Занавески - Михаил Алексеевич Ворфоломеев
К о п е й к и н. Бабушка, пора прощаться!
Б е с. Музыка!
Звучит танго.
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. С одним майором, я помню, танцевала!
К о п е й к и н. Разрешите!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Какой ферт!
Танцуют страстное танго.
К о п е й к и н (кричит). Это обман! У бабушки нет зада?! Где зад?
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Вы знаете, а я рожала!
К о п е й к и н. Не может быть! Никто вам не поверит, даже если вы орать об этом станете!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Я рожала! Он умер, мой Володюшка. Он умер, работая бухгалтером и считая чужие деньги! У него не было идеала, и он женился! Нынче все без идеалов живут! А кончают тем, что женятся.
Музыка смолкает.
Б е с. Старая, слушай мою команду! Шагом марш!
Звучит марш. Радостно улыбаясь, она подходит к люку и исчезает. Откуда-то из-под земли льется ее песня: «Москва — Пекин! Москва — Пекин!»
Б е с (закрывает люк). Живучее поколение… И что удивительно: непонятно с чего?
К о п е й к и н. И зачем?
Б е с. Но с чего?! Ведь ничего не было. А они жили, верили, работали!
К о п е й к и н. И зачем?
Б е с. Но это не мое дело. Раз они работали, значит, так надо! А раз надо, значит, работали!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а (вылезает из следующего люка). Во время войны обнаружилось, что я инвалид и не годна к трудовым работам.
Б е с. Уйди с глаз!
Старуха исчезает.
Интересно, ее и преисподняя не берет…
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а (вылезает из шкафа). Из воспоминаний! (Встает в позу оперной певицы.) Когда мы решили, что нет любви, а есть совместное проживание, мы радостно кинулись совместно проживать! Долой стыд, время жить коммуной!
Б е с. Дрянь! Как ты смеешь ослушиваться моего приказа?!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Только в начальство верую и ни в кого больше! Ты для меня все одно что швейцар старорежимный! И одеты вы оба, как враги народа! От имени народа я заявляю, что хочу замуж!
Б е с. Что?
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Или ты меня выдашь замуж, или я буду вечно служить тебе укором. Я тебе фигушки буду строить! Отдай меня за Копейкина.
К о п е й к и н. Бес, ведро крысиду — и удавить.
Б е с. Гоша, последний тур. Гоша! Я очень прошу!
К о п е й к и н. Не имеешь права! Я был женат! Да, женат!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Невенчан!
Б е с. Серьезно? Ты невенчан?!
К о п е й к и н. Невенчан, а что?
Б е с. Тогда твой брак фикция. Липа! Кто объявил вселенной, что ты был женат?
К о п е й к и н. Подписывали что-то. Печать ставили!
Б е с. Я тебе такую печать из картошки вырежу! Жена, девочка, бери его, владей безраздельно!
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Хорошо, что без формальностей.
К о п е й к и н. А почему ее муж пел «Боже, царя храни!»?
Б е с. В детстве учился в гимназии, где знание отечественного гимна было обязательным. А главное, был ее много старше.
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Он заболел тифом и мог заразить всех! Я поступила гуманно, обезвредила членов общества от подобного больного.
Б е с. Вы прелесть, Женя! Вы прелестное дитя! Наслаждайтесь ощущениями. Потому что ничего больше я не могу предложить! Гоша, включи воображение, забудь про все.
К о п е й к и н. Я ее удушу…
Б е с. Не знаю, не знаю, не мое дело! (Хлопает в ладоши.)
Появляется кровать.
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а (пробует ее). На поролоне! Годится! Котик, иди сюда, лапонька, иди скорее!
Б е с. Иди… Будь мужественнее. Я не буду смотреть.
Перед кроватью опускается белый занавес.
К о п е й к и н. Мне надоела твоя игра, понял? (Уходит за занавес.)
На занавесе возникают силуэты, как в театре теней: старуха стоит голая, появляется К о п е й к и н с топором.
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. О, какая страсть! (Ползет к Копейкину.)
К о п е й к и н (дико орет). Не жалею, не зову, не плачу! (Втыкает топор в спину старухи.)
Е в г е н и я Л е о н и д о в н а. Еще! Еще!
К о п е й к и н (рубит ее). Любви захотелось!
Б е с. Гоша, там за стеной мясорубка, после прокрутишь!
Свет за занавесом гаснет. Оттуда с мешком в руках выходит К о п е й к и н.
К о п е й к и н. Куда ее?
Б е с. Дарю!
К о п е й к и н. Спасибо! (Открывает шкаф и бросает в него мешок.)
Б е с. Ты великодушен!
К о п е й к и н. Скажи мне, отчего умирают и хорошие и плохие, ведь хорошие должны жить. Или меня взять, к примеру? Что моя жизнь? Просадил я ее впустую! А вон лежит Лиза на диванчике и плачет… Кто виноват? Я виноват! Я! И все виноваты! Ой, как мне плохо, Бес! Ой, как плохо! Все видеть, все понимать и ничем уже не помочь. Кто знал, что у Гоши Копейкина такой конец будет?!
Б е с. Это неважно, какой он, конец, важно то, что он наступит для каждого. Нет бессмертия. Нет и не будет!
К о п е й к и н. А что же есть?
Б е с. Порядочность.
К о п е й к и н. И все?
Б е с. И все.
К о п е й к и н. Что же ты раньше не сказал?
Б е с. Я говорил.
К о п е й к и н. Жил да был на земле Копейкин. Жил да был, а потом взял и помер, его тут же
