Алексей Толстой - Том 2. Драматические произведения

Репнин

Так как же быть?

Черкасский

Что ж надо говорить?

Шуйский

А то, что былоПри Федоре приказано: что ДмитрийВ недуге закололся.

Репнин

Вот как! Видно,Уж он чиниться перестал. Да развеОн казнями кого переуверит?

Шуйский

Пускай казнит; мешать ему не надо.

Сицкий

Как не смекнет он, что, когда к МосквеПодступит тот, ему несдобровать?

Шуйский

На каждого на мудреца довольноЕсть простоты. Когда ж мудрец считал,Да все считал, да видит, что обчелся,Тут и пошел плутать.

Черкасский

Ты, князь ВасилийИванович, ты в Углич был посыланНа розыск тот. Скажи хоть раз по правде,По совести: убит аль нет царевич?

Шуйский

Убитого ребенка видел я.

Черкасский

Да Дмитрия ль?

Шуйский

Сказали мне, что Дмитрий.

Черкасский

Да сам-то ты?

Шуйский

А где ж его мне знать?

Черкасский

Что ж мыслишь ты о том, который нынеНа нас идет?

Шуйский

А то же, что и вы.Язык нам враг. И батюшка БорисФеодорыч, должно быть, это знает;Нас от врага он избавлять велит.

Репнин

(к Федору Никитичу)

Хозяин ласковый, да так, пожалуй,И до тебя он доберется?

Федор Никитич

Трудно.Что скажет он? Романовы призналиДимитрия царем? Да вся МоскваТого лишь ждет, чтоб мы его признали.Аль что его убийцей мы зовем?Да пусть о том лишь слух пройдет в народе —Его каменьями побьют!

Александр Никитич

А мыПока молчим. Народ же говорит;Романовы поближе ГодуноваК Феодору-царю стояли. Если бРоманов сел на царство — Юрьев деньНам отдал бы!

Федор Никитич

Романовым не нужно бЗаискивать у меньших у дворян;Народ боярство любит родовоеЗа то, что выгоды у них одни.

Александр Никитич

А мелких он не терпит. Нет, до насДобраться трудно.

Входит Семен Годунов со стрельцами.

Семен Годунов

Бьем челом, бояре!Вы, государи, Федор с АлександромНикитичи, по царскому указуПод стражу взяты!

Федор Никитич

Мы? Под стражу взяты?За что?

Семен Годунов

За то, что извести хотелиЦаря и государя колдовством.Довел на вас ваш казначей Бортенев.Коренья те, что вы уж припасли,Он предъявил. У патриарха вамДопрос немедля учинят. Вы также,Князья Черкасский, Сицкий и Репнин,Обвинены.

Сицкий

Мы в чем же?

Семен Годунов

ЗаодноС Романовыми были. Вас под стражуБеру я с ними.

(К Шуйскому.)

Князь Василь Иваныч!Тебе велит великий государьВести допрос над ними.

Федор Никитич

Видит Бог,Насилие и клевета!

Александр Никитич

Возможно ль?По одному извету казначея,Которого за кражу я прогналТому три дня?

Черкасский

Вот он тебе и платит!

Сицкий

А царь ему, должно быть? Боже правый!Да это в точь, как при царе Иване!

Шуйский

Негоже так, бояре, говорить!Царь милостив. А мне Господь свидетель,Я вашего не ведал воровства!Помыслить сметь на батюшку царя!Ах, грех какой! Пойдем, Семен Никитич,Пойдем к владыке начинать допрос.Помилуй Бог царя и государя!

Уводит бояр, окруженных стрельцами.

Борис

(один)

«Убит, но жив»! Свершилось предсказанье!Загадка разъяснилася: мой врагВстал на меня из гроба грозной тенью!Я ждал невзгод; возможные все бедыПредусмотрел: войну, и мор, и голод,И мятежи — и всем им дать отпорЯ был готов. Но чтоб воскрес убитый —Я ждать не мог! Меня без обороныЗастал удар. Державным кораблемВ моей спокойной управляя силе,Я в ясный день на бег его глядел.Вдруг грянул гром. С налету взрыла буряМорскую гладь — крутит и ломит древоИ парус рвет… Не время разбирать,Чей небо грех крушением карает,—Долг кормчего скорей спасти корабль!Беда грозит — рубить я должен снасти!Нет выбора — прошла пора медленийИ кротости! Кто враг царю Борису —Тот царству враг! Пощады никому!Казнь кличет казнь — власть требовала жертв —И, первых кровь чтоб не лилася даром,Топор все вновь подъемлется к ударам!

Входит Шуйский.

Шуйский

По твоему, великий государь,Являюся указу.

Борис

Князь Василий!Ты избран мной быть старшим у допросаРомановых. Мне верность показатьДаю тебе я случай.

Шуйский

Заслужу,Царь-государь, великое твоеДоверие!

Борис

Издавна злоба ихМне ведома. Но за мое терпеньеЯ ожидал раскаянья от них;Они ж бояр с собою на меняЗамыслили поднять, а мне погибельГотовили.

Шуйский

Недаром от меняТаилися они!

Борис

Твой розыск нынеЯвит: как мыслишь ты ко мне.

Шуйский

Помилуй,Царь-государь! Уж на мое раденье,Кажись, ты можешь положиться…

Борис

Прежде жЧем Дмитриева мать, царица Марфа,Свидетельствовать будет на Москве,Что сын ее до смерти закололсяИ погребен, ты выедешь на площадьИ с Лобного объявишь места: сам-де,Своими-де очами видел тыТруп Дмитрия, — и крестным целованьемТо утвердишь. Меж тем я со владыкойВелел везде Отрепьеву гласитьАнафему: в церквах, в монастырях,На перекрестках всех, его с амвоновВелел клясти! Быть может, вразумитсяЧрез то народ.

Шуйский

Навряд ли, государь.Не в гнев тебе, а диву я даюся,Как мало страху на Москве!

Борис

Досель?

Шуйский

Ты кой-кого и пристрастил, пожалуй,А все же…

Борис

Ну?

Шуйский

Да что, царь-государь!Хоть бы теперь: Романовых под стражуТы взять велел. И поделом. Да развеОни одни?

Борис

Другие также взяты.

Шуйский

Кто, государь? Черкасский с Репниным?Да Сицкий-князь? Всего три человека!А мало ль их? И думают они:Всех не забрать!

Борис

Так думают у вас?Так ведайте ж: что сделано досель —Одно лишь вам остереженье было,Острастка то лишь малая была —Гнев впереди!

(Уходит.)

Шуйский

(один)