Татьяна Енина - Кладбище
Но разве?..
Вой несущегося на всех парах поезда… ветер срывает слезы с ресниц…
Рев несущегося навстречу их машине грузовика…
Искаженное в страшной гримасе лицо шофера.
Два обитых красным гроба…
Какие-то люди поднимают их на плечи и уносят. Павлик хочет бежать за ними, но кто-то крепко держит его за плечи. Эти руки на плечах. Темные, морщинистые. Они дрожат…
Мягкая рука ложится Павлику на щеку.
— Павлик…
Он открывает глаза.
В ореоле золотого света, льющегося в окно — мамино лицо.
— Ну и соня же ты…
Почему несмотря на лето она одета в теплую куртку и в шапку? Пашка скорчил жалобную рожу.
— Я хочу домой, ма…
— Ты уже дома…
2.…Пустые остекленевшие глаза дрогнули, моргнули и Павлик увидел черное небо и верхушки деревьев — еще более темные, чем небо. Он почувствовал прохладу на своей коже, и ледяной холод камня под спиной.
Он лежал на камне один, Мишки рядом не было.
Он тяжело дышал и сердце колотилось так сильно, что казалось сейчас разорвется.
Звезды казались ему огромными и стали как будто ближе…
Страха почти не было… было лишь немного жуткое ожидание чего-то…
Он поднялся с камня и побежал, что было духу.
3.Дома царила какая-то странная ватная тишина, в которой тонули звуки. Несмотря на то, что горели все лампочки, они ничего не освещали — едва выделялись во тьме маленькими желтыми пятнышками.
Бабушка молча пропустила его в дом.
И тот час куда-то исчезла…
Мама хозяйничала на кухне, папа сидел у телевизора, какой-то неестественно неподвижный.
У Павлика вдруг закружилась голова. Так сильно, что он едва не упал. Он схватился за косяк и остановился на пороге кухни.
Мальчик подошел к маме на негнущихся ногах. Мама очень медленно обернулась и заключила его в объятия.
— Ну вот и ты… И как ты здесь без нас? Как себя вел?
— Нормально, — пробормотал Павлик.
Он смотрел на мать во все глаза, пытаясь понять, что же происходит…
— А вы-то как?.. — пробормотал он, — Давно приехали?
Он взял руками мамину ладонь и сильно сжал.
— Ой, ма… — прошептал он, закусил губу, но все-таки не смог сдержаться, разрыдался и тесно-тесно прижался к матери.
— Ну что ты, — расстроилась мама, — не надо плакать. Все хорошо… Мы же здесь… мы всегда были здесь…
4.Они сидели на кухне, ели суп…
И было все так же сумеречно, и, казалось, что весь мир заключен в этой маленькой темной кухне, а там — за окном — нет ничего.
— … А потом "КАМАЗ" вдруг вылетел на встречную, — рассказывал отец, — И понесся прямо на меня, я ничего не смог уже сделать… Лобовое столкновение и… — папа удрученно махнул рукой.
Бабушка мрачно покачала головой.
— На электричках надо ездить и на метро… Оставили мальчишку сиротой, да и сам-то он чудом в живых остался…
— Ну что ты, ма, — мама погладила бабушку по руке, — Мы же здесь и все в порядке.
Папа смущенно развел руками.
— Очень вкусный суп, — проговорил он и подмигнул Павлику.
5.Вечером Павлик подошел к бабушке.
— Ба… а где телеграмма?
— Какая телеграмма?
— Ну из Москвы… Та, которую ты получила. Ты же потом приехала, забрала меня из больницы… Ты помнишь? Тебя еще на "скорой" увезли с кладбища…
— Забудь об этом… Все тебе приснилось.
— Приснилось?.. Такое не могло присниться, — пробормотал Павлик, — И как же они могут быть здесь, когда мы их похоронили?
Он вернулся в свою комнату, посмотрел на уже расстеленную постель, потом подошел к окну…
Он слышал, как в соседней комнате переговариваются родители. Слышал громкий голос отца. Он тихонько вышел из комнаты и подошел к родительской двери.
— Давай погостим немного, — говорила мама, — Отдохнем перед работой… Погода такая хорошая… Что будем делать в Москве?
— Как скажешь… Только ведь Павлик хочет домой… Ты забыла?
— Он хотел, чтобы МЫ БЫЛИ С НИМ… Вот чего он хотел…
Павлик вернулся в свою комнату и лег в постель.
6.Он поднялся с черного камня, недоуменно оглядываясь.
Черный лес и ветер — сильный, холодный ветер.
Он увидел Мишку.
Мишка стоял неподалеку, смотрел на него обиженно.
— Ты чего здесь делаешь? — удивленно спросил его Павлик.
— Это несправедливо! Неправильно! — воскликнул Мишка, — Почему за тобой никто не пришел?!
— Потому что служитель не знает о том, что кто-то лег на алтарь, — проговорил кто-то за его спиной, — Как он мог предположить это.
Павлик обернулся. Он увидел солдата в испачканной темными пятнами гимнастерке. Солдат стоял, засунув руки в карманы, на плече его висел автомат со штыком. Солдат смотрел на Павлика и ухмылялся.
— Но рано или поздно служитель придет, — проговорил он, — Не стоит сомневаться. В любом случае — сказал он Павлику, — теперь ты среди нас… Ну что, исполнилась твоя несбыточная мечта?
— Кто вы? — спросил его Павлик.
— Не признал?
Павлик уже признал.
— Мне нужно проснуться, — сказал он, — Сейчас я проснусь!
Солдат расхохотался.
7.Мама трясла его за плечо.
— Что случилось? — спросила она, когда увидела, что он открыл глаза, — ты кричал.
— Сон страшный… приснился, — проговорил он, понемногу приходя в себя.
— Ну спи, спи, — улыбнулась мама, — я с тобой посижу.
— Угу, — Павлик повернулся на бок, — Только ты правда посиди…
8.Мишка сидел на камне и ждал, пока он снова проснется.
— Я думал, что ты уже не придешь сегодня, — сказал он, — Зря ты так делаешь, мне и без того грустно, а ты еще уходишь…
Мишка улыбнулся просительно.
— Не уходи. Я ведь никого здесь не знаю.
Он хотел его обнять, но остановился.
— Хочешь я покажу тебе мою могилу?
Он поднялся с камня и поманил его за собой.
— Пошли?
Павлик поднялся и пошел за ним.
Ему было страшно. Очень страшно, но теперь он не торопился просыпаться… Мишка просил его, и почему-то Павлик не мог ему отказать, несмотря на то, что Мишка всего лишь снился ему.
— Вот.
Павлик увидел свежий холмик и кривой кусок гранита, на котором довольно грубо было выцарапано:
МАРУНЧАК МИХАИЛ ИВАНОВИЧ
1987–1999
— Пескарь плохо вырезает надписи, — пожаловался он, — дед делал это лучше.
— Дед… этот тот солдат с автоматом?..
— Точно… У него свой сон… Почему-то он там стал молодым. Может быть это правильно. Кто захочет быть старым дедом… что можно себе напридумывать, когда тебе сто лет в обед… А что есть в твоем сне? Я там есть? Ты знаешь, все здесь только и занимаются, что рассказывают друг другу свои сны…
Павлик слабо улыбнулся.
— Так ты сейчас и видишь мой сон…
Мишка сделал круглые глаза.
— Ты че, ничего не понимаешь что ли?
Он протянул руку, чтобы хлопнуть его по плечу, но снова успел остановиться.
— Да… это, наверное, потому, что ты еще не стал таким, как мы… Вот бы Пескарь похоронил тебя рядом со мной. Тут места еще полно.
— Мои родители живы, — проговорил Павлик, — А я думал, что они умерли…
Мишка печально покивал головой.
— А мне мать велик купила… Помнишь тот дорогущий, что мы видели в магазине?.. Как только я проснулся… там… в том мире, она мне говорит: "Мишенька, сыночек, пойдем купим тебе велосипед. У нас теперь есть деньги на любой велосипед".
Мишкин голос задрожал.
— А на фиг мне этот велосипед… Я ведь знаю, что все не по-настоящему и мать не настоящая, не пьет совсем и все время улыбается… а настоящая там бегает небось ищет меня… и ничего не знает… пусть лучше бы как раньше, пусть бы лучше лупила!
Павлик недоуменно смотрел на хлюпающую Мишкину физиономию.
— Это значит, что сейчас я не сплю… А раньше спал?..
— Ну дошло как до жирафа, — проворчал Мишка.
Павлик нахмурился, пытаясь сосредоточиться.
— Я лег на камень… Мне приснилось, что… что мама и папа не погибли… потом я проснулся и пошел домой. И они были дома. Потом я уснул и проснулся здесь.
— Когда мы засыпаем там, мы просыпаемся здесь, — сказал Мишка, — А потом мы снова просыпаемся там. А на самом деле мы умерли… Только ты еще не умер, Пашка — ты уже один из нас, но еще не умер — выбирайся-ка ты отсюда… Сделай что-нибудь, а? Разрушь все это… не хочу я этого дурацкого сна… пусть лучше умру как положено и чтоб не мучиться… Беги отсюда. Прямо сейчас. Может быть, если ты успеешь покинуть кладбище до того, как проснешься там… может быть тогда ты еще спасешься… Если придет Пескарь и найдет тебя на камне — будет поздно…
Мишкин образ вдруг дрогнул и растаял.
— Мишка! — тихо позвал Павлик.
— Он уже проснулся, — послышался голос за его спиной.
