Зот Тоболкин - Пьесы

М и т я. Оно. Сватать пришел.

Л ю б а в а. Ты, должно быть, воротами спьяна ошибся.

М и т я. Тут ведь Любава Сохина живет? Тут вроде. Стало быть, попал по адресу. А цель моя такая: жениться хочу.

Л ю б а в а. Но я не хочу замуж. И кроме того… дала слово Сергею… Останусь до конца ему верной.

М и т я. Сереге-то? Вот нужда! Он живет себе, в ус не дует, а тебе надо парнишку растить.

Л ю б а в а. Как-нибудь выращу, не переживай.

М и т я. Намек-то, кажись, не в мою пользу? А?

Л ю б а в а. Это не намек.

М и т я. Значит, прямой отказ? Необходимо отказ. Дела-а… А ведь ты меня обнадежила, Любава.

Л ю б а в а. Чем? Я будто ничего не обещала.

М и т я. Тем, что пожалела меня.

Л ю б а в а. Я и сейчас тебя жалею. Глупо живешь, не по-людски.

М и т я. Вот и направь меня… по пути истинному.

Л ю б а в а. Поищи себе… другую регулировщицу.

М и т я. Насмехаешься? Вот все насмехаются. Оно, конечно, с виду я неказист, умом особо не выделяюсь. Но душа-то во мне человечья, Любава! Душа другую душу ищет! Я ведь не пустышка, поверь! А что ряжусь под дурачка… так ты правильно угадала: с тоски ряжусь.

Л ю б а в а. Ты умный, Митя. И тоска твоя мне понятна. Но со сватовством ничего не выйдет.

М и т я. Не верю я, что Серегу любишь. Наверно, Ваньку Рушкина, а?

Л ю б а в а. Не все ли равно, кого? Не тебя, главное. На том и кончим.

М и т я. А если я его с пути уберу? Мне это проще, чем муху раздавить.

Л ю б а в а. И чего ты этим достигнешь? Я-то все равно за тебя не пойду.

М и т я. Зато и ему не достанешься.

Л ю б а в а. Надень шапку-то! И… дверь закрой с той стороны.

М и т я. Погоди, Любава, не горячись. Я без ума это сморозил. Никого не трону, клянусь! Только скажи: надеяться можно? Могу десять лет ждать, могу двадцать.

Л ю б а в а. Не надейся. Так будет лучше.

М и т я. Это последнее твое слово?

Л ю б а в а. Самое распоследнее.

Митя подошел, стиснул ее руки. Любава смотрит на него молча, не двигается. Руки его сами собой расцепились.

(С ненавистью.) Прошло? Теперь двигай отсюда. И больше никогда не смей заходить.

Входит  Л и з а в е т а.

Л и з а в е т а (оценив обстановку). Тут никак сватовство? Совет вам да любовь.

М и т я. Заткнись, мымра!

Л ю б а в а. Нету здесь любви, и совета не будет.

Л и з а в е т а. А чем плох жених? Все при нем, и должность подходящая — ночной заведующий.

Л ю б а в а. Довольно зубы-то мыть!

Л и з а в е т а. А ты поразмысли, Любка! Не век молодой будешь! Молодость наша как дым: раз — и улетела! Мне человек один… недавно напомнил об этом.

Л ю б а в а. А я и сама помню. Только это ничего не меняет.

М и т я. Любава — девка вострая! Тебе тропинку перебежала.

Л и з а в е т а. На Ваню глаз положила? Ваню я тебе не отдам. Так и знай, Любушка.

Л ю б а в а. А мне и не надо его. Никого не надо.

М и т я. Знаю я вашу женскую породу! Вся порода с двойным донышком! Знаю! (Шагнул к двери.)

Л и з а в е т а. Ты не горюй, Митя!

Митя остановился.

На твой век девок хватит. Тебе ведь пятидесяти еще нет? Возраст самый жениховский.

М и т я уходит.

Л ю б а в а (смеется). Не выгорело, сватьюшка? Напрасно старалась. Ведь я понимаю, из-за чего ты старалась. Ступай-ка отсюда. Мне Володьку усыпить надо.

Л и з а в е т а сердито фыркнула, уходит.

(Распечатав бутылку, плеснула в стакан.) Выпить, что ли, по этому поводу?

Входит  Т а н ю ш к а.

Т а н ю ш к а. Водку пьешь, тетя Люба?

Л ю б а в а. Ага, пью. Вот надрызгаюсь и начну хулиганить.

Т а н ю ш к а. И Володька начнет. Мамка говорит, ребятишечкам хмель с молоком передается.

Л ю б а в а. Не знаю, Таня. Наверно, так оно и есть.

Т а н ю ш к а. Раз Володька пьет… вместе с тобой, то ему и закусить надо. Папка всегда закусывает.

Л ю б а в а. Он закусил уже… молочком. Он хорошо у меня закусил.

Т а н ю ш к а. Покачать его можно?

Л ю б а в а. Покачай, Танюша. Покачай, детка. (Убирая со стола, неловко опрокинула чашку с огурцами, бутылку.) Ф-фу, неповоротливая какая!

Т а н ю ш к а. А я вот верткая! Смотри, тетя Люба! (Покрутилась на одной ножке, затем стала подбирать огурцы, бормоча.) На полу валяется соленый огурец. И никто его не ест.

Л ю б а в а. Стихи?

Т а н ю ш к а. Ага, я девушка умная.

Л ю б а в а. Ой, совсем заговорилась! Ведь мне на ферму бежать надо.

Т а н ю ш к а. Он ротик разевает. Голодный, поди?

Л ю б а в а. Я только что его накормила.

Т а н ю ш к а. Голодный, вижу.

Л ю б а в а. Потерпит. Побудь с ним часок, ладно? Я только на ферму схожу.

Т а н ю ш к а. Побуду. Я девушка послушная.

Л ю б а в а. Вот и умница. Я тебе после конфет куплю шоколадных.

Т а н ю ш к а. За конфеты-то я цельный день могу посидеть.

Л ю б а в а уходит.

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Кочегара в тот день подменял Митя. Расстроившись после неудачного сватовства, он запил. Котлы выстыли, и у многих молочных телят отнялись ноги.

М и т я  и  М а т р е н а  у входа на ферму.

М и т я (под глазом у него синяк. Отступая, огрызается). Ну и выпил. Ну и что? Такая, значит, комбинация. Имею полное право.

М а т р е н а. Право? Телята падают — это право? Ты у меня в два счета поймешь, что право, а что не право! (Замахивается.)

М и т я. Пущай падают. Я не кочегар. Я сторож ночной. Да! День мой: хочу — гуляю, хочу — детективы читаю.

М а т р е н а. Под суд тебя, блоходава! За то, что над животными изгиляешься! Дуй в котельную! Ишь вырядился!

М и т я. Я тебе не подчиненный. Я самому Рушкину подчиняюсь. Непосредственно и персонально.

М а т р е н а. Отборных телят приморозил, лодырь!

Входит  Л ю б а в а.

Л ю б а в а. Кто приморозил? Чьих телят?

М а т р е н а. Известно кто — вот этот мытарь. Все телята от твоей группы.

Л ю б а в а (забегает на ферму, тут же возвращается). Надо в тепло их перенести! Мама, позови кого-нибудь! Пускай помогут.

М а т р е н а. Вот он и перенесет. Непосредственно и персонально.

М и т я. Не понесу я. Я вам не подчиненный.

Л ю б а в а (с ненавистью). Не тронь ты его! Он счеты со мной сводит. Пойду котлы подшурую.

М и т я. А допуск к котлам имеется? Вот так-то: нет допуска. Так что не подходи. (Стал в притворе.)

Л ю б а в а, отпихнув его, убегает в котельную. Матрена двинула его кулаком.

Не тронь меня. Ответишь. Я при исполнении.

М а т р е н а. Это ты за все ответишь! Много валандались с тобой… хватит!

М и т я. Напужала! Выговор дадут, что ли? Так он для меня — тьфу.

М а т р е н а. Держат тут всяких… Вымести его из колхоза метлой поганой, и весь разговор.

М и т я. Сам хоть сейчас уйду. Вы попробуйте найти замену!

М а т р е н а. Свято место пусто не бывает.

М и т я. Будет, необходимо будет. Народу-то нету! Весь народ по пальцам пересчитать могу.

Из котельной шум.

М и т я. Эй, Любава! Котлы не взорви!

М а т р е н а. А поди ты! Ничего с ними не станется, с твоими котлами!

Шум пара сильней.

М и т я. Поаккуратней там! Воду-то накачала хоть?

Матрена. Тебе сказано — не лезь!

М и т я. «Не лезь, не лезь…» Котлы дохлые. Им много ли надо?

Матрена. Шуруй, Любава! Нагоняй пару! Я за Иваном схожу.

М и т я. Вот он, Иван. Пусти, тетка, я сам покочегарю.

Приходит Иван.

М а т р е н а (оттолкнув Митю). Хватился после времени-то!

М и т я. Хоть дай проверю! Там уж стрелка, наверно, за последнее деление перескочила… Слышь, Любава! Скажи, где стрелка находится?

Г о л о с  Л ю б а в ы (из котельной). Там, где положено. На манометре.

М и т я. Взорвете — сами отвечать будете. Иван — свидетель…

Его слова заглушает взрыв. Пауза.

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Когда я подошел — старенькие два котла тужились из последних сил, дрожали. Что-то огромное колотилось в их изношенных грудных клетках, сумасшедше приплясывала стрелка манометра, перескочив за крайнее деление. Около дверей канючил Митя. У котлов хозяйничала Любава. Неосторожно хозяйничала… Левый котел взорвался. Ее ошпарило и сильно ударило в грудь колосником.