Анатолий Софронов - Деньги
Действие второе
Подворье председателя рыболовецкого колхоза Андрея Татарникова. Виден угол дома, выкрашенного в желтую краску, с белыми ставнями. Крыша черепичная. Крыльцо в три ступеньки ведет в дом, дверь которого приоткрыта. Слева — плотный, невысокий, в пояс, частокол, также окрашенный в желтый цвет. За частоколом видна улица, близкие и далекие дома, между которыми проглядывает голубоватое взморье. Во дворе несколько фруктовых деревьев, два тополя у калитки. Напротив дома — столб, от которого провода идут в дом. Под небольшим стогом сена на соломе сидит Татарников. Он в ватнике и валенках, на голове широкая соломенная шляпа. Рядом с ним — табурет. Из дома доносится чуть слышная музыка радиопередачи. Татарников сидит, заложив руки за голову, — кажется, что он дремлет. За частоколом показывается быстро идущий Беркут. Он останавливается возле калитки, смотрит на номер дома, заглядывает во двор.
Беркут (из-за калитки). Папаша...
Татарников (повернув голову, не сразу). Что, сынок?
Беркут. Скажи, не здесь проживает председатель колхоза Татарников?
Татарников. Здесь.
Беркут. Можно его видеть?
Татарников. Можно... Да ты заходи.
Беркут. А собак нет?
Татарников. Нет собак.
Беркут (заходит во двор). Можно его позвать?
Татарников. Зачем его звать? Я и есть Татарников.
Беркут. Ох, простите!
Татарников (поднявшись). А чего прощать? (Теперь видно, что он еще не стар.) Греюсь вот на осеннем солнышке.
Беркут (торопливо). Я новый инспектор по охране рыбных запасов.
Татарников (подавая руку). Будем знакомы, товарищ Беркут. А я все ждал, когда зайдешь...
Беркут. Болели вы...
Татарников. Болел.
Беркут (взволнованно). Я б и сейчас вас не потревожил, если б не нужда. В правлении никого нет, заместитель ваш на путине, один бухгалтер на месте... А дело не требует отлагательства! Бухгалтер сказал, что вы дома принимаете.
Татарников. Принимаю. Да ты садись (садится), мне так легче с тобой разговаривать...
Беркут. Ничего...
Татарников. Садись, садись... Зовут тебя как?
Беркут (садясь и снова поднимаясь). Сергей Иванович. Андрей Николаевич, браконьерствуют ваши рыбаки!
Пауза.
Татарников (с деланным изумлением). Да ну?!
Беркут. В прошлую субботу у колхоза «Красный рыбак» обобрали сети...
Татарников (так же). От подлецы! Да ты сядь... Не могу я, когда мелькаешь перед глазами...
Беркут (садясь и снова поднимаясь). А в эту ночь в заповедных водах промышляли... Охрана погналась. Они — отстреливаться! Прострелили одному охраннику ухо...
Татарников. Вот дурак! Разве можно ухо выставлять?! Поймали?
Беркут. Нет.
Татарников. А чего ж ты ко мне с этим пришел?
Беркут. А к кому же еще идти? Ваши люди.
Татарников. А ты откуда знаешь, что наши?
Беркут. Охранникам показалось...
Татарников. А ты знаешь, что делают, когда кажется?
Беркут. Знаю.
Татарников. Перекрестись и... сядь наконец. И попрочней... Может, тебе якорек принести?
Беркут (садится). Охрана убеждена, что шарабаевская бригада...
Татарников. Это ты брось... Шарабай — бригадир как следует. А вообще-то браконьера надо с рыбой брать, да и то умеючи... А то и с рыбой поймаешь — и не докажешь!
Беркут. Ну, это вы скажете!
Татарников. Скажу... Тут в прошлом году в соседнем колхозе застукала охрана двух рыбаков ночью с байдой. В байде десять осетров обнаружили. Уже освежеванных, икры пуда два в ведерках... Капитал! Зацепили байду... айда на рыбосдаточный пункт акт составлять. Ночь темная, осенняя. Мотор — стук-стук... Прикатили. Вытряхнули старателей — подписывайте акт. «Какой акт? За что? Какие осетры?» Сунулись в байду — чисто, блестит, надраена... Икринки не нашли. Сидели — не гуляли... Ищи осетров в камышах... Отпустили.
Беркут. Как же так?
Татарников. Вещественных доказательств нет.
Беркут. А как же на буксир попали?
Татарников. Сочинили за два часа... Ехали на веслах, попросили подвезти — и вся тут. (Смеется, смотря на Беркута.) А ты говоришь — шарабаевская бригада. А со мной в эту весну какая процедура получилась... Иду я ранним апрелем перед ночью с берега. Смотрю — фигура, оклунок за спиной, мешок то есть... Я мешок руками цоп — рыба... Я ему: «Стой, браток, айда на рыбосдаточпый». Пришли... Говорю: «Давайте акт составлять». А рыбачок: «Что вы, Андрей Николаевич, побойтесь бога... Вы шли с мешком. Чижало вам, сердцем болеете, попросили меня, я вам уважение сделал, поднес!..»
Беркут (вскочив с места). Ну и что?
Татарников (смеясь). Что, что... На меня и записали.
Беркут. Но кто же это был?
Татарников (уклончиво). Рыбак один... Я с ним поговорил... Вроде сознательным стал потом...
Беркут. Распустили рыбаков! Крадут рыбу, а вы всякие истории рассказываете!
Татарников. Крадут... Чего ты волнуешься? Ее при всех режимах крали. (Серьезнее.) Ты историю наших мест знаешь? Сколько на этой рыбе голов положено? Как раньше, до революции, с браконьерами расправлялись, с крутьками этими? На месте убивали. Сколько крови в этих ериках, да в Дону, да в море Азовском водой посмывало? Легкая рыба — или с деньгами, или голова на аркане. А теперь мы как? Массово-разъяснительная работа по охране социалистической собственности.
Беркут. Массовая работа массовой, а закон есть закон! У меня так не пойдет!
Татарников. Поймаешь?
Беркут. Поймаю.
Татарников. А поймают — тоже год-полтора, вроде курорта... Да перед тем, как осудить, десять раз оштрафуют... А штрафы он откуда, из сберкассы берет? Все из той же кассы, из воды то есть... Ты, я вижу, горячий не в меру... Мой тебе совет: поживи, обсмотрись, кто как живет, познакомься с кем надо, а потом и начинай действовать.
Беркут. Я буду осматриваться, а в это время браконьеры машинами рыбу на базар будут тягать?
Татарников. Будут... У меня здесь в колхозе цельная бригада из рыбного института живет, три года дыхание бичка изучают. Бичок — рыба, а тебе людей надо изучить. Время требуется.
Беркут. Слишком дорого для государства такое изучение стоит!
Татарников. Твоему охраннику ухо отстрелили, а тебе и голову в спешке могут снять.
Беркут. Не снимут, не с такими встречались!
Татарников. Раз идут на преступления — могут!
У калитки показывается Дарья, она в белом помятом халате.
Дарья. Андрей Николаевич, можно до вас?
Татарников. А-а, Дарьюшка... кума... Заходи, заходи!
Дарья (входя). Докторша до вас послала.
Татарников. Разродиться кому помочь надо?
Дарья. В этом помощи не требуется, сами справляемся.
Татарников. Прибавление есть?
Дарья. Анютка линевская мальчиком разрешилась.
Татарников (Беркуту). Линев этот из шарабаевской бригады.
Дарья. Он самый.
Татарников. Первенец, значит. (Беркуту.) Пять лет баба маялась, детей не было... На грязи посылали, в Евпаторию, лечиться. Удостоилась... Весом какой?
Дарья. Двенадцать фунтиков!
Татарников. Насобирала, значит, за пять лет... Как чувствует Анютка-то себя?
Дарья. Спит... Докторша сказала, чтоб угля выписали, ночи холодноватые стали...
Татарников. Давай бумагу.
Дарья подает заявку.
(Достает из-под ватника вечную ручку и накладывает резолюцию.) Отдашь завхозу, привезет завтра.
Дарья. Еще докторша просила рису выписать, кончается.
Татарников. Фондов нету.
Дарья. Чего?
Татарников. Фондов... Не едала фондовой каши?
Дарья. Гречневую и пшенную едала, фондовой не пробовала.
Татарников. Получим — попробуешь... Так и скажи докторше. Ясно?
Дарья. Не больно ясно, но скажу...
Татарников. А сама-то как, кума?
Дарья. О чем вы?
Татарников. В смысле прибавления...
Дарья (стесняясь Беркута). Да ну вас, Андрей Николаевич, скажете всегда...
Татарников. А то напиши заявку, обсудим на правлении...
