Александр Островский - Том 7. Пьесы 1873-1876

Гневышов. Но если вам неприятен Цыплунов, есть другой: Пирамидалов готов предложить вам свою руку.

Белесова. Фи!.. Что вы! Не оскорбляйте меня по крайней мере! (Задумывается.)

Гневышов. Нечего думать! Нечего колебаться! Года через три-четыре Цыплунов займет видное место, и, вспомните мои слова, очень многие дамы будут завидовать вашему положению.

Белесова. Но ведь надо будет с ним объясниться, надо открыть ему все. Ах, мучение!

Гневышов. Зачем, зачем? Ни-ни!

Белесова. Как же можно обманывать! Это нечестно!

Гневышов. Нет, после, после. Ваше признание может затянуть дело… Что еще скажет его мать.

Белесова. Тебе хочется только сбыть меня; а как я буду разведываться с мужем, тебе и дела нет.

Гневышов. Нет-с! Я даю вам такой совет, потому что глубоко знаю натуру человеческую. Такие люди, как Цыплунов, только на то и созданы, чтобы прощать. Разве вы не видите, его привязанность к вам собачья, вы его можете гнать от себя, обижать, как вам угодно, он все больше и больше будет любить вас.

Белесова. Ну… я подумаю. Прощайте!

Гневышов. Думать некогда. Завтра приезжает моя жена, и мы скоро отправляемся в деревню; а я хочу, чтобы все это кончилось при мне, иначе я не буду покоен. Прощайте! Завтра я не буду у вас… через день или два я привезу вам деньги. Не думайте, мой друг, не думайте!

Белесова. Не думать! да разве это в моей власти! Какую ночь я проведу! Мне кажется, я поседею к утру. Уезжайте! (Подходит к трюмо.)

Гневышов. До свидания, мой друг!

Белесова (глядя в зеркало и поправляя волосы). Вы разбили меня всю, я в эти полчаса постарела на пять лет! Прощайте! (Подает руку назад, не оборачиваясь.)

Гневышов сначала жмет ей руку, потом целует и уходит.

Белесова (одна).

Белесова. Не покончить ли с жизнию? (Подумав.) Нет, что за малодушие! Это средство всегда в моих руках, и я всегда им могу воспользоваться… да, еще успею… успею, когда нужно будет. Я ведь женщина, я любопытна; и страшно мне, и женское любопытство тянет меня заглянуть в этот неведомый для меня мир супружества. Как ничтожен казался мне этот человек, как мал передо мною; и вот теперь, когда я думаю о нем, мне кажется, что умаляюсь я; а этот пигмей растет, принимает грозный вид… и вот в моем воображении рисуется холодное и строгое лицо мужа перед недостойной женой. Ах, страшно, страшно!.. (Садится.) Но что это со мной? (Хватается за грудь.) Мне теснит грудь, я умираю… А! Нет… это… я знаю, это из глубины души идут благодатные слезы. Что это за слезы? Слезы обиды, стыда, отчаяния? Но какие бы слезы ни были, только бы слезы… слезы. Рыдай, рыдай, несчастная! И если эти слезы не облегчат тебя, лучше не живи! (Рыдает.)

Действие третье

ЛИЦА:

Цыплунов.

Цыплунова.

Белесова.

Бедонегова.

Пирамидалов.

Садик при даче Цыплуновых, налево крыльцо дома; направо несколько деревьев и кустов, круглый стол и садовая мебель; в глубине дощатый забор и в нем калитка.

Цыплунов и Цыплунова сходят с крыльца, потом Пирамидалов.

Цыплунов. Повторите мне, маменька, все, что она вам сказала, только, прошу вас, слово в слово, не изменяйте и не прибавляйте ничего.

Цыплунова. Она сказала мне: «Любовь вашего сына меня трогает; если б я была уверена, что достойна его и могу составить его счастие, я б ни минуты не задумалась».

Цыплунов. Вы не клялись ей, что она была мечтой всей моей жизни, что даже видеть ее для меня блаженство невыразимое?

Цыплунова. Уж это твое дело.

Цыплунов. Что же вы ей сказали?

Цыплунова. Я поблагодарила ее за расположение к нам и сказала, что очень рада назвать ее своей дочерью и что пришлю тебя к ней.

Цыплунов. Ну, я иду, иду.

Цыплунова. Только ты будь посмелее. Она говорит: «Скажите ему, чтоб не дичился меня, чтоб он шел ко мне, как к невесте».

Цыплунов. Я иду к невесте, маменька! (Обнимает мать и прилегает к ней на плечо.) Я иду к невесте. Дождались вы?

Цыплунова. Дождалась, мой друг, дождалась радости. Ты повеселеешь, и я повеселею, а то ты ходишь, тоскуешь неизвестно о чем, и я тоскую, на тебя глядя.

Цыплунов. Ну, прощайте!

Цыплунова. Приходите вместе, приводи и ее с собой. Она обещала к нам чай пить.

Цыплунов. Да, вместе придем, теперь уж всё вместе. Зачем нам разлучаться, и что может разлучить нас! (Идет.)

Навстречу ему из калитки выходит Пирамидалов.

Пирамидалов. А, Юрий Михайлович, здравствуйте!

Цыплунов. Здравствуйте, здравствуйте! Вот маменька, а мне некогда. (Уходит.)

Цыплунова и Пирамидалов.

Цыплунова. А, это вы, Виталий Петрович!

Пирамидалов. Честь имею кланяться, Анна Афанасьевна! Куда это Юрий Михайлович так торопится?

Цыплунова. Он пошел к Валентине Васильевне.

Пирамидалов. Что ж он не сказал? Чудак, право чудак. Так и я туда же. Прощайте!

Цыплунова. Нет, уж повремените немножко здесь!

Пирамидалов. Как повременить, зачем?

Цыплунова. Так уж, я вас прошу покорно.

Пирамидалов. Да мне нужно, Анна Афанасьевна, уверяю вас.

Цыплунова. Ну, уж полчасика куда ни шло. Вы ее увидите, она сама сюда придет с Юшей.

Пирамидалов. Всеволод Вячеславич очень занят сегодня и не может сюда приехать, так вчера он просил меня, чтоб я навестил Валентину Васильевну, ну и к вам просил забежать, нет ли чего нового.

Цыплунова. Какие же у нас могут быть новости, я не понимаю вас.

Пирамидалов. Сватовство не началось ли?

Цыплунова. Так вы знаете?

Пирамидалов. Еще бы. Разве генерал от меня скрывает что-нибудь.

Цыплунова. А вы когда увидите Всеволода Вячеславича?

Пирамидалов. Завтра утром явлюсь к нему.

Цыплунова. Так скажите ему, что у нас дело кончено.

Пирамидалов. Вот как! Скоренько, Анна Афанасьевна, скоренько.

Цыплунова. Да чего ж нам ждать-то?

Пирамидалов. Нет, все-таки… Но я удивляюсь, как Юрий Михайлович со мной не посоветовался.

Цыплунова. До советов ли ему? Он так счастлив, что себя не помнит.

Пирамидалов. А не мешало б меня спросить, я Валентину Васильевну довольно хорошо знаю.

Цыплунова. Что ж вы знаете?

Пирамидалов. Прежде надо было спрашивать, Анна Афанасьевна, прежде. А теперь, хоть спрашивайте, ничего не скажу. Одно только скажу: не мое дело. Я, Анна Афанасьевна, умею молчать, когда нужно.

Цыплунова. Ну, как вам угодно: хоть молчите, хоть говорите, нам все равно.

Пирамидалов. Генералу угодно, вы не прочь, а я что? Я мелко плаваю, следовательно я должен молчать.

Цыплунова. Ну так уж и молчите, я вас покорно прошу.

Пирамидалов. Вы думаете, что такие высокие люди, как Всеволод Вячеславич, и ошибаться не могут. Нет, могут и очень могут.

Цыплунова. Ничего я не думаю, и думать мне незачем.

Пирамидалов. Был у него человек, и человек достойный, дело-то без хлопот бы обошлось; так не захотел Всеволод Вячеславич, не захотел-с. (Про себя.). Лакейское лицо, изволите ли видеть. (Громко.) Ну, а теперь мы еще посмотрим.

Цыплунова. Оставимте этот разговор.

Пирамидалов. Извольте, с удовольствием. Что уж тут! Ведь и я тоже влюблен в Валентину Васильевну и надеялся…

Цыплунова. А, понимаю теперь.

Бедонегова показывается в калитке.

Цыплунова, Пирамидалов и Бедонегова.

Бедонегова. Виталий Петрович, вот вы где, а я вас ищу. Как это, идете мимо дачи, и нет, чтобы…

Цыплунова. Зайдите, Антонина Власьевна, отдохните!

Бедонегова. Да, уж позвольте посидеть у вас. Вот далеко ли прошла, а устала. Я ведь на даче живу, никогда не гуляю, а выйду за ворота, посижу на лавочке, и довольно. Я больше для воздуху; потому на воздухе мне легче, а в комнате словно на меня тягость какая нападает.

Цыплунова. Так посидите в садике, а я пойду об чае похлопочу. Вот вам и кавалер. (Уходит.)

Пирамидалов и Бедонегова.