Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
МАКСИМ
Как мы похожи… Даже интересно.Да, запах – это… Но еще воняют взгляды —Тупые, сальные, безмозглые, пустые!А как смердят слова! Когда я слышу,Ну, что-то типа:(гнусаво, протяжно, пародийно)«Ты, ваще, кончайПонты кидать, тут все свои, в натуре!» —Мороз по коже, будто ты услышал,Как по стеклу ножом – над самым ухом!
ХЕЛЬГА. А что же сам живешь в такой грязюке?
МАКСИМ
Грязюка специально. Я пытаюсьОт рипофобии хоть как-то полечиться.
ХЕЛЬГА. А что это за дрянь еще?
МАКСИМ
Болезнь.Боязнь заразы. А вернее, грязи.
ХЕЛЬГА. Не въезжаю. То есть ты боишься грязи и хочешь грязью от этого вылечиться?
МАКСИМ
Да, потому что – как иначе?Меня родители сперва оберегали,Потом я сам берегся – толку нет.Куда ты денешься, когда весь этот мирПропитан вонью, грязью и заразой?
ХЕЛЬГА. То есть ты решил себя приучить?
МАКСИМ
В каком-то смысле.
ХЕЛЬГА. Интересный способ. Знаешь, у меня мама, она алкоголя не переваривала с детства. Терпеть не могла. Даже запах. А отец любитель. Не алкоголик, но выпить любил всегда. Разгружался. Культурно, по-человечески. В одного. Выпьет – начинает петь. Хохлацкие песни, он хохол у меня. «Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю: чому я не сокил, чому не летаю…» А мама завидовала. Вся на нерве всегда, а расслабиться, нервы сбросить – не может. Почему, говорит, я пить не могу? Ну, начала себя приучать…
МАКСИМ
И приучила?
ХЕЛЬГА. Даже чересчур. А как эта картина называется? (Показывает за спину Максима и вверх. Он поворачивается, она быстро прячет деньги в какой-то внутренний кармашек джинсов.)
МАКСИМ
Не помню. Вроде, «Море»…
ХЕЛЬГА. Просто «Море?» Красиво. Макс, давай решим: уже час почти прошел. Я не гоню, ты мне нравишься, с тобой интересно, но ты определись, мы говорить будем или что? Я предлагаю: давай по-быстрому, а потом еще поболтаем. У меня все быстро кончают. (Подходит к постели, откидывает покрывало.) А белье чистое, молодец. Ну? Я в душ?
МАКСИМ
Постой. Я должен объяснить.
ХЕЛЬГА. Потом объяснишь. Чего объяснять-то? Ты мальчик, я девочка, нас так природа устроила. Тебе надо облегчиться, я должна помочь, все нормально. Ты прямо как первый раз. У меня были один раз два школьника, вызвали, сами храбрятся (вдруг зевает, похлопывает ладошкой по рту), извини, спала плохо, а у самих сопли до полу. Я говорю: мальчики, онанизм – друг восьмиклассника, а главное – даром! Пока с настоящей женщиной не трахнешься, все равно мужчиной не станешь. С проституткой тот же онанизм, только в живую теплую дырку лезть. Ну, разогрей себе этот, хот-дог, в микроволновке – и на здоровье, лезь туда вместо сосиски! Нет, все равно полезли…
МАКСИМ
Ты не права. Конечно, понимаю:Аналоговый секс и настоящий —Большая разница. Но важен и сам фактТого, что ты сумел, что получилось.
ХЕЛЬГА. Я что, угадала, что ли? Тебе сколько лет?
МАКСИМ
Сто двадцать два. Тебе какое дело?
ХЕЛЬГА. А почему ни с кем еще? Просто интересно?
МАКСИМ
Я объясню. Так будет лучше. Я хочу,Чтоб ты все знала. Мне спокойней будет.Ты знаешь, мне уже почти спокойно.Ты молодец, умеешь поддержать.
ХЕЛЬГА. Я еще ничего не делала.
МАКСИМ
Самим своим настроем, а еще своейОткрытостью. И тем, что я покаНе понял, но почувствовал. Так вот.Я девушек и женщин сторонилсяВ такой же мере, как боялся грязи.
ХЕЛЬГА. То есть заразы?
МАКСИМ
Можно так сказать.Скорей брезгливость, что ли… Я не могНи разу ни в кого влюбиться. ТолькоВ красоток глянцевых – журнальных, интернетных.В них безупречно все – фигура, кожа,Черты лица, одежда, все такое…Я понимаю – фотошоп, отделка,Гламур фальшивый, но моим глазамКакая разница? Они уже не могутВ телах живых не видеть недостатков.Но все-таки я пробовал бороться.Однажды, лет в шестнадцать… Вечер. Чья-тоКвартира без родителей. ОднаДевица на меня вовсю…
(Щелкает пальцами, ища слово.)
ХЕЛЬГА. Запала?
МАКСИМ
Ну, скажем так. И вот мы в темноте,В закрытой комнате. И все располагает.И я себе сказал: заткни свой слухИ нюх забудь. И помни об одном —Что ты обязан просто сделать это.Я гладил ее волосы, лицо,Стараясь избегать ее дыханья.Но тут она рванулась и впиласьГубами в губы мне. Я задохнулся.И в рот мне потекла слюна чужая.Во рту толкалась мускулом удаваЧужая плоть чужого языка…Но я держался, я терпел, но вот,Когда она своей рукой полезла….
ХЕЛЬГА (смеется, потом хохочет – и вот уже изнемогает). Хватит, хватит!.. Я все поняла! Ё, как похоже, даже смешно!
МАКСИМ. У тебя было что-то в таком же духе?
ХЕЛЬГА. Ты что, нормально заговорил?
МАКСИМ
Когда?
ХЕЛЬГА. Да только что!
МАКСИМ
Не знаю… Не заметил.
ХЕЛЬГА. Ладно, проехали. Нет, правда, очень все похоже. У меня как? Лет пять мне было или шесть. Увидела, как мать с отцом. Ну, понимаешь. Случайно. Отдыхать на природу ездили, я пошла цветочки собирать, а они там на полянке. Дома им, что ли, время не хватало? Хотя, мы тогда в одной комнате жили, а я спать долго не укладывалась, мама потом рассказывала. Короче, смотрю из кустиков, смотрю – и так мне почему-то страшно стало! Я чуть не заорала, серьезно. И все, переклинило! Сама расту, а сама как подумаю, что придется это делать – просто тошнит. Но надо же как-то – ну, неохота себя ненормальной же чувствовать. И тоже, как ты, несколько раз пробовала. Напьюсь специально, себя раздеть позволяю, а дальше – все, стопор! Ужас какой-то дурацкий, вся липкая от пота делаюсь, не могу – и все! Психоз! Ну вот… А потом все-таки один раз так напилась, что уже ничего не чувствовала. Ну, и один меня распечатал наконец. Кайфа никакого, но случай имел место, как говорится… Кончила школу. Тут подруга из Москвы приехала, Оксана. А у нас уже все фигово в семье: отец почти на инвалидности, мать то работает, то по неделе пьет, короче, жить не на что. А жить хочется, в принципе, правильно? Оксана мне предложила – в Москву, интимный бизнес. Ну, я и поехала… И вот… Пять лет уже. Теперь я вип фактически, в Интернете мои объявления, фотографии, сам видел. Еще немного, одна буду жить, на себя буду работать.
МАКСИМ
И ты на это сразу согласилась?
ХЕЛЬГА. А почему нет? У нас там перспектив никаких, зарплаты маленькие, в институт я не хотела…
МАКСИМ
Не понимаю. Ты же говоришь,Тебе и страшно, и противно – как же?
ХЕЛЬГА. А так же. Когда работа, об этом не думаешь. Не знаешь, как люди живут? Все работают – и всех от работы тошнит! Но работают же!
МАКСИМ
Занятно. Почему-то я считал,Что проститутки, хоть и любят деньги,Но склонность к этому имеют. Разве нет?
ХЕЛЬГА. Не обязательно. Я тебе так скажу: этим надо заниматься или когда тебе очень нравится – или когда совсем не нравится. Вот как мне. Я спокойна. Зато никаких ошибок.
МАКСИМ
А у тебя бывает…
ХЕЛЬГА. Поняла. Ну, очень редко, так скажем. Что-то похожее. Макс, у нас проблема.
МАКСИМ
В чем дело?
ХЕЛЬГА. Два часа прошло.
МАКСИМ
Не бойся.Я уплачу за ночь.
(Достает деньги, дает Хельге.)
ХЕЛЬГА. Спасибо. Ты не думай, я не жадная, просто – профессиональная привычка. Ну, все, теперь можно расслабиться. Значит, ты решил с проституткой невинность потерять? А что, почему нет? Знаешь, мы, по крайней мере, честные. А другие только из себя корчат, а такие гадюки на самом деле! В сто раз хуже нас! Типа того: ах, ах, я исключительно по любви, ты только купи мне сережечки с брильянтами, автомобильчик и квартирку маленькую, метров на сто, и все, и больше мне ничего не нужно!
МАКСИМ
Мне будет жалко, если ты умрешь.
(Идет к Хельге, всматриваясь в нее.)
ХЕЛЬГА (отступает к двери). Макс, давай не волноваться, ладно? Знаешь, у меня приступ опять. Я сегодня не могу. Вот, деньги возвращаю. (Достает деньги, кладет на стул.) А я сейчас Оксанке позвоню, ты знаешь, она обожает сексуальный экстрим, ей даже нравится, когда душат! (Толкает дверь, трясет ручку.) Открой, пожалуйста! Макс!
МАКСИМ
Мне будет жалко, если ты умрешь…Ты знаешь, мне всегда казалось, с детства,Что не люблю людей. А я хотелЛюбить отца и маму, и других,Но мне мешало что-то – или запах,Иль цвет волос, звук голоса… И вот —Отец болеет, умирает… МамаНедавно вышла замуж за границу,В каком-то смысле тоже умерла.И я вдруг понял, что любил обоих.И так ориентируюсь теперь:Когда я понимаю, что мне жальЗаранее кого-то – это значит,Что я его не то чтобы люблю,Но отношусь нормально. Понимаешь?Я всех оцениваю с этой точки зренья:Кого мне будет жаль, кого не жаль.Мне будет жалко, если ты умрешь —И это значит: ты мне симпатична.
ХЕЛЬГА. Ну, шутки… Ты, Максим, прямо… Ты не просто странный, ты… Ты – максимально странный. Ты максимальный Максим! (Смеется.)
