Зот Тоболкин - Пьесы
С е м е н С а в в и ч. Иисусе, ты-то куда смотришь? Эй! (Грозит небу.)
Бело на улице.
С е м е н С а в в и ч в избе Калинкиных качает зыбку с младенцем.
Входит Е в с е й. Старик напрягся, словно ждет очередной черной вести.
Е в с е й. Качай, качай!
Старик недвижен, ждет.
Боишься меня?
С е м е н С а в в и ч. Тебя все боятся.
Е в с е й. Кащей он и есть Кащей. Только что не бессмертный. (С горечью.) А про то забывают, что я и себе могу худую весть принести. (Кричит.) Про это пошто забывают?
С е м е н С а в в и ч. Не шуми. Младенца разбудишь.
Е в с е й. Младенец — он что, он несмышленый. Все страхи его впереди. А наши — вот они!
С е м е н С а в в и ч. Опять?!
Е в с е й. Не торопись, не похоронка. (Отдает письмо.) Я теперь похоронки с оглядкой вручаю. Слезы-то все по мне текут… по первому. Вы уж потом… Каще-е-ей… (Выходит.)
Семен Саввич вертит письмо и так и этак, просматривает на свет. Входит С т е ш а.
С т е ш а. Антошка не просыпался?
С е м е н С а в в и ч. Парень с соображением. Понимает, что мамке некогда.
С т е ш а (заглянув в зыбку, снимает со стены фотографию). Молчишь? Хоть бы словечко сыну сказал!
С е м е н С а в в и ч. Ты это… ты не убивайся! Молоко пропадет.
С т е ш а. Душно мне, душно! Как жить?!
С е м е н С а в в и ч. Как все живут. Вон у Анны горя сколько. А виду не кажет. Почитай, что тут? Может, к тому еще одно горе прибавилось?
С т е ш а (распечатав письмо). Из госпиталя… врач пишет. Про Ждана. «Состояние очень тяжелое. Возможно, при хорошем уходе он еще выправится. Мы все, что смогли, сделали».
С е м е н С а в в и ч. Дай сюда! Дай! Анна…
Входит А н н а. Старик не успел спрятать письмо, притворно стонет, рукой качая зыбку.
А н н а. Болит?
С е м е н С а в в и ч. Страх как болит. Ой-ёченьки! Ой! Отсохла ты, что ли? Ни крови в жилах, ни гибкости в суставах. Ровно чужая. А ведь моя. Моя!
А н н а. Дай помну. (Не без сопротивления берет руку старика в свои ладони. Заметила письмо.) Ох ты, старый притвора! (Вскрыла, читает.)
С т е ш а. Поедешь?
А н н а. Ты бы не поехала?
Затемнение.
По деревне идет с о л д а т. Через лоб, наискось, черная повязка. Навстречу С т е ш а с подойником.
С т е ш а. Живой… вернулся!
Т и м о ф е й. Ага, вернулся. Чтобы пожать эту руку. Помнишь, загадывал?
С т е ш а. А Кирилл… слыхал про него?
Т и м о ф е й. Писали из дому. Ты так смотришь, будто я виноват, что выжил.
С т е ш а. И мертвые не виноваты в том, что мертвы.
Т и м о ф е й. Если бы я мог, Стеша… если бы выпало, кому из двух помереть… я бы не задумался ради твоего счастья, Стеша.
С т е ш а. Не терзайся, Тима. Я сдуру ляпнула… с горя.
Затемнение.
Слышится шум поезда. Паровозный гудок. Во двор Калинкиных входят Ж д а н и А н н а. Руки Ждана забинтованы.
А н н а. Вот мы и дома, сынок. А дома, говорят, и стены помогают.
Ж д а н. Мам, топоры почему черные?
А н н а. Все чернеет со временем.
Появляются С т е ш а с ребенком на руках и С е м е н С а в в и ч.
С е м е н С а в в и ч. Прибыл, воин? Ну, с прибытием!
Ж д а н. Воин-то никудышный оказался: в первом бою из строя вышел.
С е м е н С а в в и ч. Кому как выпадет.
С т е ш а. Обещал — вчетвером вернетесь. Где же братьев оставил?
Ж д а н. Я не был с ними… не доехал. Эшелон разбомбили. Нас прямо с колес — в бой. И вот…
С т е ш а. Твое счастье.
Ж д а н. Это счастье?
С т е ш а. Может, в земле лежать лучше? Меняйся — наш папка согласится. Так, что ли, Антон Кириллыч?
Ребенок голосит.
А н н а. Унеси его, укачай!
С т е ш а уходит.
С е м е н С а в в и ч. Так вот и Тоня моя нагрянет.
Ж д а н. От нее есть вести?
С е м е н С а в в и ч. Молчит… ни слуху ни духу.
Ж д а н. Еще объявится… потерпи.
С е м е н С а в в и ч. Терплю, надеюсь. Тимоха Рязанов тоже ни строчки не написал. А вчера нагрянул.
Ж д а н. Опередил корешок! На день раньше вернулся.
С е м е н С а в в и ч. Там кровать разобрана, Даня. Ложись, отдыхай.
Ж д а н. Четвертый топор белый. Мой?
А н н а. Теперь уже не почернеет. Не дам почернеть.
Ж д а н. Пойду прилягу, в глазах рябит. (Уходит.)
С е м е н С а в в и ч. Руки-то как ему? Сразу две…
А н н а. Не только руки… В легком тоже пуля сидит. Порвался провод телефонный. Даня связать его хотел. А немец-то из пулемета.
С е м е н С а в в и ч. Не дополз, значит? Ну, ничего. Пуля — дура.
А н н а. Дополз, зубами вцепился. Так и нашли после боя…
С е м е н С а в в и ч. Упорный! За это орденом наградят.
А н н а. Не надо нам орденов. Лишь бы выжил.
С е м е н С а в в и ч. Паразит я вселенский! Сгубил корову, а молочко для него всего дороже.
А н н а. Продам картошку — на молоко наторгую.
С е м е н С а в в и ч. На себе повезешь?
А н н а. У нас один транспорт: баба в телеге.
Входят Б у р м и н и К а т е р и н а.
К а т е р и н а. Я молока принесла. Жи-ирное молоко!
А н н а. На базар собираюсь. Там и куплю.
Б у р м и н. Какой резон тратиться? Бери наше.
А н н а. У чужих брать не приучена…
Б у р м и н. Мы чужие? Не те речи ведешь, Анна! Обидные речи, я тебе ответственно говорю.
К а т е р и н а. Поди, ревность мою забыть не можешь? Дурость это, сплошная дурость! Теперь не тем голова занята.
Б у р м и н. Хватит вам злобствовать! Хватит делиться! Не по-советски это, вот что!
А н н а. Не по-советски?! А чьи мужики под снегом лежат? Кто кровавой слезой умывается? Ты или я? Не по-советски… (Задохнулась.)
К а т е р и н а. Анна, Анна, приди в себя… Опомнись!
А н н а. Мне тесно в себе, мне душно! Там боль… одна боль!
Б у р м и н. Несправедлива ты, Анна. Несправедлива.
К а т е р и н а. Пойдем, Федот. Пришли не ко времени.
Б у р м и н ы уходят.
Дома.
А н н у бросает из угла в угол.
Ж д а н лежит на кровати. С е м е н С а в в и ч, вздыхая, сучит дратву.
Входит Т и м о ф е й.
Т и м о ф е й. Здорово были! Где тут у вас служивый?
А н н а. Спит. Сбавь голос.
Т и м о ф е й. На том свете успеет — выспится.
С е м е н С а в в и ч. Типун тебе на язык.
Т и м о ф е й. Раньше здесь не так привечали. (Обнимает товарища.)
Ж д а н. Легче, Тима, легче!
А н н а. Не жулькай его! Вишь, кровь на губах выступила?
Т и м о ф е й. Как же ты оплошал, дружба? И руки, и это все — сразу?
Ж д а н. Так уж случилось, Тима. Думал, от последней пули паду, а достались самые первые.
Т и м о ф е й. От последней обидно. Да и от всякой другой — тоже. Лучше жить.
Ж д а н. Мама, что ж ты гостя сухо встречаешь?
А н н а (достает бутылку). Пей один. Дане заказано.
Т и м о ф е й. Раз так, и я не стану!
С е м е н С а в в и ч. Небылицы, да и только! Тимоха пить отказался.
Т и м о ф е й. Теперь вся жизнь из небылиц сплетена.
Пришел П р о н ь к а.
П р о н ь к а. Мамка яичек Дане послала.
А н н а. Вы что, сговорились? Забирай — сам дома съешь.
Пронька, спрятав руки за спину, отступает.
Ж д а н. Ну вот, обидела парня. Он ото всей души старался. Последнее урвал от себя.
А н н а. Сами кору с мякиной смешивают, а нам — яйца. Может, возьмешь?
Пронька мотает головой.
Ж д а н. Как-нибудь сочтемся, мама. За все доброе и за все злое. Сочтемся. Оставь, не заводи парня.
П р о н ь к а (просветлев). Я к тебе приходить буду. Можно?
Ж д а н. Приходи, дружок. Все веселее.
П р о н ь к а. Хошь, на гармошке поиграю? Я без тебя научился.
А н н а (выпроваживая его). Потом, потом.
С т е ш а (в дверях). Мама, посмотри за Антошкой. Я на ферму. (Скрылась за дверью.)
Т и м о ф е й (ей вслед). Погоди, вместе пойдем.
Ж д а н. Не спеши, Тима. Посидим, прошлое вспомним.
Т и м о ф е й. Успеем наговориться! Как-никак жить выпало. (Уходит.)
