Александр Молчанов - Убийца. Пьесы

АНДРЕЙ. Потом мама разозлилась.

МАМА. Он же еще маленький, как он может? Ему нельзя жениться.

АНДРЕЙ. Мама, что такое? Мне же не шестнадцать лет, пора привыкнуть.

ОКСАНА. Он по-хозяйски прошел по квартире, заглянул в спальню, спросил – отец спит? И подозвал меня, мол, пойдем, покажу нашу комнату.

МАМА. Ты надолго?

АНДРЕЙ. Завтра утром надо уезжать.

МАМА. Разбужу отца, пусть баню затопит.

АНДРЕЙ. Я с гордостью показал ей мою комнату. Двенадцать полок книг, причем половину я лично вынес под курткой из библиотеки. Гитара, кассетник, проигрыватель «Волна», а главное – вид за окном. Такой вид ни за какие деньги не купишь – пруд, лес, облака.

ОКСАНА. Комнатенка убогая, из мебели – только железная кровать, кресло и полки с книгами.

МАМА. Я же ее даже не рассмотрела как следует. Интересно, она из хорошей семьи? Не алкоголичка? Как она будет? Стирать, готовить умеет? Надо все проверить. Посмотрим еще, какая она ему невеста. Как все быстро.

Кажется, еще вчера по полу ползал, а вот уже невесту привел.

АНДРЕЙ. Отец за окном носил дрова в баню, потом из трубы появился дымок. Я молчал.

ОКСАНА. На фига тебе это надо вообще?

АНДРЕЙ. От тебя же ничего не требуется. Просто один вечер как будто ты моя невеста. Никто же не заставляет тебя жениться.

ОКСАНА. Это мужчины женятся. Женщины замуж выходят.

АНДРЕЙ. Ну, ты поняла.

ОКСАНА. Вот я с тобой попала.

АНДРЕЙ. Секе спасибо скажи.

ОКСАНА. Пошел ты. Сейчас выйду и скажу твоей мамаше, что ты все наврал.

АНДРЕЙ. Не, на надо. Тогда она точно денег не даст.

ОКСАНА. Чего с ним разговаривать? Малахольный.

АНДРЕЙ. Мать стучит так деликатно и прямо чувствуется, что ей непривычно так стучать в мою комнату. Сходи, говорит, отцу помоги. Чего ему помогать-то? Ладно, пошел.

ОКСАНА. Ага, свекровь пришла знакомиться. Села напротив. Толстая, волосы седые сквозь краску. Табаком пахнет.

МАМА. Сижу, смотрю на нее – ни кожи ни рожи. Как она рожать собирается, интересно? Я села у печки, прикурила. Она тоже подсаживается, и вдруг смотрю – тоже сигареты достает. Зеленая пачка, ментоловые. Вот так да.

АНДРЕЙ. В баню пришел, отец сидит, в огонь смотрит. Чего, говорю, как дела? Он говорит – ну-ну. Вот и поговорили.

ОКСАНА. Сидим со свекрухой у печки, курим. И я ей не нравлюсь.

МАМА. Ты откуда?

ОКСАНА. Из Раменской.

МАМА. Это где такая?

ОКСАНА. Вашкинский район.

МАМА. Кто родители?

ОКСАНА. Мама почтальон. Папа умер.

МАМА. Учишься с Дюшей вместе?

ОКСАНА. На ест-гео.

МАМА. Это еще что такое?

ОКСАНА. Естественно-географический.

МАМА. Что, в экспедиции будешь ездить?

ОКСАНА. Вряд ли. Буду рассказывать про то, как другие ездят. Как Сенкевич.

МАМА. Тогда ладно. Где с Дюшей познакомились?

ОКСАНА. В общаге.

МАМА. Если поженитесь, семейное дадут?

ОКСАНА. Ага, дадут. Догонят и еще дадут. Семейное – это деревянный барак на берегу реки. И то комнату там получить люди ждут по два года. Или взятку платят комендахе.

МАМА. Ничего, вроде обстоятельная девушка, хотя и курит. Забеременеет – бросит, я тоже бросала.

ОКСАНА. Нам деньги нужны.

МАМА. Это еще зачем?

ОКСАНА. Надо взятку комендахе заплатить, чтобы комнату дали в семейном. Двенадцать штук.

МАМА. Почему так много?

ОКСАНА. Комендаха жадная.

МАМА. У меня столько нет. У меня магазин. Все деньги в товаре. Две дам, остальное сами зарабатывайте.

ОКСАНА. Нормальная тетка. Деловая. Не то, что Дюша. Жалко, что денег не даст, он же рассчитывает.

МАМА. Пироги растворю. Ты какие любишь?

ОКСАНА. С малиновым вареньем.

МАМА. Варенья нет. Рыбник будет.

5. Баня

АНДРЕЙ. Почему так тихо? Я сидел на полу в предбаннике, прислонившись спиной к двери. Спине тепло от двери, а в предбаннике холодно. Я начал замерзать. Напротив скамейка, на скамейке лежат полотенца, мое и ее. В предбаннике огромные щели. Это чтобы можно было зимой выскочить охладиться, чтобы температура была как на улице. Сейчас не зима, почему же так холодно? Потому что я должен сейчас быть в парилке, а я здесь? Организм настроился на жар, и обычная температура кажется слишком холодной. Чего она там делает? Почему так тихо? Эй, ты уснула что ли?

ОКСАНА. Чего тебе?

АНДРЕЙ. Не спи, замерзнешь.

ОКСАНА. Иди к бую. Лучше бы пришел попарил меня, жених.

АНДРЕЙ. Ты что, серьезно?

ОКСАНА. Давай.

АНДРЕЙ. Я вскочил, снял трусы. Потом надел обратно. А она там голая или нет? Приоткрываю дверь, смотрю – конечно, голая. Лежит на полке лицом вниз.

ОКСАНА. Давай, заходи, чего встал, как неродной.

АНДРЕЙ. Я зашел, на нее стараюсь не смотреть. Она лежит, красивая такая. Спина тонкая, попа круглая, ноги… ох, е-мое.

ОКСАНА. Смотрю на него, он, бедненький, даже зашатался. Что, девушек голых не видел ни разу? Давай, бери веник, работай. Он взял веник, сунул его в бачок с горячей водой.

АНДРЕЙ. Надо, чтобы листья размокли. Ты чего шапку не надела?

ОКСАНА. Какую еще шапку?

АНДРЕЙ. Голову в бане надо защищать, а то угоришь.

ОКСАНА. Он берет какие-то две спортивные шапки с помпонами и надевает одну на себя, другую на меня. А у нас дома сроду никаких шапок, так парились.

АНДРЕЙ. Я ее вдруг представил в этой шапке и на лыжах и голую.

ОКСАНА. Потом он взял ковшик и поддал пару. Стало очень жарко.

АНДРЕЙ. Сначала покрутить веником, нагнать пар. Потом стереть веником пот. И уж потом можно хлестать.

ОКСАНА. Эй, осторожнее.

АНДРЕЙ. Терпи, коза, а то мамой будешь.

ОКСАНА. Осторожнее, я сказала.

АНДРЕЙ. На ее мокрой коже оставались красные полоски от ударов веником.

ОКСАНА. Смотри, у тебя встал.

АНДРЕЙ. Какие предложения?

ОКСАНА. Водичкой холодной окатись.

6. Ужин

МАМА. Я убежала из дома в 14 лет. Мне тогда тоже казалось, что мама меня не понимает и хочет от меня избавиться. Я поехала в Жихово и устроилась работать в клуб. И кино крутила и концерты устраивала и с агитбригадой по деревням ездила. Однажды приехал мальчик такой симпатичный из районной газеты брать у меня интервью. Я ему все рассказала – и про успехи нашей деревни и про надои. А потом приехала к маме на выходные, пошла вечером гулять, смотрю – мальчик мой идет. Оказывается, он на соседней улице жил, а я его не встречала, потому что он в институте учился в Питере. А до этого в Суворовском училище, домой редко приезжал. И стали мы ходить. То он ко мне приедет, то я к нему. Поцеловались в первый раз накануне свадьбы, на крыльце старой столовой.

ОКСАНА. Может, мне правда за него замуж выйти? Тоже поцелуемся на крыльце столовой, свадьбу устроим. На свадьбе обязательно драка с битьем посуды. Свинью заведем. Он будет работать в какой-нибудь Сельхозтехнике, я – в Сельхозхимии. Фу, блевотина. Потом умрем. Лучше сразу в дровеник и в петлю.

АНДРЕЙ. Оксана наклонилась ко мне и сказала – пойдем покурим. Мы вышли из дома, сели на веранде, она достала сигареты. Я попросил ее сесть пониже, чтобы не было видно с улицы. Здесь не принято, чтобы девушки курили. Если девушка курит – значит, проститутка.

ОКСАНА. Ты же все-таки моя невеста, говорит. Придурок.

АНДРЕЙ. Она из-за чего-то разозлилась.

ОКСАНА. Я поговорила с твоей маман. Она не даст денег.

АНДРЕЙ. Как не даст?

ОКСАНА. Сказала, две дам, остальные сами зарабатывайте.

АНДРЕЙ. Что ты наделала, дура? Надо было мне с ней поговорить.

ОКСАНА. Поговори. Толку-то.

АНДРЕЙ. Она все испортила. Она не понравилась маме. И мама уже настроилась так, как будто у нее нет денег, и она ничего не даст. И теперь ее с этого не своротить. Мы вернулись в дом, и я попросил маму сходить со мной на веранду поговорить. Уговаривал ее два часа. Как только не просил. Нет денег и все. Естественно.

МАМА. Нет денег и все. Я с четырнадцати лет у родителей денег не просила. И им нечего привыкать. А то так и будут тянуть. И вообще, молод еще жениться. Ходите, живите, по нынешним временам не возбраняется. А то как поженятся, так и разбегутся. Или еще хуже – не разбегутся, а так и будут мучиться всю жизнь. Нет денег и все.

7. Ночь

ОКСАНА. Я думала о Секе. Он обычно спокойный такой. И когда играет тоже. Когда он играет, на него можно залюбоваться. Вежливый. Улыбается. Игра, кстати, тоже так и называется сека. Только его не в честь игры Секой называют, а потому что фамилия Секушин. Все берут по две карты, потом смотрят и просят еще или не просят. А дальше начинаются понты – я кладу еще десять, я закрываю и дальше десять. Поднимают цену. Потом смотрят в карты, у кого 21, тот и выиграл. 21 – это очко или сека. Если больше – проиграл. Если меньше – тоже проиграл. Если у каждого по 21, раздают снова. Они могут сутками так играть. Сека мне по секрету сказал, почему он всегда выигрывает. Он слышит музыку каждый раз перед тем, как выиграть. И если есть музыка – он поднимает ставки. Если нет – бросает карты. Потому и выигрывает всегда. Он не жулик, просто слышит музыку. Хорошо бы он сейчас здесь оказался вместо этого…