Письмо для Евы - Илья Никулин
“Послушай. Я тебе конечно крайне признателен за эту полезную информацию, но пожалуйста, давай пожалуйста посидим эти пять минут в тишине. Если ты не против?”
“Чтож, ладно, как тебе угодно” — скромно ответил он, затем аналогично мне, тихо присел на своё место.
На протяжении следующих пяти минут, зал готовился к непосредственному представлению. Работники театра в последний раз поправляли декорации да шторы, пока люди вокруг нас, в спешке садились по своим местам. Ровно до того момента, пока огни прожекторов вокруг нас, окончательно не затухли, переключив весь свой свет на самую главную сцену.
“Вот и начало!” — с волнующим предвкушением произнёс Алексей.
“Окей, давай глянем” — без энтузиазма изъявил я ему, после чего начался просмотр.
И…, что я могу сказать касательно того представления. Это было очень…
“Утомительно. Господи, и сколько ещё так сидеть?” — спросил я своего соседа после завершения своей первой песни за 10 минут.
“Ещё три часа”
“Три часа, да ладно тебе?!”
Но в тот момент, Алексей меня уже не слушал. Он, вместе со всеми остальными, встал со своего места, и громкими овациями аплодировал талантливому артисту, в то время, пока я не разделял вместе с ним искромётных ощущений, продолжая сидеть на своём месте.
“Ты хоть что-нибудь понимаешь, о чём он поёт?”
“Если честно, то нет. Ну разве ты не понимаешь, это необходимо просто…, прочувствовать”
“Чтож, если и делать выводы исходя из твоего ответа, то я являюсь абсолютно бесчувственным куском дерьма!”
“Ну всё Адам, хватит тебе уже” — уже более раздражённо ответил мне он, стараясь сосредоточиться на представлении.
“А сейчас, дорогие наши слушатели, маэстро Григоло, хотел бы исполнить для вас песню из своего третьего альбома “The Romantic Hero”, под названием “Romeo et Juliette, Act 2”, попросим поприветствовать его аплодисментами” — после слов ведущего на сцене, люди вновь, словно стадо по велению своего хозяина, стали хлопать в ладони что есть сил. Как только шум в зале прекратился, его тут же заменил шум со сцены.
Ещё целых 5 минут я старался убедить себя, что мне понравиться всё происходящее на сцене. Но все попытки оказались счетны. Тогда, его голос словно раскалённым ножом, проходился по моим ушам, принося мне боль каждую секунду. И так продолжалось ровно до того момента, пока:
“Господи, да как ты можешь это слушать?” — не сдерживая себя, со всей эмоциональностью спросил я у Лёши.
“Адам, пожалуйста, не мешай!”
“Нет, ну ты только послушай его. Стоит себе на сцене весь из себя разодетый с иголочки, да только выпускает из своего рта какую-то звуковую пустышку, изображая из себя “великого человека!””
“Адам, если ты сейчас же не прекратишь, то я…”
“И ты думаешь, своим “волшебным голосом” он сделает для этого мира что-то хорошее? Да ничего подобного! Такие как он, только и делают, что вечно что-то говорят, да ничего не делают. Тогда как мы, люди работы и науки, делаем всё возможное, чтобы сделать жизнь таких как он, удобнее и комфортнее” — стараясь максимально доказать свою позицию, эпатажно говорил я своему соседу.
“Адам, я понимаю, у тебя сейчас плохое настроение. И раз уж ты не хочешь слушать, то можешь просто выйдешь отсюда и не будешь никому мешать?!”
“Ох, так ты значит предлагаешь мне уйти?! После того, как сам меня позвал?! Чтобы послушать какого-то там второсортного крикуна?
Но если ты так этого хочешь, то я могу доказать тебе то, что даже такой чайник в песенном искусстве как я, способен утереть нос этому выскочке на сцене” — горделиво и уверенно произнёс я ему встав со стула.
“Что?!”
Два раза крепко ударив себя кулаком по груди, а также проглотив всю жидкость в своём рту и набрав побольше воздуха в лёгкие, я что есть силы изъявил:
“ЛЯЯЯЯЯЯ” — от чего не выдержав стыда, Алексей резко потянул ко мне свои руки, и ухватив меня за шкирку, немедленно усадил на место прикрыв рот.
От такого преферанса, многие люди окружавшие нас посмотрели на нас как на идиотов. Мне было всё равно. А вот, Лёше, было за меня явно очень стыдно.
“Простите” “Простите пожалуйста” “Просим прощения” — крайне волнительно старался сказать он окружающим.
“Вух, я думаю, сказал всё что хотел”
“Да чтоб я ещё раз хоть раз в жизни пригласил тебя куда-нибудь!” — злостно твердил мне он.
“Да брось. Ты злишься, потому что не можешь отрицать банальных фактов. А я, настоял на своём, и доказал тебе свою неоспоримую правоту.”
“Эй, да вы можете уже замолчать наконец?!” — возмущённо спросил человек сидящий справа от меня.
Обернувшись вокруг себя на другую сторону, я увидал того, кто посмел высказать столь громкие изречения. Это была, молодая девушка, сидящая в аккуратном белом приталенном платье, собранный в хвост длинными светлыми волосами, а также сиятельное светлыми голубыми глазами.
“Ох, прошу прощения сеньорита. Я просто доказывал своему другу, что тот человек, который сейчас горланит свои песенки на сцене, вовсе не заслуживает такого внимания и аплодисментов, которые ему воздают все эти люди.”
“Боже мой! Да как вы вообще смеете заикаться на чудесный, словно одарённый ангелами кристальный чистый голос маэстро Григоло?” — возмущённо спрашивала она меня.
“Ох, прошу глубоко прощения!” — саркастично ответил. “Я просто хотел сказать, что лишь пустые и громкие слова, основанные на совершенно бездарной основе какого-то иностранного писаря, вовсе не стоят внимания такого количества людей”
“Что?! Вы смеете называть Ромео и Джульетту бездарным произведением?!” — с очень наглым изумлением переспросила она меня.
“Нет, ну что вы, поймите меня правильно. Просто, да. Именно это, я и хотел сказать”
“Да вы…, вы…, самый глупый и невежественный человек, которого я только встречала в своей жизни!
Да будет вам известно, пьеса Ромео и Джульетта, является неотъемлемой и признанной классикой не только английской, но и всей мировой литературы. Её изучают практически во всех странах мира, ставят бесчисленное количество постановок, огромное множество кинолент, а имена героев стали нарицательными почти у всех наций и народов. И вы после всего вышесказанного, смеете мне утверждать, что всего лишь бездарное произведение.”
“Вы так уверенно говорите, словно являетесь
