Уильям Шекспир - Комедии

Я не я, если не назову. А уж там как хотите.

Уходят.

Сцена 4

Дворец герцога.

Входят герцог , Виола , Курио и другие .

Я музыки хочу. – Друзья, привет вам! —

Цезарио, пусть мне опять сыграют

Ту песенку старинную, простую,

Которую мы слышали вчера.

Она мне больше облегчила душу,

Чем звонкие, холодные напевы

Шальных и суетливых наших дней.

Один куплет сыграйте.

Простите, ваша светлость, здесь нет того, кто умеет петь эту песню.

А кто он такой?

Шут Фесте, государь. Его выходки очень забавляли отца графини Оливии. Он сейчас где-то во дворце.

Курио уходит. Музыка.

Когда узнаешь сладкий яд любви,

Ты вспомяни меня, мой милый мальчик.

Влюбленные все на одно лицо:

Изменчивы, неровны, прихотливы,

И только образу своей любимой

Они всегда верны… Ну, как напев?

Он эхо пробуждает в том дворце,

Где властвует любовь. [27]

Как это метко!

Хотя ты очень молод, но клянусь,

Что чей-то взор, благоволенья полный,

Нарушил твой покой.

Вы, государь,

Проникли в самые глубины сердца.

А кто она?

Во всем – подобье ваше.

Ты плохо выбрал. Сколько же ей лет?

Не более, чем вам.

Ох, как стара!

Ведь женщине пристало быть моложе

Супруга своего: тогда она,

Обыкновеньям мужа покоряясь,

Сумеет завладеть его душой.

Хотя себя мы часто превозносим,

Но мы в любви капризней, легковесней,

Быстрее устаем и остываем,

Чем женщины.

Вы правы, государь.

Найди себе подругу помоложе,

Иначе быстро охладеешь к ней.

Все женщины, как розы: день настанет —

Цветок распустится и вмиг увянет.

Как жаль мне их, о, как мне жаль цветы,

Курио входит с шутом . Герцог

А, ты пришел! Порадуй нас, дружище,

Вчерашней песней старой, заунывной.

Ее мурлычут пряхи за работой,

Вязальщицы на солнышке поют,

Перебирая костяные клюшки.

Она полна сердечности и правды,

Как старина.

Можно начинать, государь?

Да-да, мы слушаем.

(поет)

Поспеши ко мне, смерть, поспеши

И в дубовом гробу успокой,

Свет в глазах потуши, потуши, —

Я обманут красавицей злой.

Положите на гроб не цветы,

А камни.

Только ты, о смерть, только ты

Мила мне.

Схороните меня в стороне

От больших проезжих дорог,

Чтобы друг не пришел ко мне

И оплакать меня не мог,

Чтобы, к бедной могиле моей

Склоненный,

Не вздыхал, не рыдал над ней

Влюбленный.

Возьми себе за труд.

Какой же это труд, государь? Для меня петь – удовольствие!

Тогда за удовольствие возьми.

Справедливо, государь: за удовольствие тоже рано или поздно надобно расплачиваться.

Прости, но нам придется распроститься.

Да хранит тебя бог меланхолии и да сошьет тебе портной камзол из переливчатой тафты, потому что душа твоя ни дать ни взять – опал. Людей с таким постоянным нравом следовало бы отправлять в море: там они могли бы заниматься чем вздумается и плыть куда заблагорассудится, вот и совершили бы отменное путешествие, ловя собственный хвост. Счастливого пути. (Уходит.)

Курио и придворные уходят.

Цезарио, пойди

Еще раз к ней, к жестокости надменной,

И повтори ей, что моей душе,

Объятой благороднейшей любовью,

Не нужен жалкий прах земных владений.

Я презираю и дары Фортуны,

Которыми Оливия богата,

И самое Фортуну; но безмерно

Я очарован чудом красоты,

Которая по милости природы

В моей владычице воплощена.

Но если вас она любить не может?

Я не могу принять такой ответ.

Но вы должны! Представьте, ваша светлость,

Что женщина – быть может, есть такая! —

Терзается любовью к вам, а вы

Ей говорите: «Не люблю!» Так что же,

Возможно ль ей отказом пренебречь?

Грудь женщины не вынесет биенья,

Такой могучей страсти, как моя.

Нет, в женском сердце слишком мало места:

Оно любовь не может удержать.

Увы! Их чувство – просто голод плоти.

Им только стоит утолить его —

И сразу наступает пресыщенье.

Моя же страсть жадна, подобно морю,

И так же ненасытна. Нет, мой мальчик,

Не может женщина меня любить,

Как я люблю Оливию.

И все же

Я знаю.

Что, Цезарио, ты знаешь?

Как сильно любят женщины. Они

В любви верны не меньше, чем мужчины.

Дочь моего отца любила так,

Как, будь я женщиною, я, быть может,

Любил бы вас.

Ну что же, расскажи,

Что было с ней.

Ее судьба, мой герцог,

Подобна неисписанной странице.

Она молчала о своей любви,

Но тайна эта, словно червь в бутоне,

Румянец на ее щеках точила.

Безмолвно тая от печали черной,

Как статуя Терпения застыв,

Она своим страданьям улыбалась.

Так это ль не любовь? Ведь мы, мужчины,

Хотя и расточаем обещанья,

Но мы, твердя о страсти вновь и вновь,

На клятвы щедры, скупы на любовь.

И от любви твоя сестра исчахла?

Я нынче, государь, – все сыновья

И дочери отца. Хотя, быть может…

К графине мне идти?

Да, и скорее

Вручи мой дар, и пусть она поймет:

Уходят.

Сцена 5

Сад Оливии.

Входят сэр Тоби , сэр Эндрю и Фабиан .

Пойдешь с нами, синьор Фабиан?

Еще бы! Пусть меня заживо сожрет меланхолия, если я упущу хоть крупицу этого развлечения.

А ты хотел бы, чтобы этого мерзавца, этого ничтожного кусачего пса опозорили на глазах у всех?

Запрыгал бы от радости: вы же знаете, он рассказал, что я занимался здесь медвежьей травлей, и с тех пор госпожа меня не жалует.

Сейчас мы ему такую медвежью травлю устроим, что он позеленеет от злости. Мы чучело гороховое из него сделаем. Правда, сэр Эндрю?

Лопнуть нам на месте, если не сделаем.

Входит Мария .

Ну, что нового, золото мое индийское? Мария Скорее спрячьтесь за буксом, сюда идет Мальволио. Он сейчас на солнцепеке добрых полчаса обучал собственную тень хорошим манерам. Если вам охота позабавиться, следите за ним, ручаюсь, это письмо так вскружит ему голову, что он совсем одуреет. Прячьтесь же, не то конец нашей шутке. А ты лежи тут (бросает на землю письмо) : сюда плывет рыбка, которая только на лесть и клюет. (Уходит.)

Входит Мальволио . Мальволио

Это зависит от удачи. Все зависит от удачи. Мария как-то сказала мне, будто я нравлюсь графине, да и сама графиня однажды намекнула, что влюбись она, так обязательно в человека вроде меня. И обходится она со мной куда уважительней, чем с другими домочадцами. Какой из этого вывод?

Вот самоуверенная скотина!

Тише! Он размечтался и стал вылитый индюк! Глядите, как распускает хвост и пыжится!

Прямо руки чешутся намять бока скоту!

Тише вы!

Стать графом Мальволио!

Ox, пес!

Пристрелить собаку на месте!

Тише, тише!

Идти за примером недалеко: всем известно, что графиня Стрейчи вышла замуж за собственного камер-лакея.

Вот Иезавель бесстыжий! [28]

Да тише вы! Теперь он совсем размечтался: ишь как его распирает.

Я уже три месяца женат на ней и вот сижу в своем кресле под балдахином…

Арбалет мне! Глаз ему выбить!

…в бархатном расшитом халате; и призываю слуг; и я только что поднялся с ложа, где еще спит Оливия…

Разрази его гром!

Тише! Тише!

…и тут на меня находит каприз; я медленно обвожу всех взглядом, словно говорю, что хорошо бы им знать свое место, как я знаю свое, и сразу велю позвать моего родственника Тоби.

Чтоб его на части разорвало!

Тише! Тише! Тише! Ну, ну?