Александр Амфитеатров - Virtus Аntiquа (Оруженосец)
Сильвія.
Зачѣмъ тогда уѣхали вы?
Галеотто.
Но…
Сильвія.
Признаній вашихъ, графъ, не отвергалаЯ наотрѣзъ. Я отвѣчала вамъ:Хоть не люблю я васъ, но уважаю;Прикажетъ мнѣ идти за васъ отецъ,Я и пойду. Быть можетъ, скоро юностьМеня любви научитъ, и тогда —Какъ знать: не вы ль мой будете избранникъ?
Галеотто.
Да, да! «Хотя», «конечно» и «однако»…И всяческихъ увертокъ милліонъ,Что женская придумываетъ хитростьВзамѣнъ простого «прочь пошелъ»!
Сильвія.
О, нѣтъ!Не догадались вы, мой Галеотто…А слѣдовало, слѣдовало ждать!Я испытать хотѣла васъ терпѣньемъ,Хотѣла приглядѣться къ вамъ, узнать,Что вы за человѣкъ. Но вы суровоМой приняли отвѣтъ, умчались въ море,Пять лѣтъ въ чужихъ скитаетесь краяхъ,Ни вѣсти, ни письма отъ васъ… И яРѣшила, что меня вы не любили,А просто прихоть тѣшили свою,Мнѣ голову туманя объясненьемъ.
Галеотто.
Клянуся папой…
Сильвія.
Не клянитесь, графъ.Святой отецъ далеко, не услышитъ.Къ тому жъ – которымъ? Цѣлыхъ два теперьУ насъ вѣдь папы.
Галеотто.
Сильвія! Довольно!..Уѣхалъ я, безсмысленный, затѣмъ,Что… Господи! Прости мнѣ, если тайнуЧужую долженъ я разоблачить!Пять лѣтъ ее въ груди хранилъ я свято,И этотъ мальчикъ даже, Ланчелоттъ,Который всѣ мои къ вамъ слезы знаетъ,О тайнъ той ни звука не слыхалъ…У васъ была сестра?
Сильвія не глядя на него.
Была, Ассунта.
Галеотто.
Когда отъ васъ отверженнымъ уѣхалъЯ въ замокъ свой и, въ хмельномъ забытьѣ,Влача, какъ цѣпь, отравленное время,За днями дни пирами убивалъ,Однажды мнѣ Ассунта написала…Мнѣ стыдно, но… подобнаго письмаНе получаетъ дважды въ жизни смертный!Она писала: «Я люблю васъ»…
Сильвія про себя.
О!Зачѣмъ ее писать мы научили?!.
Галеотто.
«Я знаю: вамъ сестра моя мила.На бѣдную смиренницу АссунтуРазсѣянный и равнодушный взглядъОшибкой только бросите вы развѣ…Я знаю: вы отвергнуты. ГордаИ холодна сестра моя, какъ мраморъ.А я?!. Когда бы предлагали мнѣРай безъ тебя, иль вѣчный адъ съ тобою, —То я бы въ адъ съ улыбкою пошла!Возьми меня женою, иль рабою —Мнѣ все равно! Я жду тебя… И ты,Одинъ лишь ты – властитель мой до гроба!Когда жъ не ты, сама я въ гробъ сойду!»
Молчаніе.
Сильвія.
И… что же вы отвѣтили?
Галеотто.
Признаюсь,Что въ первую минуту я хотѣлъВамъ отомстить и скромную АссунтуСвоей короной графской увѣнчать, —Ей посвятить всю жизнь, весь грозный подвигъМогучихъ рукъ и звонкаго меча.Но слава Богу! Я писать не мастеръ,Прекрасная графиня. Точно дубъРука моя становится, чуть буквыЕй выводить приходится. И время,Пока я за посланіемъ пыхтѣлъ,Меня расхолодило. Я отвѣтилъ:«Одно на синемъ небѣ ходитъ солнце,Одна подъ солнцемъ Сильвія живетъ!»
Сильвія (очень зло).
Я слушаю. Прекрасно… Продолжайте!
Галеотто.
Простите мнѣ, мадонна. Бѣсъ силенъ, —Ассунта же меня не оставлялаЛюбовью беззавѣтною своей.Я каюсь: часто кровь моя кипѣла,Когда передавалъ каналья-пажъМнѣ отъ нея безумныя посланья.Она была красавица… А я, —Убитъ я былъ и жаждалъ утѣшенья…Соблазна голосъ въ уши мнѣ шепталъ:Не глупо ль предъ надменнымъ божествомъНапрасно расточать мольбы и жертвы,Когда есть храмъ прекрасная душа,Гдѣ самъ ты – богъ?!. И, размышляя такъ.Я понялъ, что сегодня или завтраМеня лукавый одолѣетъ бѣсъ,И, не любя, я сдѣлаюсь супругомъ,Или… любовникомъ… и тоже – не любя…
Сильвія.
Вы смѣете…
Галеотто.
На мигъ еще терпѣнья.Мадонна! Рыцарь я. Самъ императоръКоснулся шпагой этого плеча.Я побѣдилъ нечистаго соблазныИ, распустивъ косые паруса,Вдаль убѣжалъ, зажмурясь, безъ оглядки…Вотъ все, мадонна, что могу сказатьЯ въ оправданье моего отъѣзда…
Долгое молчаніе.
Сильвія.
Въ скитаньяхъ вашихъ не случалось вамъСлыхать о жертвѣ вашей… объ Ассунтѣ?
Галеотто.
Нѣтъ, никогда. Два мѣсяца назадъЯ свой корабль причалилъ y Таренто.Мой другъ, тарентскій герцогъ, сообщилъМнѣ слухъ, что вы совсѣмъ осиротѣли.И вновь на волны бросилъ я корабль,И полетѣлъ съ попутнымъ быстрымъ вѣтромъ.
Сильвія.
Извѣстно ли вамъ, рыцарь, отчегоАссунта умерла?
Галеотто.
Чума, я слышалъ…
Сильвія.
Ея чума – звалась любовью! Вы —Ее чумою этой умертвили!
Галеотто.
О, Сильвія! Но я ли виноватъ?
Сильвія.
Винить васъ я не думаю, не смѣю…Любовь свободна въ прихотяхъ своихъ.Она – одно, въ чемъ лгать и лицемѣритьНе властенъ самъ съ собою человѣкъ.Мнѣ только жаль… Мнѣ жаль ее ужасно!
Галеотто.
Святыя слезы эти разделитьПозвольте съ вами, Сильвія…
Сильвія.
Вамъ плакатьО ней?!
Галеотто.
Что съ вами?
Сильвія.
Нѣтъ… пустое… все прошло…Хотите, графъ, я насмѣшу васъ? Очень —До хохота – разсказомъ – насмѣшу?
Галеотто.
Я слушать радъ…
Сильвія.
Такъ вотъ… Гдѣ есть сосѣди,Тамъ языки; гдѣ языки – тамъ сплетни…Не знаю какъ, но только все, что выМнѣ разсказали, всѣмъ давно извѣстно…
Она внимательно смотритъ ему въ лицо: онъ отвѣчаетъ ей изумленнымъ и простодушнымъ взглядомъ.
И даже съ прибавленьями, мессиръ!Неосторожно бѣдная АссунтаДовѣрилась пажамъ краснорѣчивымъ.А тѣ позоръ ея на цѣлый свѣтъОславили лакейской болтовнею…
Галеотто.
Смѣшного въ этомъ нѣту ничего.За это убиваютъ!
Сильвія.
Есть смѣшное…Вы знаете-ль, какая ходить сплетняХа-ха-ха-ха! – обидная для насъ,Но – лестная для васъ… Сестра Ассунта,По розсказнямъ людскимъ, не умерла,Но… ха-ха-ха! – за вами убѣжала…И будто вы, графъ, неразлучны съ ней…Не правда ли, забавно?
Галеотто.
Это гнусно!Кто выдумалъ?..
Сильвія.
А мы – покойный графъИ я ха-ха-ха-ха! чтобъ скрыть отъ свѣтаФамильный стыдъ, съ почетомъ гробъ пустойВъ семейномъ склепѣ нашемъ схоронили!Хотѣли плакать вы со мной, мессиръ…Зачѣмъ же вы со мною не смѣетесь?
Галеотто топаетъ ногою.
Какая подлость!
Сильвія измѣряетъ его долгимъ взглядомъ.
Да, выПравы, графъ:Неслыханно бываютъ подлы люди!..Но возвратимся къ прежнему… Итакъ,Въ чужихъ краяхъ искали вы забвенья?
Галеотто.
Мадонна, я любовь свою нашелъНе для того, чтобы ее утратить.Во всѣхъ странахъ прославлена онаМоимъ мечомъ и пѣсней менестрелей.Всѣ знаютъ имя Сильвіи!..
Сильвія.
Вашъ пажъРазсказывалъ мнѣ это, Галеотто,И я, повѣрьте, благодарна вамъ…Откуда, кстати, взялся этотъ мальчикъ?
Галеотто.
Мой Ланчелотто – бѣдный сирота,Но честнаго происхожденья. Гдѣ-тоЗдѣсь, въ замкѣ подъ Неаполемъ, живетъЕго мерзавецъ-вотчимъ. Онъ ребенкаПобоями и скупостью довелъПочти до сумасшествія. МальчишкаИзъ собственнаго дома убѣжалъ,Какъ изъ тюрьмы колодникъ озвѣрѣлый…Въ тотъ самый часъ, когда я покидалъСъ разбитымъ сердцемъ портъ амальфитанскій,Онъ на маринѣ подошелъ ко мнѣ.Босыхъ и черноглазыхъ оборванцевъНемало тамъ скитается всегда…Но этотъ вдругъ привлекъ мое вниманьеКакимъ-то грустнымъ разумомъ въ очахъИ тихою, насильственной улыбкой.Онъ, со слезами, взять его молилъВъ заморскій путь: «Служить вамъ, какъ собака,Я буду, графъ!» Среди моихъ матросовъИ латниковъ не зналъ его никто:Но я его очей повѣрилъ правдѣ,И Ланчелотто сталъ моимъ слугой…
Сильвія.
Онъ очень преданъ вамъ.
Галеотто.
О, даже слишкомъ!Сказать вамъ правду, онъ – изрядный трусъ:Дрожитъ, какъ листъ, едва засвищутъ стрѣлыИ загрохочетъ вражій барабанъ.А между тѣмъ: когда съ окоповъ АгрыНасъ оттѣснилъ неистовый султанъ,И мы – одинъ на пятерыхъ – рубились,Я изнемогъ… Насѣли на меняНевѣрные… Сверкаютъ ятаганы…И вдругъ мальчишка этотъ, словно тигръ,Прыгнулъ съ коня въ средину нашей схваткиИ – принялъ мнѣ назначенный ударъ,И замертво къ ногамъ моимъ свалился.Тутъ подоспѣлъ съ толпою англичанъКороль Ричардъ, и мы врага отбили.Съ тѣхъ поръ мой тихій Ланчелотто сталъМнѣ не слугою – другомъ. Я приблизилъЕго къ себѣ. И – странно – почемуОсобенно къ нему я привязался.Онъ смуглъ, черноволосъ и черноглазъ,А между тѣмъ напоминалъ онъ какъ-тоМнѣ образъ вашъ… Не знаю, что, но естьВъ его чертахъ вамъ родственное что-то.Порою – взглядъ, порою поворотъЛица, порою – тихая улыбка…И даже голосъ странно мнѣ знакомъ,Хоть вѣчно скорбью тайною отравленъ.Я Ланчелотто полюбилъ за то,Что Сильвіи нашелъ въ немъ отраженье.
Сильвія смѣется.
