Александр Андреев - Семь пятниц Фарисея Савла
Входит Барбула.
Это – ты, Барбула? Как там раненый?
БАРБУЛА. Бредит. Боюсь, он – не жилец. Тот галилеянин умеет орудовать ножом!
ЛУКА. Не говори так. Жизнью человека распоряжается не тот, кто хочет ее отнять, а тот, кто ее дал.
БАРБУЛА. Гм! Моя мать дала мне жизнь. Разве она распоряжается моей жизнью?
ЛУКА. Кто-то ведь дал твою жизнь твоей матери, чтобы она дала ее тебе. Разве нет?
БАРБУЛА. Мой отец?
ЛУКА. Твой отец дал тебе не свою жизнь, а твою.
Откуда он по-твоему ее взял? Кто-то должен был дать ему твою жизнь, чтобы он отдал ее твоей матери.
БАРБУЛА. И кто же дал моему отцу мою жизнь?
ЛУКА. Не знаю. Зови его «Кто-то».
БАРБУЛА. (Подумав). Что мне это даст?
ЛУКА. И этого я не знаю. Может быть, это освободит тебя от страха…
БАРБУЛА. Разве я боюсь кого-то?
ЛУКА. Барбула, я знаю, что ты храбр. Но разве ты свободен от страха?
БАРБУЛА. (Подумав). Ох, лукавый же ты грек, Лукас!.. Но я пришел сюда не болтать с тобой. Трибун спрашивает о здоровье студента Савла. Что мне передать ему?
ЛУКА. Передай трибуну, что студент Савл вполне здоров. Болезнь оставила его.
БАРБУЛА. Только колдун может за пять минут вылечить падучую болезнь. Я передам трибуну, что ты – колдун, Лукас. (Уходит).
ЛУКА. Так и передай.
САВЛ. Это была шутка?
ЛУКА. Нет. Твоя болезнь ушла.
САВЛ. Навсегда?! Как ты можешь знать?!
ЛУКА. Ты жалеешь, что выздоровел? Объяснись.
САВЛ. (В смущении). Я не могу.
ЛУКА. Мне показалось, что мы можем быть друзьями. Чем я вызвал твое недоверие?
САВЛ. Ты говоришь то, во что трудно поверить. Кто ты, чтобы знать, что болезнь ушла?
ЛУКА. Я – врач.
САВЛ. Просто врач?
ЛУКА. Нет, не просто. Я – как бы тебе сказать… Я – посвященный.
САВЛ. Посвященный во что?
ЛУКА. В некоторые тайны. Я не могу их тебе открыть не оттого, что не доверяю тебе. Ты просто не готов их вместить. Но, возможно, я смогу тебе помочь.
САВЛ. Помочь в чем?
ЛУКА. Легионер сказал мне, что перед припадком ты разговаривал с кем-то невидимым. Ты кого-то видишь? И хочешь видеть вновь? Ты боишься потерять это вместе с недугом?
САВЛ. Ты как будто слышишь мои мысли.
ЛУКА. Это – часть врачебного искусства. Но будь же милосерден к любопытству врача: расскажи мне о своей болезни. Возможно, тогда я пойму, как мне сделать, чтобы твое исцеление не так тебя печалило. Объясни хотя бы, причем здесь пятница?
САВЛ. (Еще колеблясь). Перед припадком у меня всегда бывает видение. Я вижу девушку… Она дорога мне. Она осталась в Тарсе. Брак с нею был невозможен, мы встречались тайно. Всегда в пятницу.
ЛУКА. И ты видишь ее всегда в этот день?
САВЛ. Да, и слышу. С недавних пор она стала говорить со мной, словно догадывается…
ЛУКА. И затем, всякий раз – припадок?
САВЛ. Да, но не такой ужасный, как нынешний.
ЛУКА. У тебя – дар ясновидения! Он может стать даром пророческим!
САВЛ. Послушай, ты говоришь, что тебе ведомы какие-то тайны.… Скажи, разве все это не может быть обманом, демонским наваждением?
ЛУКА. Может. Хотя и не похоже. Надо проверить.
САВЛ. Как?!
ЛУКА. Ты напрасно беспокоишься. Ты решил, что твой дар – от болезни. Но все – наоборот: дарованная тебе сила породила болезнь. Твое тело оказалось слабым для такого дара! Если припадков больше не будет, то почему с ними должен уйти и твой дар? Вот если это было, как ты говоришь, демонское наваждение, то и оно ушло вместе с демоном болезни. Но тогда и жалеть не о чем!
САВЛ. Как у тебя все легко… Но моя возлюбленная говорит, что умирает!
ЛУКА. Тебе все равно придется дождаться следующей пятницы, и тогда посмотрим.… Но скажи мне вот что. Твои видения – всегда одинаковы? Это всегда – только девушка из Тарса? Тебе не случалось видеть ничего другого?
САВЛ. Было… Одно-единственное видение было совсем иным…
ЛУКА. Расскажи. Это – важно!
САВЛ. Именно в ту пятницу Юния впервые и заговорила… но странно: она никогда не звала меня Савлом, а тут, будто в забытьи, сказала: «Савл, взгляни на гору!». После обычного легкого приступа я невольно стал всматриваться в гребень Масличной Горы, что всегда у меня перед глазами. Я смотрел и смотрел, и вдруг, над самой гранью между небом и горой вспыхнул свет. Он ослепил меня, и во тьме я и увидел это…
ЛУКА. Что? Что ты увидел?!
САВЛ. Ту сторону горы. По склону быстро поднимался высокий человек с волосами до плеч… В одном греческом трактате о колдовстве говорится, что колдун, являясь человеку во сне, не показывает своего лица, подставляя вместо него чужие лица…
ЛУКА. Я читал об этом. Дальше!
САВЛ. Лицо этого человека все время менялось. То мне казалось, что я вижу Юнию, то моего учителя Гамлиэля, то отца. А потом вдруг я понял, что вижу собственное лицо…
ЛУКА. Так-так! Высокий человек с волосами до плеч?.. И это все?
САВЛ. Нет. За ним шла толпа, но из всех лиц я помню только одно. Это была женщина, редкой красоты… Человек с длинными волосами остановился и, обняв кого-то из встречавших его, сказал весело: «Здравствуй, Лазарь! Что, не решился раздать имение нищим? Ладно, ладно! Я придумал для тебя что-то лучшее. Ты можешь совершить путешествие, если захочешь». «Куда?» – спросил тот. «Туда и обратно» – отвечал пришелец и продолжал: «Это – трудное путешествие, Лазарь, это – много труднее, нежели раздать имение. Но я тебе помогу. Я привел в твой дом Марию из Магдалы галилейской, пусть она будет сестрой тебе и твоей сестре Марфе». И он указал на ту женщину, что была необычайно красива, и тогда к ней приблизилась другая, обняла ее и сказала: «Здравствуй, Мария, пойдем в дом!» Вот и все.
ЛУКА. Так… (Про себя, в задумчивости). Путешествие туда и обратно?.. Труднее, чем отдать имение?.. Хм!.. Туда и обратно! (Савлу). Любопытные вещи ты рассказываешь!
САВЛ. Ты что-то знаешь об этом?! Можешь что-то объяснить?!
ЛУКА. Пока нет. Мне нужно время. Может быть, совсем немного!
САВЛ. Но что мне делать?!
ЛУКА. Ждать следующей пятницы. Ты измучен. Ты должен отдохнуть немедленно.
САВЛ. Мне не удастся. Сюда идет Никодим, друг Гамлиэля, моего наставника.
ЛУКА. И что?
САВЛ. Он будет укорять меня за мою вчерашнюю размолвку с учителем.
ЛУКА. Иди в палатку и ложись. Я – твой врач. Я скажу ему, что ты – нездоров.
САВЛ. Благодарю тебя, Лука!
Савл уходит в палатку.
ЛУКА. (Один). Твоя вторая благодарность – горячее первой! Никогда не знаешь, делаешь ли добро – даже, если спасаешь от смерти! Но всегда угодишь человеку, взяв на себя его грех! Ведь как рад, что я вместо него солгу почтенному раввину, который идет сюда с добрыми намерениями! Ведь то, что я ему скажу – не совсем правдиво. А, фарисей Савл?
Входит Никодим.
НИКОДИМ. Мир тебе! Знаком ли тебе хозяин этой палатки? Я хочу говорить с ним.
ЛУКА. Он только что уснул. Он очень слаб.
НИКОДИМ. Савл нездоров? Но кто ты, добрый человек? Твое лицо мне незнакомо.
ЛУКА. Я – недавно в Иерусалиме. Я – врач. Я перевязывал раненого в казарме, когда меня позвали к этому юноше, опасаясь за его жизнь.
НИКОДИМ. Боже милосердный! Что с ним произошло?!
ЛУКА. Необычайно сильный приступ падучей болезни. Он мог умереть.
НИКОДИМ. Какое несчастье! Какое несчастье!.. Но никто из нас, его учителей, ни его товарищи, не знали о его недуге!
ЛУКА. Выходит, он не хотел, чтобы об этом знали.
НИКОДИМ. Но что ждет его?
ЛУКА. Надеюсь, он будет здоров.
НИКОДИМ. Мое имя – Никодим. Я преподаю Тору в академии моего друга Гамлиэля.
ЛУКА. А я – Лука. Я наслышан о высокоученом Гамлиэле, и рад узнать тебя, равви.
НИКОДИМ. Ты – грек?
ЛУКА. Я – грек.
НИКОДИМ. Я не знаю тебя, Лука, не знаю, сколь высоко твое врачебное искусство, но позволь мне сказать тебе, что, если ты спас жизнь этого молодого человека, то я, и мой друг Гамлиэль и все учителя нашей академии будут испытывать к тебе величайшую признательность! Савл – наша гордость, наша надежда. Мы верим, что он станет светочем фарисейской учености, одним из великих учителей народа нашего. Ты не знаешь, какое благо ты сделал Израилю, если Савл будет здоров!
