Александр Островский - Не все коту масленица
Ахов. «Старик-то мне, мол, за любовь мою и того, и сего». (Очень серьезно.) Какие подарки делают! Страсть!
Агния. Неужели?
Ахов. Тысячные, я тебе говорю, тысячные! Еще покуда женихами, так каждый вечер и возят, и возят!
Агния. Вот жизнь-то!
Ахов. Да это еще что! А как женится-то, вот тут-то жене житье, тут-то веселье!
Агния. Да, да.
Ахов. Что? лестно?
Агния. Как же не лестно! Ни горя, ни заботы, только наряжайся.
Ахов. Весело небось?
Агния. Очень весело. Да и то еще приятно думать, что вот через год, через два муж умрет, не два же века ему жить; останешься ты молодой вдовой с деньгами на полной свободе, чего душа хочет.
Ахов. Ну, это ты врешь; сама, может, прежде умрешь.
Агния. Ах, извините!
Ахов. Ты все хорошо говорила, а вот последним-то и изгадила. Ты этого никогда не думай и на уме не держи. Это грех, великий грех! Слышишь?
Агния. Я и не буду никогда думать; это так, с языка сорвалось. Я стану думать, что молодые прежде умирают.
Ахов. Да, ну вот так-то лучше.
Агния. Вы, пожалуйста, этого маменьке не говорите.
Ахов. Что, боишься?
Агния. Боюсь.
Ахов. Это хорошо. Страх иметь – это для человека всего лучше.
Агния. А вы имеете?
Ахов. Да мне перед кем? Да и не надо, я и так умен. Мужчине страх на пользу, коли он подначальный; а бабе – всякой и всегда. Ты и матери бойся и мужа бойся, вот и будет тебе от умных людей похвала.
Агния. Чего лучше.
Входит Круглова.
Явление восьмое
Агния, Ахов, Круглова.
Ахов. Ну, теперь я вас понял обеих, что вы за люди.
Круглова. И слава богу, Ермил Зотыч.
Ахов (встает). Я теперь у вас запросто; а ужо к вечеру ждите меня гостем, великим гостем.
Круглова. Будем ждать.
Ахов. Ты не траться очень-то! Зачем?
Круглова. Это уж мое дело.
Ахов. Думала ли ты, гадала ли, что я тебя так полюблю?
Круглова. И во сне не снилось.
Ахов. Ну, прощайте! Покуда что разговаривать! Будет время. (Агнии.) Прощай, милая!
Агния. Прощайте, Ермил Зотыч!
Ахов и Круглова подходят к двери.
Ахов. А дочь у тебя умная.
Круглова. И я ее хвалю.
Ахов. А ведь другие есть… наказанье! Мать свое, она – свое. Никому смотреть не мило. (Агнии.) Слушай ты меня! Коли что тебе мать приказывает, – уж тут перст видимый!
Агния. Конечно.
Ахов. Ну, прощайте! (Уходит и возвращается.) Ты каким это угодникам молилась, что тебе такое счастье привалило?
Круглова. За простоту мою.
Ахов уходит.
Явление девятое
Круглова и Агния.
Круглова. Была ль я жива, уж не знаю.
Агния. Кабы вы послушали, он мне тут горы золотые сулил.
Круглова. Про горы-то золотые он мастер рассказывать, а про слезы ничего не говорил, сколько его жена покойная плакала?
Агния. Нет, промолчал.
Круглова. А есть что послушать. Дома-то плакать не смела, так в люди плакать ездила. Сберется будто в гости, а сама заедет то к тому, то к другому, поплакать на свободе. Бывало, приедет ко мне, в постель бросится да и заливает часа три, так я ее и не вижу; с тем и уедет, только здравствуй да прощай. Будто за делом приезжала. Да будет тебе работать-то!
Агния. И то кончила. (Покрывает работу и уходит.)
Входит Ипполит.
Явление десятое
Круглова, Ипполит, потом Маланья.
Ипполит. Скоро я слетал-с? А еще в Московский забежал, два полуторных коньяку протащил.
Круглова. Это зачем же?
Ипполит. Для куражу-с. Как на ваш взгляд-с, ничего не заметно?
Круглова. Ничего.
Ипполит. Ну, и ладно. А кураж велик! Выпил на полтину серебра, а смелости у меня рублей на десять прибыло, коли не больше.
Круглова. Купленная-то смелость ненадежна.
Ипполит. Коли своей мало, так за неволю прикупать приходится. Позвольте-ка я в зеркало погляжусь. (Оправляется перед зеркалом.) Ничего, все в аккурате. Прощайте-с! Может, со мной что неладно будет, так не поминайте лихом!
Круглова. Ты, в самом деле, глупостей-то не затевай!
Ипполит. Никаких глупостей! Однакож, и так жить нельзя. Давешние слова вашей дочки у меня вот где! (Ударяет себя в грудь.) Да вот что! Поберегите это покудова! (Подает толстый пакет.)
Круглова. Что это? Деньги?
Ипполит. Деньги-с.
Круглова. Не возьму, не возьму, что ты! Может, это хозяйские?
Ипполит. Не ваше это дело-с! Мои собственные.
Круглова. Еще с тобой в беду попадешь.
Ипполит. Да помилуйте, нешто у меня духу достанет вам неприятное сделать! Я на себя не надеюсь, человек пьяный, отдам вам под сохранение на один час времени. А там мои ли, хозяйские ли, вам все одно.
Круглова. Не возьму.
Ипполит. Эх! Не понимаете вы меня. Я сейчас оставлю у вас деньги, явлюсь к хозяину: так и так, потерял пьяный. Что он со мной сделает?
Круглова. Ишь, что придумал! Нет, уж ты меня не путай!
Ипполит. Так, не возьмете?
Круглова. Ни за что на свете.
Ипполит. А коли так-с… (Громко.) Маланья, ножик!
Круглова. Что ты! Что ты!
Маланья подает нож и уходит.
Ипполит (берет нож). Ничего, не бойтесь! (Кладет нож в боковой карман.) Только и всего-с.
Круглова. Что от тебя будет, смотрю я.
Ипполит. А вот что-с! У вас рука легка?
Круглова. Легка.
Ипполит. Пожалуйте на счастье! (Берет руку Кругловой.) Только всего-с. Прощенья просим. (Уходит.)
Круглова. Напрасно мы его давеча подзадоривали на хозяина. Эти головы меры не знают: либо он молчит, хошь ты его бей, либо того натворит, что с ним наплачешься. Пословица-то эта про них говорится: заставь дурака богу молиться, так он себе лоб разобьет. (Уходит.)
Сцена третья
Лица
Ахов.
Ипполит.
Феона.
Небольшая комната в доме Ахова, вроде кабинета, мебель дорогая и прочная.
Явление первое
Феона, Ипполит.
Феона. Войди, Аполит, войди!
Ипполит. И то войду. Что хозяин делает?
Феона. Спит покуда. Да хоть бы и не спал, не съест он тебя.
Ипполит. Знаю, что не съест. Толкуй еще!
Феона (вглядываясь). Что это ты, словно…
Ипполит. А что?
Феона. Да не в своем разуме?
Ипполит. Мудреного нет; потому как я запил.
Феона. Слава богу! Есть чем хвастаться.
Ипполит. Ты еще погоди, то ли от меня будет.
Феона. Не удивишь, брат, никого. Давно уж от тебя этого ожидать надо было.
Ипполит. По каким таким приметам?
Феона. Потому задумываться ты стал не в меру.
Ипполит. Это я от любви, от чрезвычайной.
Феона. А от любви разве не запивают, особенно, коли неудача, брат?
Ипполит. Мне-то неудача? Не надеюсь; потому, я по этим делам…
Феона. Ну, да ведь уж как же! Держи карман-то шире! И не таких, как ты молодцов за нос-то водят.
Ипполит. Я даже внимания не возьму говорить-то с тобой об этом.
Феона. Как тебе можно со мной разговаривать! Больно высок стал. Каким чином пожаловали, не слыхать ли?
Ипполит. При чине я все при том же; а про любовь свою никому не объясню; это пущай в тайне сердца моего останется. Ежели кто может понимать, статья высокая.
Феона. Ну, да. Принцесса какая-нибудь, гляди. Уж никак не меньше. А я так полагаю: богатые по богатым разойдутся, умные по умным; а вашему брату валежник останется подбирать.
Ипполит. Ни богатые, ни умные от нас не уйдут.
Феона. Где уйти! Все твои будут, ты всех так и заполонишь. Одна твоя беда, умом ты у нас не вышел.
