Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 5. Пьесы (1911–1921) - Николай Степанович Гумилев
Молчите все, я начинаю.
(Мечет карты.)
Девятка, тройка, двойка, туз.
Берта
О, что ты делаешь, несчастный?
Как исполняешь свой обет?
Роялист
Восьмерка, дама и валет.
Берта
Как рог побед, как вестник чуда
Ты быть обязан... О, позволь
Мне увести тебя отсюда...
Роялист
Король, валет, опять король.
Берта
Бежим скорей, бежим со мною
Туда, где, голову подняв,
Орел кричит привет герою...
Роялист
Десятка ваша бита, граф.
Граф хватается за голову.
Каролина
Я этого не ожидала,
Так проиграть! какой позор!
О чем она ему шептала,
Орел и светоч, что за вздор?
Роялист
Ну полно, юноша, оправьтесь,
Ваш лоб в поту, ваш взор померк
Вы завтра ж будете заправский
В дому нотариуса клерк,
Легко зачесывать височки,
Крестьянам письма сочинять,
Глазеть в окно хозяйской дочки,
Когда она ложится спать,
Писать стихи и на кларнете
Играть — завиднейший удел...
Граф выхватывает пистолет и стреляется.
Берта
А, вот он в огнезарном свете!
4. Актеон
Одноактная пьеса в стихах
Действующие лица
Кадм, царь, строитель Фив.
Эхион, его слуга и друг.
Актеон, сын Кадма.
Агава, жена Эхиона.
Диана.
Крокале, Ранис, Хиале — нимфы Дианы.
Трое юношей, спутники Актеона.
Три пса, преследующие Актеона.
Место действия — долина Гаргафии, покрытая темным кипарисовым лесом. В глубине — пещера аркой. Направо — светлый источник бежит по зеленой лужайке. Наступает вечер.
Входят Кадм и Эхион.
Кадм
Сюда, Эхион, налево! Здесь
Вчера я выломал камень.
Выломал, но не весь.
Он был опутан корнями.
До ночи я не управился — стар!
Холодно было и сыро.
С единорогом лягался кентавр,
Блеяли в чаще сатиры.
А ты всё силен, драконий зуб,
Силен, как прежде, счастливый.
С тобой донесу я упрямый уступ
В наши юные Фивы.
Начинают ворочать камень.
Где же Агава?
Эхион
Жена?
Кадм
Да.
Эхион
Черные руки ломает дриадам.
Кадм
Рубит деревья?
Эхион
Рубит.
Кадм
Для храма?
Эхион
Для храма.
Кадм
(насмешливо)
А храм кому, мой старый дракон?
Эхион
Тебе, господин.
Кадм
(со смехом)
Нет.
Эхион
Ну, так не знаю.
Кадм
Нам не выломать камня.
Эхион
Выломать... с песней.
Кадм
(поет, выворачивая камень)
Отдай мне глыбу, земля! земля!
Я взнесу ее к небу, земля! земля!
И она будет в храме, земля! земля!
Бога чествовать с нами, земля! земля!
Я сказал, ты исполни, слышишь, земля?
Иль испробуешь молний Зевса, земля!
Туша проклятая, кит глухой,
Баба упрямая, ты не хочешь, земля?
Эхион
(поет тотчас вслед за Кадмом)
Белая кровь дракона, черное тело,
Господин приказал приняться за дело.
Зубы дракона, нас было много,
Мы дрались долго, и убито много.
Живые — люди, мертвые — камни,
Мы больше не будем драться.
Земля, помоги мне
Приподнять брата.
Камень поддается; работающие отирают пот и садятся отдыхать; входит Агава.
Агава
Здрасте, мужчины.
Эхион
Здравствуй, жена.
Кадм
Женщина, здравствуй.
Агава
Где же?
Мальчики? Актеон или Пентей?
Кадм
Их нет.
Агава
(насмешливо)
Всё те же.
Значит, на рынке Пентей
Дуракам диктует законы,
Значит, гоняют зверей
В долине псы Актеона.
А вам, старикам, — ничего,
Как только ломать эту гору!
Для вас дороже всего
Еще не построенный город.
Кадм
(с важностью)
Ты, женщина, нас не поймешь.
Агава
Может быть!
Но только и я целый день как в угаре.
(таинственно)
Чтобы мальчикам было где время убить,
Построила я лупанарий.
Актеон
(кричит за сценой)
Сюда, товарищи, за этой чащей
Звучат людские голоса,
Они врываются всё чаще, чаще
В темно-дремучие мои леса.
О, я непрошеным носы отрежу,
Чтоб не распугивали дичь.
Скорей, товарищи, хватай...
(Входя, замечает присутствующих.)
Я брежу.
Отец, простишь мне мой дерзкий клич?
Кадм
(недовольно)
Как, ты, Актеон? Но сегодня тебя я
Поставил следить за прокладкой канала,
А ты всё оставил, медведя гоняя.
Рабов разбежалось, должно быть, немало.
Актеон
(со смущением)
Отец, я виновен.
Кадм
(к нему и к вошедшим юношам)
Ну, полно, к работе!
Болтать будем после мы. Этот камень
На площадь Судилища вы снесете.
(насмешливо)
Даже вашими белыми руками.
Актеон
(подходя к камню)
О, боги, он грязен!
Эхион
Лягушка грязнее!
Актеон
И как он тяжел!
Агава
Мог бы быть тяжелее.
Актеон
(вопросительно)
Отец?
Кадм
Замолчи, он для храма.
