Александр Гриценко - Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Ольга Чернорицкая, поэтесса из Вологды: «Ну, это (стихотворения Нитченко. – Примечание А.Г.) уже ближе к символизму. К Блоку. Немножко старовато. Ну ладно, новой поэзии искать – не сыскать, но уже хотя бы не Тредиаковский и Сумароков, а Иванов (пародист) и Блок. Но всё равно, где же «парадоксально мыслящие и новаторски пишущие»? (Где же новая поэзия? Журнал Самиздат. Запись 2005 года). Валентин Курбатов: «…в Пскове, когда я разворачиваю очередной номер альманаха или заглядываю на сайт «Дома Ильи». Именно затем и заглядываю, чтобы побыть дома, укрепиться, услышать счастливое восклицание Андрюши Нитченко «Как Богу удались мы!» и поверить ему». (Дом и его крепость. «Новая газета», № 33 от 24.08.2006). И, наконец, Александр Грищенко, он написал огромную статью о творчестве Андрея Нитченко (14 000 знаков с пробелами!). В ней много чего, но мне показалось самым важным одно предложение: «Никакой маски (у Нитченко. – Примечание А.Г.), никакой позы, никакой литературный игры, никакого тусовочного расчёта и ни капли честолюбия»

Мой анализ

Дело в том, что моё отношение к творчеству Андрея Нитченко менялось несколько раз – от полного неприятия до восхищения, и от восхищения к сомнению. Познакомил меня с текстами автора критик Александр Титков: «Посмотри, вот эту ерунду считают гениальной поэзией». Он имел в виду книгу «Водомер». Я посмотрел – очень архаично и по форме и по содержанию. Похоже на графоманию. Поэтому не понял в то время Анну Русс, когда она вдруг заявила: «Вот я бы так хотела писать». «Ты пишешь лучше», – ответил я. Она не верила… Я познакомился с ним лично на семинаре финалистов «Дебюта». Согласен с Грищенко – Андрей цельный, не позёр, абсолютно в текстах такой же, как в жизни. И, самое главное, он словно излучает что-то. Его не перепутаешь – это настоящий поэт, если говорить о поэтах в широком смысле, как о некоторой категории людей, которая обладает особым мировосприятием. Но поэт по жизни не всегда должен писать стихи… После знакомства с автором я стал по-другому смотреть на его тексты. Как он их читал! Андрей Нитченко превосходно читает свои тексты, никто так не может! Я поддался обаянию Андрея – стал замечать в текстах то, чего не видел раньше. А главное, меня подкупала искренность. Нитченко на полном серьёзе пытается мыслить в координатах вечных тем, сказать что-то новое о жизни, смерти, любви. Мало кто из современных молодых авторов может на такое решиться, да и среди зрелых… Я с трудом могу вспомнить несколько фамилий, которые всерьёз что-то могут в этой плоскости. Остальные либо делают вид, либо заявляют: «Вечные темы закрыты навсегда! Всё сказано!» Кто только не пишет о том, что литература в упадке, что кризис. Великие писатели не боялись банальностей, они умели с ними справляться. Этот вес был им по плечу. Современные авторы даже не пытаются проверить силу своих литературных бицепсов, они предпочитают что полегче, чтобы наверняка. Потому и в упадке… Нитченко в этом отношение очень смелый автор. Как человек Андрей словно соткан из метафизической тоски, поэтому содержащие аналогичную тоску тексты автора выглядят очень гармонично, когда читает их именно он. И слава богу, что сейчас прошло время, мы давно не виделись с Нитченко. И сейчас я боже трезво смотрю на то, что он делает. В отрыве от его человеческого.

Знаете, бывает, смотришь на кого-то в фас, и кажется – какой красивый, и вдруг он поворачивается в профиль, и видишь, что щёки впалые, и в сущности красоты нет никакой. Вот эти метафорические впалые щёки видят те, кто критикует его тексты. Не могу не согласиться с Василиной Орловой или Машей Яковлевой, что стихи Нитченко похожи на латынь. Архаично красивые! И через них нельзя передать нюансы современного мира… Просто слов в «латыни» таких нет. Это очень хорошее сравнение с латынью… Действительно, стихи Нитченко только пригодны для разговора с Богом, как латынь, но не для общения людей. И вот тут нужно подумать. Не гордыня ли это, если человек начинает говорить с Богом на древнем языке, который мало кому понятен? Вы скажете: «Нет! Ведь это прекрасно – служить Богу на красивом, древнем, пусть мёртвом языке! Наверно, в этом предназначение дара Нитченко!» Такие мысли или от лукавого, или от человека, но не от Всевышнего. Богу можно служить и на современном языке. На любом языке. И глупо думать, что латынь ему приятней, чем современный русский или французский, или немецкий. Для Него языков вообще не существует… А если посмотреть на это с другой стороны, то Бог есть Жизнь, и мёртвые материи его сущности чужды. Поэтому вряд ли такой большой талант, как у Нитченко, стоит растрачивать на «латынь». Что делает поэзию Нитченко мёртвой? Многое. Например, Андрей часто необоснованно употребляет устаревшие слова: «Будем забыты? Это не страшно. Дело не в числах, / дело не в смыслах оставленных наших, умыслах, мыслях, / те долговечны, эти увечны (чаще бесплодны). / Как из стакана в хладную речку выплеснем воду… / «Хладную». Вот такие слова, которые стоят в тексте не к месту, умертвляют поэзию, потому что это слово в современном тексте можно употреблять только по особой надобности. Для создания эффекта, а так нужно писать «холодную». И если образ точный, всё будет звучать пронзительней в окружении современных слов, нежели с «хладной». Я не вижу другого объяснения – Андрей сделал так, чтобы избежать лишнего слога, но этим совершил надрез, из которого вытекла кровь стихотворения. Если говорить о Блоке, многие сравнивают Нитченко с ним, тот допускал старые слова, но оживляли стихи всё-таки слова современные: «Ночь, улица, фонарь, аптека, / Бессмысленный и тусклый свет. / Живи ещё хоть четверть века – / Всё будет так. Исхода нет. / Умрёшь – начнешь опять сначала / И повторится всё, как встарь: / Ночь, ледяная рябь канала, / Аптека, улица, фонарь». То есть в этом стихотворении – в изобилии реалии времени, в котором жил Александр Блок. И поэтому его тоска от обыденности, метафизическая грусть звучит пронзительней! Не нужно забывать, что слова – это гвозди, которые должны быть вбиты именно туда и именно те, только тогда корабль-текст поплывёт. По стихотворениям Нитченко невозможно понять, из какого времени автор… Фонари и аптеки есть и сейчас, но тогда эти слова несли опознавательную функцию времени, теперь появились другие – «интернет», «компьютер». Я сразу хочу оговориться, у меня и в мыслях нет критиковать Андрея за то, что он не употребляет слова «мобильный», «ноутбук», – слова, которые чужды сути автора и тому, что он делает. Однако в его текстах необходим хотя бы пунктир реального времени… Хотя бы слова, которые не так ярко указывают на время. Например, те же «фонарь», «аптека»… Иначе нет лица. Нитченко очень много уделяет внимания мыслям, и заметно – стихотворения пишет больше разумом, чем интуицией. Так обязан работать драматург, литературный критик, публицист… Образно говоря, для меня его стихотворения не музыка – это небольшие трактаты. Чуть зашифрованные, с интересными метафорами: «Отпусти меня, тело, как шар отпускает дитя, / взяв из рук у больших – полсекунды спустя». То есть как ребёнок, который просит шар и даже плачет, если ему его не дают, но, получив его, теряет интерес и переключается на следующий предмет». Или вот: «И у любимой волосы тесны, / В них руки, будто дети в темноте»… В книге «Водомер» Андрей вместе со стихами опубликовал свою записную книжку. Я бы такого не сделал. Нельзя без нужды показывать сокровенное. Это ошибка, благодаря которой мы можем проследить, как у Нитченко из сосуда прозы содержание перетекает в сосуд поэзии.

Вот из этого получилось известное стихотворение Андрея Нитченко: «Эта девушка потеряла кольцо на волейбольной площадке. Мы долго тогда искали его. Ворошили палые листья. Было ли оно там, или оно потерялось где-то ещё? Мы ищем Бога, думая, что он просто затерялся среди видимых и невидимых вещей, сдвигаем одну за другой, глядим за ними и под ними. Мы ищем его так же, как мы стали бы искать вещь, думая, что он просто спрятан лучше других». Получилось: «Помнишь девушку? Ту, что кольцо / на площадке (играли в футбол) / обронила? Десяток мальцов / ворошили листву. Не нашёл / ни один из нас. Может и там / ничего не терялось тогда, / но и всё же – работа ногам, / пища зренью… Пришли холода, / Пал снежок, и никто не узнал, / было что-нибудь, или она / спохватилась не там. Подобрал / кто-то после? С тех пор тишина. / Мы ли Бога забыли? Да нет. / Мы всю жизнь проискали /Его,/ проискали, как ищут предмет,/ только спрятанный лучше всего: / Боже, холодно? горячо? / Никому ничего не сказал. / И невидимый – был за плечом. / И не найденный нами / – спасал». Всё то же самое молено было сказать в рассказе, в статье (если перегнать назад из сосуда поэзии в сосуд прозы). Кстати, Нитченко пишет очень любопытные статьи. Возможно, и не стоит высказываться в стихах, если молено прозой? Хотя вот это вряд ли молено было бы подобным трогательным образом обозначить в прозе: «Почему в очертаниях лиц / предпоследних царей, / предпоследних царей и цариц / обречённость ясней, / чем в последних? как будто они / на себя её взяли, / и остались в тени, / чтобы дети не знали. / В этом южном дворце / влажный воздух прохладен. / На стене, / на крыльце / созреванье больших виноградин. / Этажи. / Зеркала. Монограммы. Костюмы. / Кто поверит, что здесь кто-то жил, / или умер? / В низком зале вдоль стен / в полутени портреты. / На оконном кресте / выступы позолотой одеты. / И во всём неотчётливый звук / нарастающей эры. / В императорском книжном шкафу / сочиненья Вольтера… / И ещё донеслось, / будто женщина произносила: /…Что бы там ни стряслось, / Саша знает, как править Россией. / Больше ста лет назад / говорила. / Не держась за перила, / сбегала в сад». Но, увы, большинство текстов Нитченко без потерь можно перевести из формы стихотворной в прозаическую. Я всё-таки сомневался в своей правоте, много думал о творчестве Андрея, читал и перечитывал его тексты. Но, когда мне попалась статья Нитченко, там он раскладывает по полочкам все строчки стихотворения «Гроза» Николая Заболоцкого, я утвердился в мысли, что прав. Слишком он похож и в статье, и в стихах. Это не просто, потому что у автора есть своё неповторимое дыхание в текстах. В статьях впереди разум, в стихах впереди разум… Я подумал, вполне можно было провести метафору о Боге и колечке, которое потеряла девочка, в статье. Немного наивно, но интересно, обаятельно. Этому можно было бы уделить абзац… И тогда мои мысли перескочили вот на что… Плохо, что Нитченко не говорит ничего нового. К нему в голову приходят парадоксальные мысли-открытия, но они уясе кем-то давно сказаны. Не зная автора, я бы подумал, что он пишет стихи по мотивам прочитанного. Однако я с Нитченко знаком, и понимаю, что все эти мысли действительно пришли в его (я впервые пишу о ком-то, употребляя слово «гениально») гениальную голову. Но ничего в этом нет. Как-то он мне сказал: «Я знаю точно, что не доживу до тридцати». Мне стало страшно! Знаю, такие самопредсказания поэта имеют обыкновения сбываться. И нет в этом мистики, талантливый художник по своей сути есть натура сверхвпечатлительная, поэтому если он верит в свою скорую смерть, то подсознательно или намеренно идёт к гибели. Он думает об этом и придумывает всё больше, пока, наконец, не создаёт роковые обстоятельства. Мы знаем много таких биографий… Его стоит переубедить. Дожить до тридцати мало! Кто-то должен ему сказать: «Андрей, ты пока еще ни в искусстве, ни в науке (Нитченко учится в аспирантуре Ярославского госуниверситета. – Примечание А.Г.) ничего не сделал. Вокруг тебя легион людей с меньшим дарованием, но которые успели, потому что дольше живут, создать хотя бы два-три текста… Если ты умрёшь рано, то, скорее всего, потеряешься в сонме. Не слушай тех, кто тебя хвалит взахлёб. Просто они вечность ждали такого цельного, как ты. Цельного и умеющего в мыслях, фантазиях подниматься над физическим. Они долго ждали и поэтому преувеличивают».