Андрей Жиров - Путь в космос

Н и к о л а й. Причины отказа двигателя не ясны. Новое включение его позволит снять дополнительную информацию, а следовательно, выяснить причины аварии. Без этого нельзя летать, потому что и на новом корабле может произойти аналогичный отказ.

П а ш и н. Вы как на экзамене отвечаете…

Н и к о л а й. Так и есть. В случае если двигатель не включится, можно будет проработать второй вариант.

П а ш и н. Спасибо. А мнение «Марса-два»?

В а л е р и й. У нас профессия испытательская, Василий Петрович! Значит, будем работать как положено.

П а ш и н. Ну что же, согласен. Примите информацию на включение двигателя…

Н и к о л а й. На всякий случай наше мнение передайте куда следует: к станции надо лететь. Так и передайте, если мы уже не сможем…

П а ш и н. До встречи… И благодарю вас за все. И еще: Николай, вас пионеры ждут в Артеке. Звонили.

Н и к о л а й. Спасибо. Помнят, значит…

П а ш и н. Передаю связь Кремневу.

К р е м н е в. Сейчас обсудим все этапы. Вы должны помочь группе поиска в районе приземления…

Н и к о л а й (перебивает). Дай только до воздушка добраться, а как войдем в него, так уж поможем кому хочешь…

К р е м н е в. Разговорчивый ты стал, Николай… Внимательней на связи, передаю данные на спуск — проверяйте… Сто двадцать шесть… Четыреста пятьдесят восемь… Семьсот шестьдесят четыре…

Н и к о л а й. Чуть медленнее. Записываю…

П а ш и н (Кудряшовой). Ну как, Танюша, дорожку мягко выстелила?

К у д р я ш о в а. Держись.

П а ш и н. На пределе уже…

К р е м н е в. Через четыре минуты расчетное время включения двигателя.

З а т е м н е н и е

Главный зал. Здесь  р у к о в о д и т е л и  п о л е т а,  с о т р у д н и к и  Ц е н т р а  у п р а в л е н и я, в стороне  ж у р н а л и с т ы. Высвечиваются и  к о с м о н а в т ы  в своих креслах.

Л о ш а к о в. Успел… Все радиопереговоры… Они держатся, словно все в порядке. Обязательно с Николаем поговорю. Он парень открытый… (Зубову.) А как же вы?

З у б о в. Не понимаю в вариантах. А лгать не хочу.

Л о ш а к о в. Все расскажу…

З у б о в. Надежда есть?

Л о ш а к о в. Она всегда есть… Остальное потом. «В плену орбиты». Был такой роман.

З у б о в. Читал.

Л о ш а к о в. Похожая ситуация… Только они на себя должны рассчитывать.

З у б о в. Об этом всегда надо помнить.

Л о ш а к о в. Десять лет Николая знаю. Как бы я в глаза ему смотрел, если снова, «взмахнув стабилизаторами, ракета легла на курс…». Как бы смотрел…

З у б о в. Привычка это, Боря… Так защищаться легче. От жизни. Сначала привычка, а потом равнодушие…

Подходит  К о н с у л ь т а н т  п р и  п р е с с е.

Л о ш а к о в (Консультанту). Прости нас. Это от привычки все. Дурной привычки… Казалось, уже старты примелькались и к космосу мы привыкли. Но так со стороны кажется. Со стороны… Хочешь, об этом напишу?

К о н с у л ь т а н т (с улыбкой). Не надо. Это неинтересно.

Л о ш а к о в. Действительно неинтересно. Это ведь нас касается, а не всех…

К р е м н е в. «Марсы», на связь!

Н и к о л а й. Включаю. Сейчас включаю…

П а ш и н. Пронеси, господи!

Н и к о л а й. Включаю… Есть запуск!

В а л е р и й. Двигатель работает неустойчиво… Сбои…

Н и к о л а й. Блики по кораблю. И солнце над горизонтом — мешает. Ничего не вижу.

К р е м н е в. Николай, держать!.. Главное — держать корабль. Двигатель отработал пятьдесят секунд…

Н и к о л а й. Идем по терминатору… Валерий, не торопись — жди команду… Идем по терминатору… Сильная вибрация…

В а л е р и й. Палкой по бочке.

К р е м н е в. Сейчас связи не будет. Несколько минут. Но вы ведите репортаж. Не прерывайтесь…

Н и к о л а й. Усы…

Связь прерывается. По экрану красная точка скользит к следующему кругу — там снова начинается связь.

П р е с н я к о в (Пашину). Какая бочка?

П а ш и н. Не знаю.

Л о ш а к о в. Это Валерий сравнил корабль с бочкой. Николаю понравилось…

П р е с н я к о в. Понятно… Спасибо…

К р е м н е в. «Марсы», на связь! Николай!.. Валерий!.. «Марсы», на связь!

П р е с н я к о в. Молчат.

К у д р я ш о в а. Рано еще.

К р е м н е в. «Марсы», на связь!..

Н и к о л а й. …Пока работает. Видны какие-то искорки… Вдоль иллюминатора… Система ориентации, кажется… ага, точно… она… (Валерию.) Что у тебя?

В а л е р и й. Нормално. Идем вниз, командир.

К р е м н е в. Слышим отлично. Не буду вам мешать.

Н и к о л а й. Веселенькая работка…

П р е с н я к о в. Выдержка у парней…

П а ш и н. Держит корабль… Держит…

П р е с н я к о в. Завтра разберусь в отряде. Там совсем стариков не осталось… Медики посписывали… По здоровью, говорят.

П а ш и н. У них и давление скачет, и соль в позвоночниках, а душа крепкая…

Н и к о л а й. Прошли расчетный режим… Двигатель не выключился. Иду дальше…

К р е м н е в. Вручную! Коля… Сам работай! Сам, без автомата! Скоро атмосфера.

Н и к о л а й. Теперь, значит, сам работай!.. Я поглубже в нее войду, соскучился…

К у д р я ш о в а. Знал, значит, все знал. Думал, как бы только войти в атмосферу…

Н и к о л а й. Идем на баллистический спуск… Выключаю режим… Держись, Валерий, сейчас цирк начнется!..

К р е м н е в. По возможности ведите репортаж. Говорите все, что в голову придет… Все… Только не молчите…

Н и к о л а й. Не волнуйся, теперь уж доберусь до тебя. И шею наломаю. Сам знаешь, за что.

К р е м н е в. Жду, Коля!

Н и к о л а й. Сработали термодатчики… Сильные перегрузки…

В а л е р и й. Восьмерка… Нет, пожалуй, десятка… За иллюминаторами копоть… Чернеют… Сильно жмет…

Н и к о л а й. Ждем ввода ОСПЭ…

П о л у я н о в (в микрофон). Моторы… Приготовиться… Начинаем… (В камеру.) В эти волнующие минуты, дорогие телезрители, мы присутствуем при заключительном этапе полета космического корабля… (Подходит к Кудряшовой.) Простите, товарищ Кудряшова, вам как баллистику лучше всего рассказать о том, что сейчас происходит…

К у д р я ш о в а. Почему я? Я не могу…

П о л у я н о в. Понимаю ваше волнение… Только что «Марсы» передали: «Ждем ввода ОСПЭ». Что это такое?

К у д р я ш о в а. Парашютная система.

П о л у я н о в. Благодарю. Валерий говорил о восьмерке и десятке. Что он имел в виду?

К у д р я ш о в а. Это огромные перегрузки. Говорить-то невозможно, а они ведут репортаж…

В с е  д е й с т в у ю щ и е  л и ц а  на сцене.

В а л е р и й (в зал). Теперь я знаю, что́ отвечать, когда будут спрашивать о полете. Самое приятное ощущение? Когда видишь купол парашюта… Почему я был так уверен? И этот двигатель, который обязан был сработать… Плохо, со сбоями, на пределе, но он бросил нас в атмосферу… Я не сомневался: так и будет!.. Понимал, что может быть иначе, понимал, но не верил. Не мог верить… Ведь первый мой полет!.. Мы должны вернуться. Должны! Чтобы летать еще раз… потом еще… и еще… до тех пор, пока он, этот космос, будет пускать к себе…

Н и к о л а й (в зал). Я удержал корабль. Даже когда не прошло отделение отсеков… Испытывает он нас до конца, без пощады, без снисхождения… Но сегодня выпустил. Парашютики, милые, наверху. Это уже Земля… Там ждут… А откроется люк, и ударит, опьянит запах Земли… Какой он, этот запах? Не знаю. Но он живой. Понимаете, живой!

Постепенно сцена погружается в темноту. И звучат по радио слова: «Десятого апреля тысяча девятьсот семьдесят девятого года был осуществлен запуск космического корабля «Союз-33». Его командир — дважды Герой Советского Союза Николай Николаевич Рукавишников. Космонавт-исследователь — гражданин Болгарии Георгий Иванов. Поздно вечером одиннадцатого апреля во время сближения со станцией «Салют-6» на корабле вышел из строя двигатель. Никто не знал, смогут ли Николай Рукавишников и Георгий Иванов вернуться на Землю…»

З а н а в е с

С. Михалков

«ПЕРВАЯ ТРОЙКА», ИЛИ ГОД 2001

Героическая феерия в двух частях, семи картинах, с двумя интермедиями

Ф е д я  Д р у ж и н и н }

В а д и м  Г о н т а р е в }

Н а т а ш а  П е ч а т н и к о в а } — школьники 12—14 лет.

Т и т о в  Г е р м а н  С т е п а н о в и ч — летчик-космонавт, Герой Советского Союза, по воле автора пьесы — начальник Главного управления межпланетных сообщении.