Сергей Носов - Выпуск 3. Новая петербургская драматургия
Василиса Тихоновна. Я понимаю. (Оставляет иконку прямо на тротуаре.) А жаль: я ведь ее когда-то с собой из деревни привезла.
Солдат-предатель (заметно оживляясь). Так ты тоже, выходит, из деревни? Вон оно что!.. Из виртуальной? (Василиса Тихоновна не понимает.) Ну, давай тогда по быстрому. Я тебе уже говорил: воротятся наши — смотри, спуску не будет! Стой! Как будто кто-то идет?.. Нет? В самом деле идет! Ну-ка, давай я тебя на всякий случай того!..
Солдат-Предатель наводит на Василису Павловну свою огромную винтовку. Но в этот момент по улице мимо них, крадучись, проходит Афанасий Павлович. Потом, взявшись за руки и кружа, пролетают Димка с Маринкой.
Чего помертвела? Я же говорю: зря. Это ведь не они живые, только их веселые души шастают по сети. Видишь, на прогулку отправились?.. Ты идешь?
Василиса Тихоновна. Погоди. Интересно, куда это он направился? Опять к жене?
Солдат-предатель. Кто?
Василиса Тихоновна. Афанасий. Как-нибудь это можно узнать?
Солдат-предатель. Чего проще! Он ведь все одно тебя не увидит! Только быстрей!
Василиса Тихоновна крадучись пускается за Афанасием Павловичем, который подходит к дверям «Булочной» и начинает возле них возиться с каким-то прибором, сидя на корточках.
Василиса Тихоновна. Не понятно. Что делает?
Солдат-предатель. Чего ж неясного — бомбу мастрячит!
Василиса Тихоновна. Кто? Афанасий? Он же!.. Для него даже обыкновенная измена жене — это трагедия на всю жизнь!
Солдат-предатель. А бомбу между тем возьмет и рванет!
Василиса Тихоновна. Нельзя ли его как-нибудь остановить?
Солдат-предатель. А тебе, собственно, зачем? Пусть начальство этим занимается!
Василиса Тихоновна. Да, действительно. (Хочет дотронуться до Афанасия Павловича, но не решается.)
Солдат-предатель. Помацай его, не бойся. Все равно ничего не почувствует! (Несколько раз сильно бьет Афанасия Павловича прикладом винтовки, тот не обращает на это внимания.) Видала?
Василиса Тихоновна тихонько дотрагивается до плеча Афанасия Павловича.
Афанасий Павлович (тут же неожиданно вздрагивая и оборачиваясь). Василиса?!!
Солдат-предатель. Чего это он? Зачем? Не положено!
Василиса Тихоновна. Переживает наверное сильно.
Солдат-предатель. Все равно непорядок, милая. Ну, у нас это иногда случается. Видимо ты его тоже… слишком очень. Обожди, я сейчас! (Солдат-Предатель куда-то исчезает.)
Василиса Тихоновна с Афанасием Павловичем начинают разговаривать, не слыша друг друга:
Афанасий Павлович. Василиса, мне кажется, ты где-то тут, рядом! Нет? Неужели я ошибаюсь? Не может быть! (Идет к Василисе Тихоновне как слепой, широко разводя руками по сторонам.)
Василиса Тихоновна. Афанасий! До чего же ты у меня, оказывается, дурачок!
~
Афанасий Павлович. Василиса, ты меня совершенно измучила! Но знаешь, почему-то в то же самое время я чувствую себя совершенно счастливым. Как это может быть? Это смешно, да?
Василиса Тихоновна. И как же я сильно к тебе все-таки привязана, Афанасий!
~
Афанасий Павлович. Я не знаю, что это — может быть это уже в самом деле она… А может быть еще нет, а так, просто какое-то очень обыкновенное хорошее чувство…
Василиса Тихоновна. Ну зачем тебе эта бомба? Или ты думаешь, что я увлечена Володарским? Ах ну да, вы же наверняка с университетской скамьи с ним в соперниках!..
~
Афанасий Павлович. Я все чаще и чаще в последнее время ловлю себя на том, что мы разговариваем с тобой, не видя друг друга. Опять же: как это может быть? Отчего? Значит, наш мир устроен не так, как нас учили в университете? Наверное все-таки я тебя ОЧЕНЬ, Василиса! Я тебя ОЧЕНЬ так, что даже если ты когда-нибудь мне изменишь, я все равно тебя не перестану!..
Василиса Тихоновна. Хорошо, что я теперь знаю, как ты В САМОМ ДЕЛЕ ко мне относишься!.. Я ведь тебя тоже ОЧЕНЬ, Афанасий… И тоже не знаю, что со мной происходит и отчего! Поэтому если ты мне когда-нибудь вздумаешь изменить, мне не останется ничего другого, как просто забыть об этой измене!
Афанасий Павлович стоит с открытыми невидящими глазами, как слепой, и что-то слушает, как льющуюся откуда-то волшебную неземную музыку, и по лицу его текут слезы…
~Появляется Солдат-Предатель.
Солдат-предатель. Доложил начальству. Обещали исправить.
Василиса Тихоновна. Это что ж, вы все время, выходит, за нами наблюдаете?
Солдат-предатель. Можно сказать — что да.
Василиса Тихоновна. И ночью?!!
Солдат-предатель. Ночью-то мы, пожалуй, особенно к вам неравнодушны!
Василиса Тихоновна. А скрыться от вас куда-нибудь можно?
Солдат-предатель. Да нет, пожалуй нельзя.
Василиса Тихоновна. Господи! Если бы я об этом знала раньше! Я бы стольких глупостей не наделала! А ведь в детстве я чувствовала, чувствовала, как за мной все время следят чьи-то тараканьи глаза!
Солдат-предатель. Ничего не поделаешь, вправду следят.
Василиса Тихоновна (Афанасию Павловичу, вновь принявшемуся за старое). Афанасий! Афанасий, не делай этого, слышишь? Вот, значит, ты какой внутри — ты злой!
Солдат-предатель. Да не, он, пожалуй, не злой. Просто он не хочет, чтобы ты к нам шастала.
Василиса Тихоновна (она удовлетворена). Да нет, у него договор с военкомом.
Афанасий Павлович (он как будто услышал.) Подумаешь — военком! Подумаешь — армия! Потеряю полгода, но зато вернусь навсегда!!!
Василиса Тихоновна (со слезами на глазах). Наивный бомбист!!!
Афанасий Павлович, пристроив бомбу в урне у дверей «Булочной», поднимается и, насвистывая, уходит куда-то с выражением величайшего удовлетворения на лице.
Солдат-предатель. На пляж отправился.
Василиса Тихоновна. Вы что, и об этом знаете? Это-то откуда известно?
Солдат-предатель. Вон плавки из кармана торчат. Вода сейчас холодная, так он наверно позагорать решил! Ну, все. Теперь идешь? Ты же стремилась?
Василиса Тихоновна (после некоторого колебания). Погоди… А эти двое мои… Как бы подглядеть, что у них в головах делается?
Солдат-предатель. А у них-то что? Ничего интересного — тоже любовь!
Василиса Тихоновна. Вы, выходит, и за этим подглядываете?
Солдат-предатель. Я — нет. Я к этому спокойный. Вот наши — да. Они это любят.
Василиса Тихоновна. Это просто ужас! Боже мой!
Солдат-предатель. Ты, наверное, неправильно меня поняла: мы ведь не за физическим наблюдаем, а за тем, что у вас В ДУШАХ делается. Нет ведь, наверное, у него никакой бомбы…
Василиса Тихоновна. Ну, слава Богу!
Солдат-предатель. А может уже и есть. Только ведь это теперь не важно. Важно, что сгрешил он в душе, задумав. А все остальное — это тьфу!
Василиса Тихоновна. Как бы мне разобраться, что у меня у самой-то в душе творится?
Солдат-предатель. Скоро увидишь.
Василиса Тихоновна. Ну? А это теперь нужно?
Опять мимо них, кружа и взявшись за руки, проносятся Димка с Маринкой.
Василиса Тихоновна. Только что ж они тут у вас делают, в аду?
Солдат-предатель. Ну, во-первых, подростки ведь всегда любят не иначе, как именно в аду. Это у них принято. А во вторых… Разве ж это ад, милая? Настоящий ад ты еще и не видела! Вот погоди!..
А Димка с Маринкой продолжают молча кружиться. Когда им это надоедает — быстро и легко ссорятся, потом так же быстро мирятся, кружа все быстрее и быстрее, и, наконец, после сбивчивого, но очень страстного, невнятного диалога взмывают в воздух.
Все. Полетели. Значит лето будет теплым. Примета такая.
В этот момент где-то неподалеку раздается сильный грохот. Небо начинает светиться сполохами, пространство между домами перечерчивается трассами пуль.
А вот это уже точно — они: наших пятеро с оттяжки возвращаются! А у тебя, похоже, еще и ключ от двери не найден?! Дай хоть я тебя немного перед смертью того!.. (Вульгарно лапает Василису Тихоновну.)
Василиса Тихоновна (сопротивляясь). А чего его искать, ключ? Там он наверное и лежит, куда мы его всегда с Димкой кладем! Можно продумать, вы этого не знаете!
