Александр Островский - Том 3. Пьесы 1862-1864

Анна Павловна. Нет, не пойду. Во-первых, уж я в летах; во-вторых, папеньку не захочу одного оставить. Верочка выйдет замуж, переедет от нас, с кем же папенька останется?

Хрюков. Да, и не оставляй отца! Не оставляй! Что хорошего! Грех будет, грех! И живите тут скромненько, солидно.

Анна Павловна. Я и всегда так живу.

Хрюков. Ну, и умница! умница! (Гладит ее по голове.) И чтоб не ходил к вам никто, особенно молодые люди, чтоб разговору не было!

Анна Павловна. Какой может быть про меня разговор!

Хрюков. Ну да, ты скромная, умная девушка! Нешто я не вижу! А все-таки лучше. Нет, ты не ходи замуж, не ходи! Так лучше проживешь, я тебе говорю. А денег, что ты говорила, я дам. Отцу не дам и жениху не дам, тебе дам. Никому не дам, а тебе дам, в твои руки. Что хочешь, то и делай с ними. Я завтра зайду поговорить с тобой. Ну, вот и понимай, как хочешь!

Входит Оброшенов.

Анна Павловна, Хрюков и Оброшенов.

Хрюков. Эй, ты, приказная строка! Мне тебя нужно, брат.

Оброшенов. Что нужно, батюшка, Филимон Протасьич? Батюшка, что нужно? приказывайте!

Хрюков. Да ты полно по-сорочьи-то разговаривать! Дело есть.

Оброшенов. Приказывайте рабу вашему, приказывайте!

Хрюков. Где ты пропадал? А вот теперь, видишь ты, мне некогда с тобой разговаривать. Ты забеги как-нибудь!

Оброшенов. Вы только вздумайте дома: «вот кабы Павел Прохоров пришел!» И посылать не надо. Вы только вздумаете, а я тут, тут, тут.

Хрюков. Ах ты тетерев лохматый! Посмотри-ка в калитку, нет ли кого на улице?

Оброшенов. Зачем, батюшка, родной ты мой?

Хрюков. Зачем? Ах ты голова с мозгом! А затем вот, чтоб не видали, что я у тебя был.

Оброшенов. Отец и благодетель! Да что ж я, прокаженный, что ли, какой?

Хрюков. Эх! До старости ты, брат, дожил, а ума не нажил. Неужели кто подумает, что я к тебе хожу! Зачем я к тебе пойду, какие такие у нас дела с тобой! Нужно мне тебя, так только свистнуть стоит, ты и прибежишь как угорелый. Всякий это понимает. Вон что подумают! — видишь? (Показывает на дочь). Скажут: «Старый шут любовницу завел». А у нас народ какой? Сейчас на смех подымут. А для меня это мараль.

Оброшенов. Шутник, шутник, шутник! Я не сержусь. (Дочери.) И ты не сердись! Шутник, шутник! (Отворяет калитку.) Есть ли в поле жив человек? Ни души не видно.

Хрюков. Ну, прощайте! (Идет к калитке.)

Анна Павловна. Прощайте!

Оброшенов (на ухо Хрюкову). Кукареку!

Хрюков. Ах, ты! Провалиться тебе! Испугал как! Отец-то у тебя шут с гороху! (Уходит.)

Анна Павловна и Оброшенов.

Анна Павловна. Лучше б он к нам не ходил.

Оброшенов. Что ты, что ты, бог с тобой! Он благодетель, кормилец наш. Случится, деньги все подойдут, взять негде, а это с нами часто бывает, я сейчас к нему, как в свой карман. Конечно, я ему после заработаю; да где ж ты теперь таких людей найдешь! Ты знаешь ли, сколько я у него по мелочам-то забрал? То-то оно и есть!

Анна Павловна. Отчего же он со мной так дурно обращается?

Оброшенов. Отчего? Оттого, что благодетель всему семейству. Как ты не понимаешь! А ты смейся! Вот как я. Он тебе скажет что-нибудь, а ты: хи-хи-хи да ха-ха-ха! Оно все легче, не так обидно.

Анна Павловна. Папенька, мне что-то странно: он мне денег предлагал.

Оброшенов. Каких денег?

Анна Павловна. Давеча Александр Петрович говорил, что ему необходимо нужно денег. Я проговорилась при Хрюкове; он обещал дать мне: отцу, говорит, не дам, а тебе дам.

Оброшенов. Гм… Нет, брат, лучше не бери!

Анна Павловна. Я и не возьму.

Оброшенов. Они денег-то дадут, да потом не рад будешь жизни, что взял у них. Эх, благодетели, благодетели! А все-таки без них нам жить нельзя на свете. Уж разумеется, если б я был с состоянием, я б этого благодетеля к себе на порог не пустил. Однако пойти к нему; что ему там надо. Фрак надену для учтивости; вот, мол, как тебя уважают.

Уходят в дом.

В калитку входят: Гольцов, выпивши; Недоносков и Недоростков, заглянув в калитку и видя, что никого нет, входят.

Гольцов, Недоносков и Недоростков.

Недоносков. Ты, Саша, не робь!

Недоростков. Валяй, значит, да и кончено дело!

Гольцов. Я робею? Никогда! Я сейчас ему все…

Недоносков. Что тебе занимать? Ведь отдавать надо будет.

Недоростков. Мы бы дали, слова не сказали; да зачем у чужих, когда у него много?

Недоносков. Он тебя надуть хотел.

Недоростков. Да не на того напал. Ты ведь, Саша, голова!

Недоносков. Еще бы Сашу-то обмануть! Да тот трех дней не проживет, кто его обманет.

Недоростков. Сашка плут!

Гольцов. Нет, уж меня не надуешь! Шалишь!

Недоносков. Он видит, что ты влюблен, ну и прижимает.

Недоростков. Он воображает, что на дурака напал.

Недоносков. Ты ему прямо: давай, мол, денег; а то так и не надо. У него денег много, он сам сказывал.

Недоростков. У меня, мол, другая невеста есть, и шабаш.

Гольцов. Да, ишь вы разгулялись! Чтоб я Верочку-то оставил? Да никогда!

Недоносков. Да что — Верочка, Верочка! Ты поедем с нами; мы тебе такую невесту, значит, покажем… на редкость.

Гольцов. Не поеду.

Недоростков. Съедят, что ль, тебя? Ты погляди только! Примут как! Первый сорт.

Гольцов. Да ну, хорошо.

Недоносков. А ты, Сашка, бедовый!

Недоростков. Уж я тебе говорил, что парень — нашего поля ягода. Ты скорее, мы ждем.

Недоносков. Еще б ему стаканчик!

Недоростков. Нет, в самую припорцию. У меня на это размер верный: в самый раз.

Уходят.

Гольцов. Он думает, что я влюблен, а как же мне? У меня такая крайность!.. Где ж я?.. Я не могу.

Входят Оброшенов и Анна Павловна.

Гольцов, Оброшенов и Анна Павловна.

Оброшенов. А, Саша, друг любезный, ты здесь?

Гольцов. Я за деньгами.

Оброшенов. Что?

Гольцов. За деньгами.

Оброшенов. За какими деньгами?

Гольцов. Какие деньги? Ха-ха-ха! Триста рублей.

Оброшенов. Что?

Гольцов. Триста рублей.

Анна Павловна. Молчите! Что вы! Завтра я вам, может быть, денег достану; а теперь ступайте домой!

Гольцов. Завтра! Значит, правда, что у вас есть деньги. Завтра! Нет, это дудки!

Анна Павловна. Перестаньте! Ступайте домой!

Гольцов. Оставьте, пожалуйста, я с вами не разговариваю.

Анна Павловна. Папенька, что с ним сделалось?

Оброшенов. Саша! Саша! Не надо, не надо! Всякие шутки прочь! Ты еще молод, молод, любезный!

Гольцов. Да-с, обмануть хотели. Он влюблен… без денег возьмет, а у вас денег много… Пожалуйте денег, а не то…

Оброшенов. А то что? Ну, что? говори.

Гольцов. Не надо ничего… вот и все…

Оброшенов. А кто плакал вот здесь, на этом месте, руки мои целовал, чтоб я Верочку отдал? А теперь не надо?

Анна Павловна. Папенька, потише; а то Верочка услышит.

Оброшенов. Что я тебе говорил? Что я тебе говорил? Что ты молод, не умеешь на свете жить. Вот так оно и вышло. Еще ничего не видя, ты пьяный в дом лезешь да шумишь тут! Что же это ты делаешь с своей головой?

Гольцов. Что вы с моей головой делаете? Мне теперь либо повеситься, либо… другую невесту искать с деньгами.

Верочка сходит с крыльца.

Оброшенов, Анна Павловна, Гольцов и Верочка.

Оброшенов. Хорошо, Саша, хорошо! Ну, бог с тобой! Нам, брат, денег взять больше негде.

Гольцов. Павел Прохорыч, дайте денег, не скупитесь… а то смотрите: мне сватают.

Верочка. Я сама не пойду за него ни за что на свете! Папаша, я с тобой останусь, я ни за кого не пойду.

Гольцов. А давеча-то что?

Верочка. Папаша, прогони его.

Гольцов. Кого это? Меня-то?

Верочка. Папаша, он меня давеча здесь целовал, обнимал, говорил, что всю жизнь так любить будет. Что же он теперь делает?

Оброшенов. Как же ты, мальчишка…