Клод Манье - Блэз

Блэз. Господин министр назвал меня женским голосом «Мой котенок?» Это какое-то недоразумение!

Мадам Карлье. Все это – недоразумение. Вставай, Клебер, пошли!

Карлье. Сабина, хватит! В конце концов, я здесь командую. Мсье д'Амбрие уже в том возрасте, когда можно иметь любовниц. Не собираемся же мы выдавать нашу дочь замуж за девственника.

Лаура громко хохочет.

Ты – закрой рот.

Мадам Карлье. Если этот господин хоть на минуту надеется получить руку нашей Лаурочки, я требую, чтобы он немедленно порвал эти связи.

Лаура. Мама, я есть хочу!

Мадам Карлье. Оставишь ты нас в покое или нет? Итак, я говорила, что вы своим поведением чуть было не расстроили наших планов, не правда ли, Клебер?

Карлье. Сабина…

Мадам Карлье. Прошу тебя, не перебивай. Ну, мсье, что же вы решили?

Блэз. Я, мадам… мне…

Звонит телефон.

Мадам Карлье. Это, наверно, опять она, ну-ка я ей отвечу… Алло?… Кого?… Мадам Ариану Кларенс? Нет, мадам, вы, так же как и я, отлично знаете, что никакая Ариана Кларенс по этому телефону не проживала и не проживает! Здесь живет господин д'Амбрие, который, имею честь сообщить вам, решил жениться на моей дочери… О! Что она говорит! Клебер! (Вешает трубку.) Эта тварь кричит, что у меня не все дома! Пойдем, моя девочка, мы ни минуты больше здесь не останемся! Клебер, пошли. (Выходит и тянет за руку дочь.)

Карлье. Мсье д'Амбрие, примите мои извинения. И не беспокойтесь, я все улажу. Но, пока здесь нет моей жены, я хочу спросить вас – не написали бы вы для меня обнаженную женщину? Что-нибудь действительно стоящее, но, пожалуйста, в каком-нибудь одном направлении – вертикальном или горизонтальном, это уже на ваш вкус. И как будущему тестю с маленькой скидочкой. (Толкает его локтем и подмигивает.) Двести тысяч, а?… Тогда по рукам!… Только сделайте поскорее. (Так сильно хлопает Блэза по спине, что тот делает шаг вперед.) До скорого, старина, ожидаю картину. Со своей стороны обещаю немедленно уладить этот маленький инцидент… Иду, Сабина!… Насчет моей жены не волнуйтесь… Я вам потом объясню! (Жестом показывает, что она немного сумасшедшая, и выходит.)

Блэз (почти валится на диван, испуская глубокий вздох облегчения). Ну и денек, боже мой, ну и денек!

Мари (входит с чемоданом и в очках). Так мне правда уходить?

Блэз. Что я пережил из-за вас!

Звонок в дверь.

Держу пари, что опять что-то случилось!

Мари. Я сейчас узнаю. Сидите. (Выходит.)

Блэз. Джунгли! Если где и можно быть спокойным, то только в непроходимых джунглях!

Мари (возвращается). Курицу принесли!

Блэз. Сейчас! Пусть уносят!

Мари. А вы есть не хотите!

Блэз. Я? Еще как!

Мари. Тогда почему ее не взять?

Блэз. Да, действительно, почему не взять маленького цыпленка? Скажите им, что заплатить я зайду завтра.

Мари выходит. Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Алло?… Нет, хватит! Оставьте меня в покое с вашей мадам Арианой Кларенс! Вы погубили все мое будущее! (В сердцах бросает трубку.) Нет, правда это немыслимо! Даже дома нет покоя!

Мари (возвращается с курицей и бутылкой шампанского). Я подумала, что вы, может быть, и пить хотите. (Ставит на столик курицу и бутылку.)

Блэз отрывает куриную ногу и жадно ест. Мари с завистью смотрит на него.

Блэз (с полным ртом, указывая на курицу, приглашает Мари). Мм? Мм?

Мари. О! Конечно, мсье! (Отрывает другую ногу и начинает есть.)

Блэз откупоривает шампанское, наливает себе стакан и выпивает. По-прежнему с полным ртом, он указывает Мари на бутылку.

Блэз. Мм? Мм?

Мари (тоже с полным ртом). Мм! Мм! (Протягивает Блэзу бокал.)

Он наливает ей. Она ест и пьет.

Блэз (знаком приглашает ее сесть). Мм! Мм!

Мари садится рядом с ним. Блэз снимает с нее очки, наливает себе новый бокал шампанского и поднимает за ее здоровье. Мари отвечает ему радостной улыбкой. Блэз в свою очередь широко ей улыбается, Мари начинает смеяться, Блэз тоже. Оба смеются все громче и громче. И в тот момент, когда хохот доходит до предела, в дверях появляется семейство Карлье.

При виде них Блэз и Мари испускают радостные крики и вынуждены даже встать, потому что они корчатся от смеха. В это время опускается… занавес.

АКТ ВТОРОЙ

При поднятии занавеса на сцене Мари мажет красками холст. На проигрывателе – пластинка. Звучит веселая музыка.

Мари очень забавляет ее занятие. У нее получается нечто похожее на абстрактную живопись.

Звонок в дверь.

Мари снимает картину с мольберта, быстро ставит ее к стене рядом с другими картинами, вытирает руки и идет открывать, остановив по дороге проигрыватель. Возвращается вместе с Блэзом, у которого в руках несколько половых щеток.

Мари. Ну, мсье, как сегодня дела?

Блэз (отдает щетки Мари). Не лучше, чем всегда!

Мари (убирает щетки). Вот невезение!

Блэз. Кому вы говорите! Все деньги давно истрачены… Не знаю, что мы теперь будем делать?… Ладно, оставим… Ничего нет нового?

Мари. А вот как раз и есть.

Блэз. Что же?

Мари. У меня для вас хорошая новость.

Блэз. О-ля-ля!

Мари. Надеюсь, что вы на меня не рассердитесь.

Блэз. В любом случае я готов к худшему, так что – говорите!

Мари. Так вот: вы оставили дома несколько щеток.

Блэз. Естественно! Не могу же я целый день таскать по городу весь запас! Который никак не уменьшается!

Мари. Я вас удивлю: сегодня он уменьшился.

Блэз. Каким образом?

Мари. Я сегодня занялась тем же, чем и вы. И удачно!

Блэз. Не может быть!

Мари. Я пошла по жильцам в этом доме.

Блэз (с отчаяньем в голосе). В нашем доме?

Мари. Да, конечно, не всегда надо искать счастья за тридевять земель.

Блэз. Это ужасно. Как я теперь буду им в глаза смотреть?

Мари. Ничего тут ужасного нет.

Блэз. Сколько вы продали?

Мари. Все что были, восемнадцать.

Блэз. В нашем доме?

Мари. Да.

Блэз. Боже мой!

Мари. Вы, кажется, недовольны, а я думала, что вы, наоборот, будете рады.

Блэз. Все жильцы купили?

Мари. Вы многого хотите! Это не так легко, вы же сами знаете. Вначале все меня выставляли за дверь.

Блэз. А потом?

Мари. Потом я дошла до восьмого этажа, и там мне повезло. Я попала на одного очень милого мсье. Во всяком случае, вежливого. Он меня усадил, был очень любезен, и пока я ему рассказывала, какие у меня прекрасные щетки, слушал меня с большим вниманием. Поскольку я говорила без передышки, он даже спросил меня, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я ответила, что нет, – не хотела ему показаться бесцеремонной, но он настаивал. Непременно хотел, чтобы я выпила с ним виски.

Блэз. Вот как?

Мари. Понимаете, я же не могла его обидеть.

Блэз. Конечно, нет.

Мари. Словом, он купил у меня все восемнадцать щеток и, когда я уходила, дал мне понять, что если я ему что-нибудь еще предложу, стоит мне только прийти, он будет рад. По-моему, он щетки перепродаст!

Блэз. Как он выглядит, этот мсье?

Мари. О! Очень хорошо, волосы с проседью. Я немного расстроилась, когда он мне рассказал, что он один как перст. Вот ваши деньги, там были этикетки с ценами, всего на двадцать одну тысячу шестьсот. Но он мне дал двадцать пять тысяч и ни за что не хотел взять сдачу. Вообще-то, это было кстати, потому что я с собой не захватила денег – по той простой причине, которую вы знаете! Теперь нам на первое время хватит.

Блэз. Я не возьму этих денег, Мари.

Мари. Почему?

Блэз. Вы их ему вернете.

Мари. О! Ну что за глупость!

Блэз. Да, вы правы, глупо их возвращать, пусть он хоть этим будет наказан, оставьте деньги себе.

Мари. Но это ваши деньги, мсье.

Блэз. Я вам их дарю.

Мари. Но, за вычетом вашего процента, вам нужно будет вернуть за щетки!

Блэз. Говорю вам, возьмите эти деньги себе. Считайте, что я таким образом расплатился с вами за работу.

Мари. Но я могу подождать.

Блэз. Я не могу. Мари, вынужден объявить вам печальную новость: я больше не могу пользоваться вашими услугами.

Мари. Вы меня прогоняете?

Блэз. Я вас не прогоняю, но обстоятельства вынуждают меня с вами расстаться.

Мари. От перемены мест слагаемых… А я только что написала тете, что устроилась на хорошее место!… И потом, мне здесь так нравилось…

Блэз. Мне тоже, но я скоро должен буду вернуться в свою гостиницу…

Мари. Что же теперь со мной будет?

Блэз. Дам вам один совет – возвращайтесь в Плуклевен-Мозедек.

Мари. Плувенез-Моедэк.

Блэз. Тем более. Жизнь там здоровая и на свежем воздухе.

Мари. Вам хорошо рассуждать!

Блэз. В Париже слишком много мужчин, одиноких как перст, – как, впрочем, и во всех больших городах, – и это опасно для такой девочки, как вы.