Екатерина Бронникова - За Америку!

Вика. Не помню.

Виктор. Врешь!

Вика. Не помню.

Виктор. А я помню. Между нами была штора, а мы стояли щека к щеке. Глупо. Это же глупо, Вика. А ничего лучше этого не было в моей жизни. Встань.

Вика. Зачем?

Виктор. Встань, подойди, подойди сюда.

Вика. Да не хочу я!

Виктор. Ну, давай, давай! Не кобенься.

Вика нехотя встает, Виктор подводит ее к окну, и через штору прислоняется своей щекой к ее щеке. Они долго так стоят, наконец, Вика прерывает молчание.

Вика. От тебя перегаром воняет.

Виктор. А от тебя вкусно пахнет.

Вика убирает штору, долго смотрит на Виктора.

Вика. Витя, послушай, я хочу тебя попросить кое о чем. Пожалуйста, сделай, как я попрошу? Сделаешь? Витя, ну?

Виктор. Что опять? Что ты натворила на этот раз?

Вика. Ничего я не натворила. Ты можешь куда-нибудь уехать?

Виктор. Куда? В Америку что ли?

Вика. Пожалуйста, Витя! Маме скажем, что отпуск закончился, она поверит, снова поверит.

Виктор. Да куда я уеду-то?

Вика. Да хоть куда, на юг, на север. Ведь ты же сам говорил, что хочешь все заново начать. Уедешь, тебя там никто не знает, начнешь новую жизнь, с чистого листа.

Виктор. Да я и тут прекрасно все начну с чистого листа, зачем мне уезжать?

Вика. Понимаешь, Витя, я уже полгода как окрутила одного мужика, я сама до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Он очень богатый, Витя, нам такие деньги и не снились никогда. Он может любую девушку себе позволить, понимаешь? А он на меня запал. А я корчу из себя такую честную, что меня деньги не интересуют. И он повелся, Витя, денег дает – я не беру, подарки дарит, – я только цветы беру. И, видимо, созрел он уже дальше идти, влюбился или еще что. Короче, Витя, он с мамой хочет познакомиться, к нам, сюда, в гости хочет прийти.

Виктор. Так пусть приходит, вот проблема-то!

Вика. Ты шутишь? Как я его сюда приведу, в этот срач? Мама будет про Америку талдычить, а ты бухой своей рожей кивать, типа, да-да, я американец. Не смеши меня, он же не дурак, он все поймет. Ему золушка нужна, понимаешь? Бедненькая, но честная, из порядочной семьи.

Виктор. И ты родного брата из-за какого-то хмыря на улицу выгонишь?

Вика. Ты глухой что ли? Я же сказала, что у него денег как грязи! Он влюбился в меня, понимаешь? Он жениться надумал! Это мой последний шанс!

Виктор. Ты его любишь?

Вика. Я свободы хочу, а не любви.

Виктор. Я одну только свободу знаю, а ты о какой говоришь?

Вика. Я выбраться хочу из этого говна, понимаешь? Я другой жизнью жить хочу, светлой, чистой.

Виктор. Ты тупо продаешься за бабло.

Вика. Знаешь, ты эти годы на казенных харчах сидел, ничего не делал. А я тут вкалывала по ночам, уродов всяких развлекала. Тебе сколько денег на передачи уходило, компенсацию еще пострадавшим за тебя выплачивала, ты даже спасибо не сказал!

Виктор. Спасибо? Ты все забыла, я смотрю. Освежить тебе память? Освежить?

Вика. Отвали! Я по-человечески тебя прошу!

Виктор. Я думал, что все не зря. Я же это ради тебя. Думал, девочка молодая, зачем ее калечить, у нее вся жизнь впереди. Я мужик, я стерплю. Я думал, я верил, что ты нормальная, а ты тварь продажная!

Вика. Да мне позорно, что у меня такая родня!

Виктор. Какая?

Вика. Такая!

Виктор. А ты что ли чистая у нас? Ангелом стала во плоти? Память тебе отшибло? Ты расскажи этому своему, богатенькому, что ты убийца, посмотрим, какова его любовь на самом деле!

Вика. Я не убивала ее!

Виктор. Конечно, не убивала. Это же я! Я, правда? Все же так думают, и суд так постановил. Это я насмерть девочку сбил на пешеходном переходе, это я пьяный за рулем ехал, я, не ты. Все, все так считают. Официальная версия. Но мы-то знаем с тобой, что это не так!

Вика. Я не убивала ее, понял! Она сама, сама выскочила, я не видела ее, она сама виновата! Она!

Виктор. Ты сбила. Она виновата. Я отсидел. Я круги эти гонял в своей голове все семь лет, и я не жалею, дура. Не жалею! А теперь думаю, может, не надо было тебя выгораживать? Сама бы там почалилась, по-другому бы запела.

Вика. Ты обещал, что все будет хорошо!

Виктор. Да уж куда еще лучше-то! Ты дома, у мамкиной сиськи болталась, в тепле, сытая, свободная, и мне же теперь говоришь о том, что я не человек, что я хуже животного. Ты думала, что я авторитетом буду тюремным, как в блатных песнях? Тогда бы не стыдно тебе было за меня? Не позорно? А я вот такой, какой есть! Вот он я, другого нет! Понятно?

Виктор хватает пустую бутылку со стола и бросает ее в закрытое окно, стекло разбивается. Виктор уходит.

На следующий день. Мария Петровна и Вика сидят на кухне, Мария Петровна смотрит на разбитое окно.

Мария Петровна. Это так на него не похоже, Вика.

Вика. Мама, я же говорю тебе, каждый день одно и то же говорю: Витя устал. Ему нужен отдых. Ты разве не видишь, у него стресс?

Мария Петровна. Какой такой стресс? Он же дома.

Вика. Адаптация. Ты думаешь, ему легко после Америки, тут жить? Предприятия его обанкротились. Это же шок! У него там такие хоромы были, а тут ему приходится ютиться в проходной комнате.

Мария Петровна. Так давай ему твою комнату освободим, отдельную.

Вика. Мама, нет, ему не то нужно. Ему нужно отдохнуть, понимаешь? Отдохнуть.

Мария Петровна. Так он же отдохнул. У него же отпуск, он дома, с матерью. Отчего он устал?

Вика. Мама, это у него так стресс за все эти годы выходит, понимаешь? Накопилось.

Мария Петровна. Так пусть еще отдыхает тогда, сколько надо, я же только рада.

Вика. Давай его отправим в санаторий?

Мария Петровна. В санаторий?

Вика. Ну да. Недели на две.

Мария Петровна. А куда?

Вика. Подальше куда-нибудь, на природу.

Мария Петровна. Ну, я не знаю, а если он не захочет?

Вика. А мы сюрприз сделаем. Я уже с врачом договорилась.

Мария Петровна. Врачом?

Вика. Массажистом.

Мария Петровна. А-а-а. И что?

Вика. Что-что, денег надо.

Мария Петровна. Зачем?

Вика. На санаторий, зачем еще-то? Сорок тысяч.

Мария Петровна. Сколько?!

Вика. Мама, не жмись.

Мария Петровна. У меня нет столько!

Вика. Есть.

Мария Петровна. Нет. С чего ты взяла?

Вика. Мама, ты единственного сына не можешь в беде поддержать? Ты думаешь, что он не отдаст тебе этих денег, когда восстановится, в Америку вернется и снова разбогатеет? Да еще столько же сверху накинет!

Мария Петровна. Ты думаешь?

Вика. Я знаю. Это же для Вити, не для дяденьки с улицы.

Мария Петровна. Ну да, ты права. Правда, я на похороны копила.

Вика. Мам, ну какие похороны, перестань! Ты еще у меня сто лет проживешь!

Мария Петровна. Да ладно, сто лет, до внуков бы дожить.

Вика. Доживешь, как-нибудь доживешь.

Второе действие

Квартира Марии Петровны. В центре комнаты стоят большие мусорные пакеты. Вика ходит по комнате, сгребает в кучу разный хлам и выбрасывает его в мусор. Мария Петровна ходит за Викой, все достает из пакетов обратно.

Мария Петровна. Оставь эти журналы! Они мне нужны.

Вика. Зачем они нужны?

Мария Петровна. Это очень хорошие журналы.

Вика. Мода‑86? Ты в своем уме?

Мария Петровна. Так все возвращается, Вика, и мода тоже!

Вика. Выбрасывай!

Мария Петровна. Это мои журналы, не трогай. Там выкройки есть!

Вика. Это хлам, он разрушает мою жизнь!

Мария Петровна. Да тебе это еще пригодиться! Вот увидишь.

Вика. Ничего мне не надо, поняла? Мне надо выбросить все это, хотя бы то, что на виду, ко мне Андрей придет, я не собираюсь позориться перед ним.

Мария Петровна. Так он наоборот, обрадуется, подумает, что ты бережливая, экономная.

Вика. Мама!

Мария Петровна. Я уберу это в шкаф.

Вика. Там уже нет места.

Мария Петровна. Тогда давай пока в твою комнату отнесем.

Вика. Нет!

Мария Петровна. На балкон.

Вика. У нас нет балкона.