За двумя зайцами - Михаил Петрович Старицкий
Явление второе
Явдокия Пилиповна и Прокоп Свиридович.
Прокоп Свиридович (входит потягиваясь). Чего-то мне не по себе… не то недоспал, не то переспал… Словно бы хочется чего-то — не то фиг, не то соленых огурцов? (Садится возле Явдокии Пилиповны.) Как ты думаешь?
Явдокия Пилиповна. А как же мне о том знать! Разве ж у меня твой рот?
Прокоп Свиридович. Вот видишь, ты и не знаешь, чем мне угодить, а меня, как нет тебя рядом, так грусть и разбирает!
Явдокия Пилиповна. Хороша грусть! Пошел себе в комнату, да и храпеть, аж потолок дрожит, а я тут одна горюю, не с кем и словом перемолвиться.
Прокоп Свиридович. Соскучилась? Мы, как поженились, ворковали, что голубочки, и до смерти будем ворковать: гули, гули, моя старенькая!
Явдокия Пилиповна. Загудел, мой седенький! (Придвигается поближе и поправляет ему волосы.)
Прокоп Свиридович. А помнишь, Явдоня, как я к тебе присватывался? Как я тогда ходил вокруг тебя?
Явдокия Пилиповна. Еще что вспомнил! Миновало! Вот уже у нас и дочка на выданье…
Прокоп Свиридович. Да так, так! Уже давно бы пора!
Явдокия Пилиповна. Чего ж давно? Они еще молодые.
Прокоп Свиридович. Ты в эти годы уже третьего носила, только бог прибрал.
Явдокия Пилиповна. Мало ли что: мне нечего было перебирать, а Проне первый попавшийся не годится: они на барышню повернуты и всяким деликатностям обучены.
Прокоп Свиридович. Обучены-то, обучены; да вот с этими деликатностями и сидят, и никто не берет!
Явдокия Пилиповна. Мало ли у нее было женихов?
Прокоп Свиридович. Так почему ж не шла?
Явдокия Пилиповна. Потому — простота, а нашей дочке нужно дворянина либо хоть купца.
Прокоп Свиридович. Захотелось черт его знает чего, а по-моему, — наш бы брат лучше.
Явдокия Пилиповна. По тебе, так хоть бы и за чумазого.
Прокоп Свиридович. Не за чумазого, а за мещанина, трудящегося человека, такой бы и деньги не растряс, и дите бы жалел, и нас почитал бы, придерживался старых обычаев, а то выкопает какого-нибудь ветрогона или завалящего лодыря, так тот сейчас перевернет все по-модному: на нас, как простых, плевать станет, добро все промотает и дочку бросит.
Явдокия Пилиповна. Снова ты мне назло говоришь? С чего ж бы ему Проню бросить? Чем же они дворянину не жена, когда всякую моду, всякую науку знают? Это уж вовсе одуреть нужно, чтоб такой умной женой побрезговать!
Прокоп Свиридович. Толкуй! По-моему, эти панские науки да причуды только испортили нам дочку: кому она нужна со своими переборами? Какой дворянин ее возьмет? Дворянин или офицер ищет жену красивую, а наша Проня, не сглазить бы, в тебя пошла. (Машет рукой.)
Явдокия Пилиповна. Что ж это такое, опять ты меня колоть? Вот напасть! Заслужила!
Слышен колокольный звон.
Прокоп Свиридович. Да будет, не сердись, вот уж и к вечерне благовестят… (Крестится.) Пойти, так ноги что-то болят… авось, бог простит.
Явдокия Пилиповна. Да и Проня ведь просили, чтоб непременно были дома, не уходили…
Прокоп Свиридович. А что такое?
Явдокия Пилиповна. О том уж они знают… Должно, гостя какого важного приведут.
Прокоп Свиридович. А! Так давайте чаю или водки.
Явдокия Пилиповна. Водки и не думай, потому Проня сердиться будут, когда увидят.
Прокоп Свиридович. Что ж это такое? Уже ни съесть, ни выпить нельзя? Уже из-за больно разумной дочки житья нет: и то не так, и этого не делай, и туда не ступи, и в том не ходи, и так не говори! Ох-ох-ох!
Явдокия Пилиповна. А тебе для дочки трудно приятность оказать? Одна ведь только!
Прокоп Свиридович. То-то что одна, да и та нас чурается; все сердится, что мы просты, по-мужичьи разговариваем; стыдится отца с матерью… Ох-ох-ох!
Явдокия Пилиповна. Правда, да что ж поделаешь, когда мы для них уже не подходим? Они уже под панскую стать вышли…
Прокоп Свиридович. Вот и барыня теперь, а не дочка!
Явдокия Пилиповна. Зато умны!
Прокоп Свиридович. Э! Пенцион этот у меня вот где! (Показывает на затылок.)
Явдокия Пилиповна. Ты опять?
Прокоп Свиридович. Да молчу… Так давайте хоть чаю, что ли.
Явдокия Пилиповна. Химка, Химка!
Явление третье
Те же и Химка.
Явдокия Пилиповна. Самовар готов?
Химка. Нет, еще и не ставила.
Явдокия Пилиповна. Так поставь сейчас же.
Прокоп Свиридович. Послушай, как разожжешь, так сбегай, пожалуйста, в церковь к дьячку и попроси немного табаку.
Химка. Сбегай! Близкий свет!
Явдокия Пилиповна. Ты что это выдумываешь? Куда ж это она, в алтарь полезет, что ли?
Прокоп Свиридович. Ну, я молчу… так подавай же хоть самовар поскорее!
Химка (закрывая дверь). Своим духом не нагрею, как закипит, так и подам.
Явление четвертое
Те же и Проня.
Явдокия Пилиповна. Куда это вы, доченька, ходили?
Проня. На Крещатике была; вот для вас покупку принесла.
Прокоп Свиридович. Что ж там такое?
Явдокия Пилиповна. Уж не башмаки ли купила?
Проня (разрывает бумагу и вынимает чепец с красными лентами). Вот что я вам, мама, купила. (Хочет надеть матери на голову, мать уклоняется.)
Явдокия Пилиповна. Что вы это, дочка? Опомнитесь! Пристало ли мне к старости наряжаться в чепчик, да еще с красными лентами?
Проня. Так это самая мода.
Явдокия Пилиповна. Поздно уж мне, дочка, к этим модам привыкать!
Проня. Ну уж как хотите, а этот мещанский платок с рожками скиньте!
Явдокия Пилиповна. И мать, и бабка моя так ходили, так и меня в гроб положите…
Проня. Да что ж вы со мною делаете! Говорить не умеете, ходить, как люди, не умеете, в доме кругом простота, — так кто ж из благородных к нам зайдет?
Прокоп Свиридович. Простота, Проня, не грех.
Проня. Так на что ж было меня по-благородному учить?
Прокоп Свиридович. И то правда — пенцион! (Чешет затылок.)
Проня. Да и вы, папа, не ходите расстегнутым!
Прокоп Свиридович. Так жара ведь.
Проня. Ну что ж, а все равно нельзя. Вот сегодня будет у меня благородный кавалер, сватает меня и придет просить руки.
Прокоп Свиридович и Явдокия Пилиповна. О! Кто? Кто?
Проня. Голохвастов.
Прокоп Свиридович. Не цирюльник ли из-за канавы?
Проня. Не цирюльник, а паликмахтер: образованный, красавчик, богатый.
Явдокия Пилиповна. Да богатый ли? Расспросите хорошенько!
Проня. Что вы знаете!
Прокоп Свиридович. А правда, дочка лучше знают.
Явдокия Пилиповна. Да по мне…
Проня. Глядите же, чтоб все было прилично.
Прокоп Свиридович. Ладно,
