Анна Мар - Когда тонут корабли

Подгаецкая (перебивая). Так продолжаться не может… Если вы уедете с Лукою, вы тем самым прекратите некоторые… Я не скажу, слухи… нет… просто разговоры на ваш счет…

Ютта (замкнуто). Какие разговоры?

Подгаецкая (грубо). Вы их знаете.

Ютта. Я с ними не считаюсь…

Подгаецкая. Мы считаемся…

Ютта (надменно). То есть?..

Подгаецкая (вне себя). Да, мы… Я, Марина, ксендз Корно, Лука, наши родственники, друзья, знакомые… все!.. Весь город!..

Ютта (сильно). Но не он…

Подгаецкая (потерявшись). Не он?..

Ютта. Конечно.

Подгаецкая (задыхаясь). Что это значит?..

Ютта. Я только хотела подчеркнуть вам… Не он!..

Подгаецкая. Вы… вы… признаетесь?..

Ютта (тихо). Вам я ни в чем не признаюсь…

Подгаецкая (тихо, но вне себя, с дрожащими руками). Вам нечего терять… ваша репутация давно загублена… кто вы — все знают… Но мне, Софье Подгаецкой, и моей дочери краснеть тяжело.

Ютта. К нам идут…

Консул (приближаясь к Подгаецкой). Я позволю себе напомнить, chère madame… мы вместе едем к Шабельским…

Подгаецкая. Да, господин консул… А Марина?..

Консул. Госпожа Гедройц едет с господином Верциньским… насколько я понял…

Подгаецкая. Ах, да… Марина поедет в своем автомобиле… Верциньский очень мил… Не правда ли?

Консул. О, да… Жаль, что он пишет стихи…

Подгаецкая. Ну, это по молодости лет… В его годы, господин консул, вы тоже писали стихи… (Ютте.) Не забывайте меня, дорогая, и Маринку… Если я не у себя дома, то, значит, я удочери… (Целует Ютту.)

Ютта (целуя ее руку, спокойно). Благодарю вас.

Марина (тихо Верциньскому). Если вы будете говорить мне о… таких ужасах, я поеду с мама… а вы поедете с господином консулом.

Верциньский (тихо). О Боже… я молчу… я молчу… (Страстно.) Я боготворю вас…

Марина (лукаво). Опять? Берегитесь… я все расскажу ксендзу Корно…

Верциньский (тихо). Я ненавижу вашего ксендза…

Марина (тихо). А я его люблю… (Идет к матери, Консулу, Ютте.) Господа, мы едем… (Целует Ютту.) Как жаль, что вас не будет у Шабельских.

Подгаецкая, Марина, Консул, Верциньский уходят и почти около дверей прощаются с Ксендзом. Лука болтает с Гедройцем.

Те же, кроме Подгаецкой, Консула, Марины и Верциньского.

Ксендз (приближаясь к Ютте, тоном исповедника). Вы не уезжаете?

Ютта (просто). Пока еще нет…

Ксендз (подчеркнуто). А ваш муж?

Ютта. Лука поедет к Шабельским… Как ваше здоровье, ксендз-декан?..

Ксендз (сухо). Я здоров. А вы больны…

Ютта. Я чувствую себя великолепно…

Ксендз (еще суше). Вы больны душою… воображением… умом… вы греховно распалены…

Ютта (улыбаясь). Сегодня все мне говорят только неприятные вещи…

Ксендз (почти грубо). На вас это мало действует… вы обещали мне редко или совсем не бывать в доме Гедройцев.

Ютта (покорно). Я бываю.

Ксендз (пылко). Да… часто!.. При всякой возможности!.. Против всяких приличий!..

Ютта (холодно). Но… ксендз-декан… (Пожимая плечами.) Что я могу?.. Ничего.

Ксендз (страстно). Нет! Нет! Нет!.. (Глуше.) Я вас жалел. Я вступался за вас даже публично, забывая всякую осторожность, подвергаясь насмешкам. Я надеялся на ваше благородство… Я думал прошлые страдания вас образумят…

Ютта (медленно). Это вы посоветовали моей свекрови… чтобы я уехала с мужем?

Ксендз. Я.

Ютта (медленно). Я не уеду… это выше моих сил…

Ксендз (сурово). На что вы надеетесь?

Ютта. Разве я надеюсь?

Ксендз. Вы добились своего. Вы стали госпожой Подгаецкой. Вы приняты в лучших домах города. Многие находят вас трагичной. О, люди даже трагедию обратили в наряд!.. Теперь вы можете и должны жить иначе. Уезжайте с мужем… (Сильно.) Все остальное невозможно…

Ютта (эхом). Невозможно?..

Гедройц (приближаясь, громко). Что невозможно, друг мой?

Лука достал с камина бильбоке*, играет.

Ютта (со слабой улыбкой). Мы говорили обо мне…

Гедройц (подчеркнуто). Кто же решает за вас?

Ксендз (подчеркнуто). Я не решал, я только советовал.

Гедройц (надменно и учтиво). Ах, это вы советовали, ксендз-декан?.. Тогда я извиняюсь, конечно…

Ксендз (тихо и вежливо). Мы всегда были с вами различных взглядов…

Гедройц. Всегда, ксендз-декан.

Ксендз. Могу ли я откланяться?..

Гедройц. До свидания, ксендз-декан… Позвольте, я провожу вас…

Ксендз прощается с Юттой преувеличенно вежливо. Отходит проститься с Лукою. Тот очень увлечен игрою в бильбоке.

(Ютте, тихо, с улыбкой.) Твое верхнее платье у меня в спальне… Когда мы уйдем, пройди туда… Я вернусь с Лукою…

Ютта (в смятении). Ах, Ян… мне страшно…

Гедройц (улыбаясь). Со мною?

Ютта (в тоске). О, Боже… мне так тяжело!.. Что из всего этого выйдет?

Гедройц (властно). То, чего хочу я…

Гедройц, Ксендз и Лука уходят.

Ютта одна. Хочет уйти в спальню, сталкивается с лакеем и вздрагивает, застывая на месте.

Ютта (испуганно). Ах, это вы, Павел…

Лакей (почтительно и сочувственно). Да, барыня, не беспокойтесь… Я хочу убрать здесь… (Поправляет дрова в камине.)

Ютта (очень мягко). Они все уехали?..

Лакей. Да, только молодая барыня еще в будуаре. Барин прошел к ней с вашим мужем… Господин Верциньский дожидается в автомобиле… (Составляя посуду.) Идет сильный снег…

Ютта (очень мягко). Вы не забыли меня, Павел?

Лакей (вздрогнул). Что вы, барыня… (Тише.) Нет… нет…

Ютта (задумчиво). Помните… в этом кабинете… мы часто ждали барина… я ивы… да… иногда он долго не возвращался… вы варили мне кофе, Павел, зажигали камин… вы рассказывали мне, что делал он сегодня или накануне…

Лакей (чуткий, как струна). Да, барыня…

Ютта. Я и вы… мы так любили его… мы были ему преданны… О… как собаки… как рабы… больше… (Задыхается.)

Лакей. Да, барыня…

Ютта. Иногда он бранил нас… меня за слезы, тоску, ревность… вас за бессонницу… правда, Павел?..

Лакей (растроганный). Да… барин гневался… ничего… Мы ему служили…

Ютта. Мы ему служили. (Пауза. Тихо.) Теперь служит она.

Лакей (твердо и презрительно). Нет… Та — молода, та — другая, та — не понимает. (Тише.) Если все так вышло… Видит Бог, у меня болит сердце…

Ютта (закрывая лицо руками). Я у него в кабинете… полночь… камин, вы, Павел… И, мне кажется, все вернулось… Да, как прежде… как прежде…

Лакей (убежденно). Барыня останется с барином… барыня утешится…

Ютта (шепотом). Благодарю вас. (Быстро уходит в спальню.)

Лакей поправил кое-что, увез столик-автомобиль в парадные комнаты, составив на него всю посуду. Несколько минут сцена пуста. Потом голоса.

Ютта в спальне. Гедройц и Лука.

Лука (удивленно). Как?.. Ютта исчезла?.. А я и не заметил…

Гедройц (любезно). Да. Это я ей посоветовал уехать. Она так устала…

Садятся.

Поговорим о делах. Вам нужны деньги, Лука. Денег у вас сейчас нет. Мама отказала вам. Я дам вам денег.

Лука (растроганный). Вы очень добры, cher ami*… Мне приходится скверно, черт возьми… Благодарю вас тысячу раз.

Гедройц (медленно). Если вы мне позволите дать вам один совет…

Лука (горячо). О, прошу вас…

Гедройц (уже слегка раздраженный). Ксендз и мама, и косвенно Марина, и все наши родственники ведут интригу… совсем безобидную, впрочем… Они хотят принудить вас увезти Ютту… за границу… на юг… все равно куда… лишь бы подальше… (Чеканит.) Я не советую вам увозить Ютту. Она должна остаться здесь. Иначе вы ее потеряете.

Лука (пораженный). Вы открываете мне новые горизонты.

Гедройц. Я очень рад.

Лука (поправляя цветок в петлице, убежденно). И я не увезу Ютту. Не увезу. Назло мама, Маринке, ксендзу, теткам… Кончено! Ютта остается.

Пауза.

Гедройц (с еле заметной иронией). Я вижу, вы очень решительный человек. Я даже и не подозревал.

Лука. О, да… я решителен. (Живо и хитро.) Желаете знать le desserts de toutes ces histores?*