Станислав Белковский - Покаяние
Воздевает трость вверх.
Вослед рукам.
ТОЛЬ. Вы – наша совесть, Игорь Волкович. Наша коллективная совесть. А мы не можем принимать решение без совести.
ГОЦЛИБЕРДАН. Совсем без совести – не можем.
ДЕДУШКИН. А разве не Игорь Тамерланч наша совесть?
ТОЛЬ. Он – наш мозг.
Пауза.
Это – совсем другое.
ГОЦЛИБЕРДАН. Он – наш бог-отец. У бога-отца не бывает совести. Он выше этого.
ДЕДУШКИН. Кого, Гоценька, вы имели в виду?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я разве кого-то имел в виду?
ДЕДУШКИН. Да-да, конечно-конечно. Вы сказали – он выше этого. Вот какого этого вы имели в виду?
ТОЛЬ. Простите, профессор, Гоц сказал лишнего. Он слишком устал и переволновался сегодня. Он ведь очень любит нашего Игоря. Мы все любим. И Гоц тоже любит.
ДЕДУШКИН. Я еще в восемьдесят пятом году заметил, как Данечка любит Игоря Тамерланча. Я даже иногда сидел под главной дверью лаборатории и любовался.
ГОЦЛИБЕРДАН. Чем любовались?
ДЕДУШКИН. Любовался, как любит.
ГОЦЛИБЕРДАН. Кто как любит? Что вы несёте?!
ДЕДУШКИН. Моим студентам, Данечка. Всё, что узнал. Всё, что запомнил. За семьдесят семь лет. При Сталине. При Хрущеве. При Брежневе. При Андропове. Стал заместителем директора. А там уже и Горбачев. Сделали вашу лабораторию. Сколько всего – и не унесешь. И вроде уже помирать пора, а как-то все хочется чего-то, хочется. Когда ложишься спать во втором часу ночи, и все гул какой-то в ушах. Как будто недослушал чего.
Перебивка.
ТОЛЬ. Да, Евгений Волкович, я хотел… то есть мы хотели узнать. Согласны ли вы с тем, чтобы мы позволили Игорю принять яд?
ДЕДУШКИН. Игорю Тамерланчу?
ТОЛЬ. Нашему Игорю. Вы его знаете.
ГОЦЛИБЕРДАН. Игорю Тамерланычу Кочубею. Вы его пока ещё знаете. Всё ещё знаете.
ДЕДУШКИН. Да. Двадцать пять лет.
Пауза.
Как вы думаете, мои молодые коллеги. Может быть, я знаю его не так хорошо, чтобы ему помогать?
ГОЦЛИБЕРДАН. Помогать не требуется. Надо не мешать.
ДЕДУШКИН. Разве я когда мешал Игорю Тамерланчу? Вот помню, когда он хотел встретиться с Ельциным, в составе группы, там молодые всякие, я сразу…
ТОЛЬ. Евгений Волкович.
ДЕДУШКИН. Да-да, Боренька.
Углубленно.
ТОЛЬ. Когда я последний раз был у президента.
ДЕДУШКИН. Когда вы последний раз были у президента.
ТОЛЬ. Я спросил его. А что, если Татьяна Евгеньевна Дедушкина возглавит, наконец, Академию вечной жизни.
ДЕДУШКИН. Какую Академию? Какую-какую Академию?!
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты перепутал. Академию с Корпорацией.
ТОЛЬ. Да. Несомненно. Академию рыночной экономики. Я перепутал, потому что долго не пил свежей воды. Мы слишком давно разговариваем, коллеги.
ДЕДУШКИН. Слишком давно. Сколько уже времени протекло.
ГОЦЛИБЕРДАН. Протекло. И хотя мгновений мне немножко жаль, вечное, конечно, впереди.
Громко.
ТОЛЬ. И когда я спросил у президента, он мне сказал. Когда Татьяна Евгеньевна Дедушкина возглавит Академию рыночной экономики, что будет делать на заслуженном отдыхе Евгений Волкович Дедушкин, спросил я его.
ДЕДУШКИН. Вы спросили?
ТОЛЬ. Я спросил.
ДЕДУШКИН. И он вам сказал.
ТОЛЬ. Он мне сказал.
ГОЦЛИБЕРДАН. Что он тебе сказал, ёбаный в рот?
ТОЛЬ. Он мне сказал. Наверное, сказал мне он, Евгений Волкович Дедушкин любезно согласиться поработать нашим послом в Гондурасе.
ДЕДУШКИН. В Гондурасе? Он сказал – в Гондурасе?!
ТОЛЬ. Да, а что удивительного? В Гондурасе. Года на три хотя бы, сказал он, а там – как пойдет.
ДЕДУШКИН. Чёртов водочник! Он всё испортил. Он не так донёс президенту. Я же просил – в Сингапуре! В Сингапуре, не в Гондурасе!
ТОЛЬ. А может, и в Сингапуре. Экономическое чудо – где было?
ГОЦЛИБЕРДАН. Экономическое чудо было как раз в Сингапуре. Недавно закончилось.
ТОЛЬ. Значит, в Сингапуре. Президент сказал – в Сингапуре. Года на три хотя бы, а там – как пойдет.
ДЕДУШКИН. Слава Богу!
Вытирает пот с некоторых поверхностей.
ТОЛЬ. Простите, Евгений Волкович, я совершенно не хотел взволновать вас. Или разволновать вас. Как там правильно, Гоц?
ГОЦЛИБЕРДАН. Я совершенно не хотел переволновать вас. Евгений Волкович.
ТОЛЬ. Я знаю, что вы будете прекрасным послом в Сингапуре.
ДЕДУШКИН. Ой, Боренька… Супруга так хотела погреть старые кости. У океана. У самого океана, в двадцати сантиметрах песка.
ГОЦЛИБЕРДАН. Под рокот обезьян.
ДЕДУШКИН. Там еще коктейли очень хорошие. Мошонка. Знаете, такой коктейль – мошонка? Зеленый. И семь градусов алкоголя. Меня в 2003-м году на семинаре угощали. Сингапурцы угощали. Там был приём…
ТОЛЬ. Вы думаете, нам надо согласиться, чтобы Игорь принял свой яд?
ДЕДУШКИН. Мне кажется, нам стоило бы согласиться. Чтобы Игорь Тамерланч принял. Но только свой яд. Никакого чужого. Чужим можно селезенку испортить. А когда такой возраст, за пятьдесят.
ГОЦЛИБЕРДАН. За пятьдесят пять.
ДЕДУШКИН. Мне Машенька, Мария Игнатьевна, говорила, тем более, он попивает. Танечка моя тоже попивает, признаться, но ей-то и пятидесяти еще нет. Только в следующем семестре, в следующем семестре будет. Но мы докторскую сделаем. Непременно. Если даже там президент спросит или что-то еще, мы сделаем. Так и скажите им, если что.
ТОЛЬ. Отлично, профессор. Вы нас очень выручили.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вы даже не представляете, как вы нас выручили.
ДЕДУШКИН. Я гуманитарий. У меня не очень сильное представление.
ТОЛЬ. Вам дать машину?
ДЕДУШКИН. Мой «Лексус» здесь. Под воротами. А разве всё уже закончилось?
ГОЦЛИБЕРДАН. Не закончилось. Но вот-вот закончится.
ДЕДУШКИН. Боренька, вам прислать анкету Танечки?
ТОЛЬ. Татьяны Евгеньевны Дедушкиной?
Молча вопрос.
Пришлите, если не сложно. Отсканируйте и файлом PDF пришлите. У вас секретари умеют сканировать?
ДЕДУШКИН. Они так все умеют. Я даже диву даюсь.
ТОЛЬ. Спасибо вам огромное, Евгений Волкович. Я всегда знал, что совесть русского либерализма меня не подведет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Это мы всегда знали, что совесть нас ни разу не подведёт.
Обнимаются.
Все втроем.
Дедушкин слезится.
ДЕДУШКИН. До свидания, мои дорогие! Прощайте!
ТОЛЬ. Прощайте, профессор!
ГОЦЛИБЕРДАН. Счастливо вам доехать до вашей минфиновской дачи.
Сквозь силы.
В Горках-17. На вашем мягком, вашем счастливом «Лексусе». Час пик еще и не начинался. Быстро доедете, минут за сорок. Если разрешит русский разреженный воздух.
Дедушкин исчезает.
Возвращается.
ДЕДУШКИН. Да, Боренька, но вы так и не сказали, что вы решили.
ТОЛЬ. Как не сказал? Про что?
ДЕДУШКИН. Ну, про Игоря Тамерланча. Вы только выслушали моё мнение, а своё решение так и не сказали.
ГОЦЛИБЕРДАН. Действительно, Борис. Профессор прав. Ты принял решение?
Пауза.
ТОЛЬ. Решение. Вы знаете, коллеги, что я экономист-математик. В нашей марксистско-ленинской лаборатории я занимался эконометрикой. Первым делом.
ДЕДУШКИН. Еще бы! Эконометрика! У нас на кафедре постпереходной эконометрики до сих висит ваш портрет. Хотя сейчас вот, может быть, сняли. Там потолки красят. В розовый цвет. Психологи говорят, розовый цвет очень расслабляет.
ГОЦЛИБЕРДАН. Как хобот мертвого слона. Не меньше.
ДЕДУШКИН. Но как покрасят – сразу же назад и повесят.
ТОЛЬ. Я считаю, что если два варианта из трех отпали, остается только третий. Третий вариант. Методом исключения.
ДЕДУШКИН. Какие у вас ясные мозги, Боренька! Как я вам завидую, если б вы знали! Белой-белой завистью…
ГОЦЛИБЕРДАН. Значит, решение в том, чтобы Игорь принял яд?
Раздраженно.
ТОЛЬ. Значит, решение. Не заставляй меня бесконечно расшифровывать.
ГОЦЛИБЕРДАН. Решение принято, профессор. Борис Алексеич всё решил. А вы боялись.
ДЕДУШКИН. Значит, я могу ехать?
ГОЦЛИБЕРДАН. Значит, можете.
ТОЛЬ. Вы можете ехать. Я скоро позвоню вам по поводу Гондураса. Черт побери, Сингапура.
ДЕДУШКИН. Вот-вот. Сингапура. Сингапура. Ни в коем случае не Гондураса. В Гондурасе-то и коктейлей приличных – днем с огнем, как говорила моя бабушка. Со Среднего Поволжья.
ГОЦЛИБЕРДАН. Вы можете ехать, профессор.
ДЕДУШКИН. Я могу ехать! Я могу ехать!!!
Уезжает.
Пауза.
ТОЛЬ. Гоц!
ГОЦЛИБЕРДАН. Да, мой повелитель.
ТОЛЬ. Ты уже знаешь, что нужно делать?
ГОЦЛИБЕРДАН. Ты хочешь, чтобы я сказал Андрюхе? Это бессмысленно. Я тебе говорил еще, когда с попом. Мы с ним на равном положении. Он всё равно пойдет переспрашивать у тебя. Ты сам должен ему сказать.
ТОЛЬ. Нет, ты не совсем понял. Нельзя ничего говорить Андрюше. Это слишком тонкое дело. Здесь всё-таки наш старый товарищ. А это не поп какой-нибудь. Убогий.
