Александр Грибоедов - Горе от ума
Явление 3
Слуга (входит)
Полковник Скалозуб.
Фамусов (ничего не видит и не слышит)
Тебя уж упекут.Под суд, как пить дадут.
Чацкий Пожаловал к вам кто-то на́ дом.
Фамусов Не слушаю, под суд!
Чацкий К вам человек с докладом.
Фамусов Не слушаю, под суд! под суд!
Чацкий Да обернитесь, вас зовут.
Фамусов (оборачивается)
А? бунт? ну так и жду содома[50].
Слуга Полковник Скалозуб. Прикажете принять?
Фамусов (встаёт)
Ослы! сто раз вам повторять?Принять его, позвать, просить, сказать, что дома,Что очень рад. Пошёл же, торопись.
(Слуга уходит.)
Пожало-ста, сударь, при нём остерегись:Известный человек, солидный,И знаков тьму отличья нахватал;Не по летам и чин завидный,Не нынче завтра генерал.Пожало-ста, при нём веди себя скромненько.Эх! Александр Андреич, дурно, брат!Ко мне он жалует частенько;Я всякому, ты знаешь, рад;В Москве прибавят вечно втрое:Вот будто женится на Сонюшке. Пустое!Он, может быть, и рад бы был душой,Да надобности сам не вижу я большойДочь выдавать ни завтра, ни сегодня;Ведь Софья молода. А впрочем, власть господня.Пожало-ста, при нём не спорь ты вкривь и вкось,И завиральные идеи эти брось.Однако нет его! какую бы причину…А! знать, ко мне пошёл в другую половину.
(Поспешно уходит.)
Явление 4
Чацкий Как суетится! что за прыть!А Софья? — Нет ли впрямь тут жениха какого?С которых пор меня дичатся как чужого!Как здесь бы ей не быть!!.Кто этот Скалозуб? отец им сильно бредит,А может быть, не только что отец…Ах! тот скажи любви конец,Кто на три года вдаль уедет.
Явление 5
Чацкий, Фамусов, Скалозуб.
Фамусов Сергей Сергеич, к нам сюда-с.Прошу покорно, здесь теплее;Прозябли вы, согреем вас;Отдушничек отве́рнем поскорее.
Скалозуб (густым басом)
Зачем же лазить, например,Самим!.. Мне совестно, как честный офицер.
Фамусов Неужто для друзей не делать мне ни шагу,Сергей Сергеич дорогой!Кладите шляпу, сденьте шпагу;Вот вам софа, раскиньтесь на покой.
Скалозуб Куда прикажете, лишь только бы усесться.
(Садятся все трое. Чацкий поодаль.)
Фамусов Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:Позвольте нам своими счесться,Хоть дальними, наследства не делить;Не знали вы, а я подавно, —Спасибо, научил двоюродный ваш брат, —Как вам доводится Настасья Николавна?
Скалозуб Не знаю-с, виноват;Мы с нею вместе не служили.
Фамусов Сергей Сергеич, это вы ли!Нет! я перед роднёй, где встретится, ползком;Сыщу её на дне морском.При мне служа́щие чужие очень редки;Всё больше сестрины, свояченицы детки;Один Молчалин мне не свой,И то затем, что деловой.Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,Ну как не порадеть родному человечку!..Однако братец ваш мне друг и говорил,Что вами выгод тьму по службе получил.
Скалозуб В тринадцатом году мы отличались с братомВ тридцатом егерском, а после в сорок пятом.
Фамусов Да, счастье, у кого есть эдакий сынок!Имеет, кажется, в петличке орденок?
Скалозуб За третье августа; засели мы в траншею:[16]Ему дан с бантом, мне на шею.[17]
Фамусов Любезный человек, и посмотреть — так хват,Прекрасный человек двоюродный ваш брат.
Скалозуб Но крепко набрался каких-то новых правил.Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,В деревне книги стал читать.
Фамусов Вот молодость!.. — читать!.. а после хвать!..Вы повели себя исправно:Давно полковники, а служите недавно.
Скалозуб Довольно счастлив я в товарищах моих,Вакансии как раз открыты:То старших выключат иных,Другие, смотришь, перебиты.
Фамусов Да, чем кого господь поищет, вознесёт!
Скалозуб Бывает, моего счастливее везёт.У нас в пятнадцатой дивизии, не дале.Об нашем хоть сказать бригадном генерале.
Фамусов Помилуйте, а вам чего недостаёт?
Скалозуб Не жалуюсь, не обходили,Однако за полком два года поводили.
Фамусов В погонь ли за полком?Зато, конечно, в чём другомЗа вами далеко тянуться.
Скалозуб Нет-с, ста́рее меня по корпусу найдутся,Я с восемьсот девятого служу;Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;Об них как истинный философ я сужу:Мне только бы досталось в генералы.
Фамусов И славно судите, дай бог здоровье вамИ генеральский чин; а тамЗачем откладывать бы дальше,Речь завести об генеральше?
Скалозуб Жениться? я ничуть не прочь.
Фамусов Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;В Москве ведь нет невестам перевода;Чего? плодятся год от года;А, батюшка, признайтесь, что едваГде сыщется столица, как Москва.
Скалозуб Дистанции огромного размера.
Фамусов Вкус, батюшка, отменная манера;На всё свои законы есть:Вот, например, у нас уж исстари ведётся,Что по отцу и сыну честь;Будь плохенький, да если наберётсяДуш тысячки две родовых, —Тот и жених.Другой хоть прытче будь, надутый всяким чванством,Пускай себе разумником слыви,А в се́мью не включат. На нас не подиви.Ведь только здесь ещё и дорожат дворянством.Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:Кто хочет к нам пожаловать — изволь;Дверь отперта для званых и незваных,Особенно из иностранных;Хоть честный человек, хоть нет,Для нас равнехонько, про всех готов обед.Возьмите вы от головы до пяток,На всех московских есть особый отпечаток.Извольте посмотреть на нашу молодёжь,На юношей — сынков и вну́чат;Журим мы их, а если разберёшь,В пятнадцать лет учителей научат!А наши старички? — Как их возьмёт задор,Засудят об делах, что слово — приговор, —Ведь столбовые[51] всё, в ус никого не дуют;И об правительстве иной раз так толкуют,Что, если б кто подслушал их… беда!Не то, чтоб новизны вводили, — никогда,Спаси нас боже! Нет. А придерутсяК тому, к сему, а чаще ни к чему,Поспорят, пошумят, и… разойдутся.Прямые канцлеры[52] в отставке — по уму!Я вам скажу, знать время не приспело,Но что без них не обойдётся дело. —А дамы? — сунься кто, попробуй овладей;Судьи́ всему, везде, над ними нет судей;За картами когда восстанут общим бунтом,Дай бог терпение, — ведь сам я был женат.Скомандовать велите перед фрунтом!Присутствовать пошлите их в Сенат!Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!А дочек кто видал, — всяк голову повесь…Его величество король был прусский здесь;Дивился не путём московским он девицам,Их благонравью, а не лицам;И точно, можно ли воспитаннее быть!Умеют же себя принарядитьТафтицей, бархатцем и дымкой,Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;Французские романсы вам поютИ верхние выводят нотки,К военным людям так и льнут,А потому, что патриотки.Решительно скажу: едваДругая сыщется столица, как Москва.
Скалозуб По моему сужденью,Пожар[53] способствовал ей много к украшенью.
Фамусов Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!С тех пор дороги, тротуары,Дома и всё на новый лад.
Чацкий Дома новы́, но предрассудки стары.Порадуйтесь, не истребятНи годы их, ни моды, ни пожары.
Фамусов (Чацкому)
Эй, завяжи на память узелок;Просил я помолчать, не велика услуга.
(Скалозубу.)
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,Андрея Ильича покойного сынок:Не служит, то есть в том он пользы не находит,Но захоти — так был бы деловой.Жаль, очень жаль, он малый с головой,И славно пишет, переводит.Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов Не я один, все также осуждают.
Чацкий А судьи кто? — За древностию летК свободной жизни их вражда непримирима,Сужденья черпают из забыты́х газетВремён Очаковских и покоренья Крыма;[18]Всегда готовые к журьбе,Поют все песнь одну и ту же,Не замечая об себе:Что старее, то хуже.Где? укажите нам, отечества отцы,Которых мы должны принять за образцы?Не эти ли, грабительством богаты?Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,Великолепные соорудя палаты,Где разливаются в пирах и мотовстве,И где не воскресят клиенты-иностранцы[54]Прошедшего житья подлейшие черты.Да и кому в Москве не зажимали ртыОбеды, ужины и танцы?Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелён,Для замыслов каких-то непонятных,Дитёй возили на поклон?Тот Нестор негодяев знатных,[19]Толпою окружённый слуг;Усердствуя, они в часы вина и дракиИ честь, и жизнь его не раз спасали: вдругНа них он выменял борзые три собаки!!!Или вон тот ещё, который для затейНа крепостной балет согнал на многих фурахОт матерей, отцов отторженных детей?!Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,Заставил всю Москву дивиться их красе!Но должников[55] не согласил к отсрочке:Амуры и Зефиры всеРаспроданы поодиночке!!!Вот те, которые дожили до седин!Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!Вот наши строгие ценители и судьи!Теперь пускай из нас один,Из молодых людей, найдётся — враг исканий,Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,В науки он вперит ум, алчущий познаний;Или в душе его сам бог возбудит жарК искусствам творческим, высоким и прекрасным, —Они тотчас: разбой! пожар!И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —Мундир! один мундир! он в прежнем их бытуКогда-то укрывал, расшитый и красивый,Их слабодушие, рассудка нищету;И нам за ними в путь счастливый!И в жёнах, дочерях — к мундиру та же страсть!Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!Теперь уж в это мне ребячество не впасть;Но кто б тогда за всеми не повлекся?Когда из гвардии, иные от двораСюда на время приезжали, —Кричали женщины: ура!И в воздух чепчики бросали!
Фамусов (про себя)
Уж втянет он меня в беду.
(Громко.)
Сергей Сергеич, я пойдуИ буду ждать вас в кабинете.
(Уходит.)
