Ключ - Виктор Иванович Калитвянский
Ложится рядом, засыпает.
5. ОДИН БОКАЛ.
Входит – то есть врывается Она. За ней входит Он.
ОНА. О, это было здорово!
ОН. Тебе понравилось?
ОНА. Давно я так не веселилась!
ОН. Мне тоже так кажется…
ОНА. А что такое? Я вела себя неподобающе?
ОН. Конечно, нет. Ты вела себя… в разумных пределах.
ОНА. Спасибо, милый… Мне очень понравилось! Твои айтишники интересный народ… Глаза у всех такие уверенные… Я бы сказала, наглые.
ОН. Ты имеешь в виду мужчин?
ОНА. А там были женщины?
ОН. И немало.
ОНА. Я и не заметила.
ОН. Даже я заметил, что ты не заметила.
ОНА. Ты что, ревнуешь? К этому рыжему? Он интересный мужчина… Он кто?
ОН. Владелец крупной фирмы.
ОНА. Достаточно крупной?
ОН. Вполне. Раз в пять меня крупнее. А может, и в десять.
ОНА. Ого… Выходит, я недаром обратила на него внимание.
ОН. Кто из вас на кого обратил внимание?..
ОНА. Он мне говорит: я давно не видел такую пронзительную женщину… Представляешь?
ОН. Представляю. Сукин сын…
ОНА. Так и сказал: пронзительная… А потом: не принести ли вам чего-нибудь выпить?..
ОН. Выпить?
ОНА. Я не успела ему сказать, что я не пью, а он уже тащит два фужера… То есть, не фужеры, а такие высокие стаканы, раскрашенные… Наверное, что-то модное…
ОН. Это виски. Ты выпила виски?
ОНА. Интересный вкус… Я просто попробовала.
ОН. Ты выпила весь стакан?
ОНА. А этот рыжий спрашивает: вы программистка или так, на подхвате? Менеджи… Менеджи… Не могу выговорить. А я ему говорю: конечно, я программистка! Я знаю целых пять языков! Я их название сейчас немножко забыла, но хорошо помню, что они все на основе английского… А он мне говорит, такие знания для такой женщины – ворота в прекрасное будущее.. Понятно? Ей, вы там? Слышите меня?
ОН. Боже мой, ты совершенно пьяна!
ОНА. Почему вы говорите мне «ты»? Даже этот рыжий разговаривал со мной на «вы»… А вы кто такой?
ОН. Я твой четвертый муж.
ОНА. Что? Четвертый? Какая чушь! У меня и третьего-то не было… То есть, был кто-то, ненастоящий…
ОН. Ненастоящий?..
ОНА. Я слышу иронию в ваших словах.
ОН. Хорошо, что ты ещё способна что-то слышать…
ОНА. Ещё я слышу неуважением в вашем тоне.
ОН. Ого! Классика.
ОНА. Вы сказали «классика»? Что вы имеете в виду? Вы понимаете, что такое классика? Некоторые совершенно не понимают, что такое классика… Один мой знакомый… Этот, как его…
ОН. Может быть, четвертый?
ОНА. Он совершенно не понимает роль классики в наше сложное время. Вы только представьте, он даже не читал «Анны Карениной»…
ОН. Представляю. Это ужасно.
ОНА. Очень хорошо, что вы понимаете. Сразу видно, что вы совершенно другой человек.
ОН. Да-да, я другой человек… Послушай, думаю, тебе надо умыться… (Подходит к ней, берет её за плечи.)
ОНА (начиная беспорядочно размахивать руками). Не смейте меня трогать!.. Я не дотрог… не дотрож… Недотрогливая… Есть такое слово – недотрогливая? Есть тут кто-нибудь, кто может ответить женщине?
ОН. Есть слово «недотрога».
ОНА. Недотрога… Хорошее слово. Красивое. Недотрога… это та, которую не трогали… (Прыскает.) Это ко мне не относится… (Воинственно.) И не надо мне затыкать рта! Хочу говорить про своих мужей – и буду говорить… Мои мужья – моё… как это… богатство! Вот. Их было два. Первый был романтичный. Второй – практичный. Третий… (Задумывается.) Не знаю, что сказать… Я, конечно, всем говорю, что у меня было трое, но на самом деле… Просто три – такая круглая, красивая цифра.
ОН. А четвертый?
ОНА. Это кто сказал?
ОН. Я сказал.
ОНА (не глядя на него). Четвертый… Боже мой… (Пауза.) Папа говорит, что пора бы остановиться… Папа… Папочка… (Начинает плакать.) Боже мой, как мне его жалко… Какая же я подлая тварь…
ОН. А что случилось?
ОНА. Эти какашки в туалете… Я заорала на него… Ору и понимаю, что я тварь… Он же почти слепой, ничего не видит… Я ору, а он голову опустил, такой жалкий… А я ору… А потом кричу: папочка, прости меня! А он мне: это ты меня прости, дочка… (Плачет. Тихо.) Я подлая тварь…
ОН. Послушай, милая…
ОНА. Я вам не милая! Не подходите ко мне! Не трогайте меня! Я хоть и не не… (Машет рукой.) Всё равно не трогайте! Я знаю, что плохая, я грешная и глупая женщина, но я хоть понимаю, кто я… Не то что некоторые, которые полагают себя великими умниками, а сами «Анну Каренина» не прочли и Сталину поклоняются…
ОН. Да что ты говоришь? Никому я не поклоняюсь!
ОНА. Ну, может, вы и не поклоняетесь, а один мой знакомый… есть такой… он мне все уши прожужжал про эффективных менеджеров… О, я выго-во-рила это слово…
ОН. Послушай, милая…
ОНА. Не сметь мне тыкать! Вы со мной на брудершафт не пили… (Пауза.) Кто вы вообще такой?
ОН. Может быть, четвёртый?..
ОНА. Да говорят вам, не может быть никакого четвертого, если третьего не было… Почему вы такой тупой? (Улыбается.) А вот этот рыжий айтишник сказал, что готов взять меня на работу хоть завтра… Понятно вам?
ОН. В качестве кого?
ОНА. Чего? В качестве – чего? Кого?.. Ничего не понимаю…
ОН. На какую должность? Программистом?
ОНА. Я его тоже про это спросила. А он сказал, чтобы я не переживала. Он что-нибудь придумает. Главное, чтобы я была рядом…
ОН. Понятно.
ОНА. Что вам понятно? Мы с ним протанцевали два танца. У него такая уверенная рука, он вертел меня туда-сюда… (Начинает кружиться.) Туда, сюда!.. Туда-сюда!.. Ой, огоньки! Какие длинные огоньки… (Едва не падает. Он подхватывает её и поднимает на руки.) Огоньки…
ОН. Господи ты боже мой… (Относит её в постель, накрывает, сидит рядом, смотрит на неё.) Она спит. Ну и хорошо. Спи, золотая моя, спи. Не нужно нам никаких огоньков…
6. МИЛЫЕ БРАНЯТСЯ – ТОЛЬКО ТЕШАТСЯ.
Она сидит на диване, с ногами. Вокруг – несколько книг.
