Милорад Павич - Вечность и еще один день

1-й мальчик. Когда он проходит мимо стада овец или буйволов, скотина начинает шагать на месте.

Царьград. Дом Бранковича. В доме за печкой, сложенной, как маленькая церковь, лежит Вид, он стонет. В углу огромная деревянная обезьяна с длинным членом. Аврам и Аверкие Скила готовятся к обычным упражнениям на саблях. Кир Аврам снимает с украшенного бесчисленным количеством бубенчиков и стоящего, как стол, посреди комнаты верблюжьего седла длинную уздечку. Один ее конец бросает Аверкие, другой держит в левой руке. Гаснет свет, гореть остается лишь лампада перед иконой. Оба медленно наматывают уздечку себе на руку, постепенно сближаясь, и неожиданно набрасываются друг на друга с саблями. Аврам заметно хромает. При появлении госпожи Бранкович они прекращают упражнения, Аверкие зажигает свет и уходит, а кир Аврам, не обращая на женщину внимания, подходит к седлу и начинает писать на нем, как будто это стол; в седле даже укреплен письменный прибор.

Аврам (кнутом убивает у себя на спине мух). Сейчас мне нужно побыть одному.

Госпожа Бранкович (видная, красивая женщина). Опять хочешь заснуть и увидеть во сне свою сестру? Увидеть ту, которая позволяет тебе собирать с нее груди, как персики с дерева? Посмотри на себя, от этих снов у тебя вся постель мокрая, а сам ты совершенно высох. Кончишь так же, как и наш сын, который лежит за печью!

Уходит. Входит Анастасия.

Аврам. Принесла?

Анастасия (вынимает нож и бутылку розового винного уксуса). Все здесь. Разбудим его. (Подходит к постели за печкой и, напевая, будит сына Аврама, Вида.)

Вид (просыпается). Услышана будет молитва того, кто семенем пророс из горькой души!

Анастасия (обнимает его с известной долей чувственности). Слушай меня как следует, милый мой! Возьми этот нож. В полночь полей его уксусом из этой бутылки. Когда колдунья придет сосать тебя, пообещай ей дать соли взаймы, если она вернется за ней утром. От такого она не сможет отказаться. А когда она согласится, этой же ночью, когда она будет ползать по тебе и сосать тебя воткни ей в руку нож, смоченный в уксусе. Вот и все. А теперь спи.

Анастасия и Бранкович уходят. Бьет полночь. Вид поливает нож уксусом и притворяется спящим. Входит колдунья, закутанная так, что ее трудно рассмотреть, за ней, с лучиной в руке, Анастасия. Колдунья — а это на самом деле госпожа Бранкович, которую невозможно узнать, — смотрит на спящего юношу, и косы у нее на голове приподнимаются, как кобры. Она бросается на грудь юноше, разрывает на нем рубашку и начинает неистово сосать его, он не защищается.

Вид. Приходи утром, я дам тебе взаймы соли!

Колдунья. Приду, сладкий мой, приду, твое молоко как мед медовое, приду, любимый мой, подсолить молоко.

В этот момент Вид ножом, смоченным в уксусе, наносит ей удар в руку; колдунья вскрикивает, Анастасия гасит лучину, и обе выбегают вон.

Входит Бранкович. Вид садится в постели за печкой-церковью. Утро. Слышен стук в дверь. Бранкович открывает, на пороге стоит госпожа Бранкович во всей своей красоте, но бледная как мел.

Госпожа Бранкович. Я пришла взять взаймы немного соли.

Бранкович протягивает ей соль, а другой рукой хватает ее за руку, видит на ней рану от удара ножом и лижет ее.

Бранкович (обращается к Виду за печку). Твоя мать пришла взять взаймы соли. А рана ее кислая.

Вид вскакивает. Госпожа Бранкович выбегает, унося с собой соль.

Сыновей не следует делать с женами. Их нужно создавать так, чтобы у них не было матери. И чтобы им не нужно было долго расти. Они должны быть сразу готовы к свадьбе!.. Впрочем, это можно попробовать.

Кабинет австрийского лейтенанта, который говорит по-сербски с немецким акцентом. Анастасия сидит перед ним, развалившись на канапе.

Анастасия. Вот так в Царьграде госпожа София Бранкович была ранена ножом. Ее сын ранил, господин лейтенант! Собственный сын!

Лейтенант. Это вы говорите, а нас интересует кое-что другое. Но в любом случае благодарю вас за интересное сообщение. (Достает из стола кошелек с монетами, долго перебирает их и наконец протягивает ей серебряную. Она придвигается к нему грудью в платье с глубоким декольте, и он, несколько удивленный, опускает туда монету. Она хихикает от щекотки. Заметно, что он довольно женственен.)

Анастасия. А теперь мне нужно кое-что от вас, господин лейтенант. И вы получите от меня за это серебряную монету. (Придвигается к нему своим декольте, и он вынимает оттуда двумя пальцами ту же самую серебряную монету.)

Лейтенант. Вы удивляете меня, gnadiges Fraulein. Что бы вы хотели узнать? (Сует серебряную монету в карман.)

Анастасия. Мы хотим выдать замуж в дом Бранковича прекрасную девушку из нашей семьи.

Лейтенант. Прекрасно, я желаю счастья юной Fraulein… Калина? Nicht wahr? Ее, мне кажется, зовут Калина?

Анастасия. Вам все известно, господин лейтенант, и я прошу вас, расскажите, что можете, о том, кто такой кир Бранкович. Кто он такой на самом деле? Или, еще лучше, что он из себя представляет? Чем занимается отец жениха?

Лейтенант (торжественным тоном и с сильным акцентом и ошибками декламирует сербскую народную песню, явно гордясь тем, что знает ее наизусть).

Вот как люди говорят:

Старый князь во храм идетБорода что серебро.А из храма-то идетДуша — чисто золото…

Анастасия. Я не об этом вас спрашивала, господин лейтенант. Это мне любой нищий возле церкви расскажет. Скажите, чем на самом деле занимается кир Аврам?

Лейтенант. Это не ваше дело, это дело венского двора. Я вам могу сказать только то же, что говорит о кире Авраме народ. Это я вам со спокойной совестью могу сказать. Но возможно, вы это и сами знаете? Он меняет жен, но всегда хранит верность одной любовнице.

Анастасия. Господин лейтенант, о любовнице кира Аврама я знаю больше, чем вы. Давайте перейдем к делу.

Лейтенант (нагнувшись к ней, доверительно рассказывает). Кир Аврам человек не простой! Еще в молодости он как-то сорок дней не умывался, потом наступил черту в ужин и стал тем, кем он стал. Он колдун!

Анастасия (вздрагивает от неожиданности). Колдун! Вот, значит, кто такой кир Аврам! Тело спит, а дух парит, как стая голубей, гонит облака, приносит и уносит град! А на каждом плече по плети волос…

Лейтенант. Это мне неизвестно, но я знаю, что он принадлежит к колдунам второго ордена и что в небесном бою победил Мустай бег Сабляка из третьего ордена колдунов. При этом был ранен в ногу, и ему пришлось добыть себе вороного коня, султана всех коней, который ржет во сне и тоже слывет колдуном. В небесных сражениях он охраняет наш скот, молоко и хлеба, проносясь над ними верхом на душе своего коня, превращенной в соломинку… Говорят также, что в Царьграде он исповедовался и признался, что он колдун.

Анастасия. И после этого перестал быть колдуном?

Лейтенант. Совершенно верно.

Анастасия. А кто же он теперь?

Лейтенант. Сейчас его стерегут, как бы он во сне не повернулся головой туда, где ноги, потому что тогда он уже никогда не проснется.

Анастасия (весело). Значит, так обстоят дела с киром Аврамом! Он из тех, кого хоронят лицом вниз. Но как бы то ни было, это не так страшно, как я думала. И, наверное, не передается по наследству. (Быстро уходит.)

Лейтенант (смотрит ей вслед). Баба без жопы, что село без церкви.

Царьград. Бранкович в своей рабочей комнате. Его со всех сторон окружают книги и винтовые лесенки, ведущие к верхним полкам библиотеки. Он лепит из глины маленькую фигурку человека, прыскает на нее водой изо рта, чтобы она не засохла. Вдруг Бранкович прерывает работу и берет старую толстую книгу. Листает ее и, найдя нужное место, читает. Передним стоит роскошный горшок, синий с золотом.

Бранкович. «Если во время работы из горшка вырвется красный огонь, опыт не удался. Если же полыхнет синий огонь, это знак того, что опыт оказался успешным…» (Закрывает книгу, кладет глиняную фигурку в горшок и произносит сороковой[2] псалом, чтобы вдохнуть в нее жизнь.) «Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой. Извлек меня из страшного рва, из тинистого болота; и поставил на камне ноги мои, и утвердил стопы мои…»