагу. Фаррускад,Ступай отсюда. Больше не найдешь тыПриюта в этой местности. ВернисьВ свою страну — она изнемогаетИ ждет тебя. Спеши со всею свитойТого холма достигнуть, и домойНеведомая сила отнесет вас.Ты встретишь там великие невзгоды,Но знай — мои невзгоды тяжелее.Увидимся мы снова и, быть может,Меня в последний раз такой увидишь,Какой меня любил ты. Если толькоЛюбви и веры у тебя не хватит,От вероломства твоего я стануПредметом страха людям и себе,Несчастнейшей на долгие столетья.

При чудесном сверкании молнии и под удары грома исчезают Керестани и ее свита. Остальные остаются в страхе и изумлении.