Николай Гоголь - Драматические отрывки и отдельные сцены (1832-1837)

В тексте черновика можно отчетливо различить два слоя: нижний слой, написанный разборчивым и ясным почерком с незначительными поправками, и верхний, с большим количеством зачеркиваний и поправок, местами совершенно не поддающийся прочтению. По характеру обоих слоев можно отчетливо видеть, как беловая рукопись была превращена в черновик. Н. С. Тихонравов в своем издании сочинений Гоголя воспроизвел нижний, наиболее легкий для прочтения слой рукописи с рядом вариантов (на выборку) из верхнего слоя (Соч. Гоголя, 10 изд., т. II, стр. 756–771). Н. И. Коробка, напротив, воспроизвел лишь верхний слой, совершенно игнорируя нижний (Полн. собр. соч. Гоголя, т. IV, стр. 412–420).

В бумагах Гоголя (из собрания А. А. Иванова) сохранился набросок к одному месту черновой редакции, написанный на клочке желтоватой бумаги (ЛБ15). H. С. Тихонравов затруднился его датировать. Следует рассматривать данный набросок как заготовку одной из реплик Собачкина и предположительно отнести этот набросок к тому же времени, что и черновик «Отрывка», т. е. к лету 1840 г.

Действующие лица «Отрывка» — Марья Петровна и Миша — носят в черновой редакции те же имена, что и во «Владимире третьей степени». Собачкина во «Владимире третьей степени», вероятно, еще не было. Ряд черт, указывающих на тождество Закатищева из «Владимира третьей степени» и Собачкина из «Отрывка» (см. об этом в комментариях к «Утру делового человека»), еще не свидетельствует о том, что Гоголь только изменил фамилию одного и того же персонажа. Важно подчеркнуть, что образ Закатищева создавался еще до написания «Ревизора», а образ Собачкина — уже после создания Хлестакова. «Философия» знаменитого гоголевского героя («Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия») является «философией» и Собачкина. Хвастовство, волокитство и щегольство — всеми этими качествами, характеризующими Хлестакова, наделен и Собачкин, который также «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове».

Беловая редакция «Отрывка» (ЛБ15), оконченная перепиской, как установлено Н. С. Тихонравовым, в Риме к началу 1841 г., занимает тетрадь в пять листов (10 страниц) голубоватой бумаги с водяными знаками; птицею на скале (на одной половине листа) и буквами NM (на другой). Н. С. Тихонравов отметил, что «на той же бумаге переписана была набело и последняя тетрадь римской редакции „Женитьбы“» (Соч. Гоголя, 10 изд., т. II, стр. 754). В рукописи нет заглавия, а текст открывается словами: «Комната в доме Марьи Александровны». В черновике, как мы знаем (см. выше), было написано «Марьи Петровны»; в беловой редакции «Отрывка» Марья Петровна, действовавшая еще во «Владимире, третьей степени», была переименована в Марью Александровну.

После переписки «Отрывка» набело Гоголь, однако, еще не счел работу по выработке текста законченной. Помимо ряда мелких поправок, внесенных им в некоторые реплики, он, радикально изменил два места «Отрывка»: 1) в реплику Миши, отвечающего на обвинения его в либерализме, был введен новый кусок (начиная со слов: «Ах, маменька, сколько я вас просил», и кончая словами: «когда и в чем я был непослушен вам»); 2) заново переработана была другая реплика Миши, где он развивает взгляд, что богатый жених должен искать бедной невесты (в окончательном тексте начиная со слов: «Я не понимаю, маменька, чего вы хотите», и до конца данной реплики). Текст обоих указанных мест «Отрывка» был написан Гоголем на дополнительном полулисте (двух страницах) желтоватой бумаги русской (Знаменской?) фабрики. В соответственных местах беловой рукописи «Отрывка» были сделаны условные знаки (#), отсылавшие к тексту дополнительного полулиста. Судя по бумаге и почерку, изменение обоих мест в беловой редакции «Отрывка» было произведено Гоголем уже в России. По содержанию заново написанной речи Миши о «либерализме» можно предполагать, что это было сделано весной 1842 г. В черновике «Отрывка» Марья Петровна обвиняет своего сына в либерализме, масонстве, увлечении стихами Рылеева и предполагает женить его на княжне Шлепохвостовой. В окончательной редакции «Отрывка» Марья Александровна называет своего сына «либералом», причем это вызывает со стороны Миши горячую отповедь. Н. С. Тихонравов совершенно прав, когда он замечает, что патетический тон Мишиной речи «дает понять читателю, что Гоголь защищает здесь — свое личное дело, самого себя». Вопрос о защите собственного художественного творчества с особой остротой встал перед Гоголем весной 1842 г. в пору ожидания выхода в свет «Мертвых душ». Речь Миши о «либерализме», близкая к некоторым мотивам второй редакции «Портрета» и «Театрального разъезда», никак не связана с самим сюжетом «Отрывка». Н. С. Тихонравов предполагает, что эта речь не была пропущена цензурой, но, возможно, что и сам Гоголь в последний момент исключил ее из состава пьесы. Во всяком случае в текст издания 1842 г. она не вошла.

Редактор «Сочинений Гоголя» Н. Я. Прокопович сделал с беловой рукописи «Отрывка» писарскую копию (не дошедшую до нас), причем произвел стилистическую правку текста, а также исключил невязки в именах действующих лиц (Марья Александровна несколько раз именовалась в рукописи Марьей Петровной) и разбил пьесу на явления. Несколько мелких купюр цензурного порядка (см. варианты) принадлежали или тому же Прокоповичу или, быть может, цензору пьесы.

В настоящем издании «Отрывок» печатается по тексту ЛБ15 с незначительными поправками по тексту издания 1842 г. (устранение невязок в именах действующих лиц и разделение пьесы на явления). Речь Миши о «либерализме» дается в примечании к основному тексту, поскольку мы не располагаем данными о том, что эта речь была исключена из пьесы самим Гоголем.

Гоголь сначала предполагал назвать свою пьесу «Сценами из светской жизни» (письмо к Н. Я. Прокоповичу из Гастейна от 29 августа 1842 г.), но затем согласился с предложением Прокоповича назвать ее «Отрывком». 14 ноября 1842 г. он писал Прокоповичу из Рима: «Насчет намерения твоего назвать Светскую сцену просто Отрывком я совершенно согласен, тем более, что прежнее название было выставлено так только, в ожидании другого». Белинский, сообщая о предстоящем выходе в свет первого издания «Сочинений Гоголя», еще называл пьесу «Светскими сценами» («Отечественные Записки», 1842 г., кн. 9).

ТЕАТРАЛЬНЫЙ РАЗЪЕЗД ПОСЛЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ НОВОЙ КОМЕДИИ

В настоящем издании печатается по тексту КАБ5; в отделе «Другие редакции» — текст ПБЛ11.

Первая (черновая) редакция «Театрального разъезда» занимает три страницы (два листа) писчей бумаги большого формата, заполненных густым убористым почерком с рядом зачеркиваний, поправок и помарок. Особенно большой правке подвергся самый конец пьесы — несколько фраз здесь вписано карандашом. Отдельные места текста с большим трудом поддаются прочтению. Заглавие в рукописи отсутствует, а текст начинается фразой, написанной в верхней части страницы, очевидно, уже после того, как страница была заполнена: «Своими словами — так, как оно почувствовано в простоте». Далее следует начало пьесы: «Мне душно и тяжело. Какое-то странное чувство» и т. д. При переплете бумаг Гоголя, составляющих ПБЛ11, два листа, занятые «Театральным разъездом», оказались, во-первых, разъединенными, а во-вторых, неправильно подклеенными в общий корешок. Вследствие этого текст пьесы в общей нумерации ПБЛ11 занял листы 48 и 51, причем начало «Театрального разъезда» оказалось на оборотной стороне (странице) листа 48, продолжение — на лицевой стороне того же листа, а окончание — на оборотной стороне листа 51 (лицевая сторона этого последнего листа занята черновиком начала «Лакейской»). Разъединение листов первой редакции «Театрального разъезда» и неправильная подклейка этих листов в общий корешок — всё это ввело в заблуждение Н. С. Тихонравова, не заметившего, что помимо известной редакции «Театрального разъезда», опубликованной впервые в четвертом томе «Сочинений», изд. 1842 г. (ср. рукопись КАБ5), до нас дошла еще первоначальная, стилистически не отделанная Гоголем, но все же совершенно законченная и полная редакция той же пьесы.

Н. С. Тихонравов в своих комментариях к «Театральному разъезду» опубликовал семь черновых «набросков» этой пьесы, причем первые четыре он охарактеризовал как «самые старые, восходящие еще к апрелю и маю 1836 г.», а последние три определил как «позднейшие» (Соч. Гоголя, 10 изд., т. II, стр. 790–800). Будучи прав в хронологическом приурочении «набросков», Н. С. Тихонравов ошибался, рассматривая первые четыре «наброска» как не связанные между собой и ставя их в один ряд с тремя «позднейшими». Эти последние являются действительно черновыми набросками трех мест второй редакции «Театрального разъезда», тогда как первые четыре даже не могут быть названы «набросками», так как в совокупности своей они составляют законченное произведение. Не связав четырех указанных «набросков» между собой (судя по почерку они написаны в два или три приступа на бумаге одного и того же качества и формата), Тихонравов сделал к тому же ошибочное заключение, будто Гоголь сначала не предполагал давать «Театральному разъезду» диалогическую форму: при правильном восстановлении текста мы видим, что диалогическая форма выступает у Гоголя уже с самого начала его пьесы. Первая редакция «Театрального разъезда», по признанию Гоголя, была «написана сгоряча, скоро после представления „Ревизора“ и потому немножко нескромна в отношении к автору» (письмо к Н. Я. Прокоповичу от 15 июля 1842 г.). Несомненно, что именно «Театральный разъезд» имел в виду Гоголь, когда он в «Отрывке из письма… к одному литератору», характеризуя отношение публики к «Ревизору», вскользь намекнул на какие-то свои записи по этому поводу. Эти-то записи, конечно, и были первой редакцией «Театрального разъезда», поскольку в данной пьесе Гоголь и воспроизвел по преимуществу бранные, «не относящиеся к искусству» отклики по поводу его комедии.