Александра Бруштейн - Голубое и розовое
Катя делает такой глубокий реверанс, что не удерживает равновесия. Среди девочек смех.
Ай-ай-ай!.. Ай-ай-ай!. Государь император скажет государыне императрице: «Какая неграциозная, какая неизящная девочка!»
Женя (в рядах). Ну, Блюма, рассказывай ты!
Блюма (с опаской оглядываясь на Мопсю). Пугачев махнул платком — и Гринева потащили к виселице… Ему уже накинули петлю на шею…
Женя (страстно переживая рассказ). Ну?
Блюма. Тут вдруг прибежал Савельич и бросился в ноги Пугачеву.
Женя. А Пугачев что?
Блюма. Пугачев велел освободить Гринева…
Мопся (неслышно подкралась к увлекшимся девочкам). Вот! Я говорила, что это Шапиро…
Женя. Софья Васильевна, она не виновата! Это я ее спросила, она только ответила.
Мопся (не слушая, тащит перепуганную Блюму к Сивке). Вот, Елизавета Александровна!..
Сивка (Блюме). Как ваша фамилия?
Ворона. Елизавета Александровна, это Шапиро… Вы знаете, та самая…
Сивка. Ах, так это вы Шапиро? Ваш отец, кажется, ремесленник?
Блюма (еле слышно). Да…
Сивка. Ну, вот видите! Мы таких в нашу гимназию не берем! Вас приняли! В середине года, прямо в четвертый класс! Вы должны ценить оказанную вам честь, а вы позволяете себе шалить!
Лидия Дмитриевна (ей очень жалко Блюму). Елизавета Александровна, это очень послушная девочка.
Женя (с места). Она же не виновата! Это я ее спросила, она только ответила!
Сивка (не слушая, Блюме). И что у вас за вид? Что за голова? Какие-то кудряшки, завитушки… Вы не знаете, что у нас запрещено завиваться?
Блюма. Я не завиваю… Они сами…
Сивка. Глупости! Я же вижу… Софья Васильевна, прошу вас… распорядитесь…
Мопся. Сию минуту, Елизавета Александровна, сию минуту! Я сама отведу ее под кран… (Уводит Блюму.)
Сивка. Лидия Дмитриевна, а теперь я пойду вдоль рядов, а они пусть кланяются постепенно, по две пары сразу. (Пошла.)
Девочки опускаются, но очень нестройно.
Сивка. Ах, нет, нет, совсем нехорошо!.. Надо постепенно-постепенно! Постепенно-постепенно… Как морские волны… Как рожь на ветру…
Мопся (вводит Блюму). Вот, Елизавета Александровна, гладенькая, да?
Блюма стоит перед Сивкой; голова только что из-под крана, волосы слиплись.
Сивка. Вот теперь совсем другой вид! Пожалуйста, Софья Васильевна, всякий раз, как она явится завитая, — немедленно под кран!
Блюма пошла на место. Во время последующих сцен волосы ее, постепенно просыхая, приходят в прежний вид. Завитки торчат еще упорнее.
Ну, дети, хотя нам с вами и весело, но мне надо идти. Продолжайте урок танцевания. А вы, Шапиро, подумайте над моими словами. Учиться в нашей гимназии — большая честь! Большая! И мы не потерпим… Не по-терпим! Пойдемте, Жозефина Игнатьевна!..
Сивка уходит вместе с Вороной вдоль рядов кланяющихся девочек.
Женя. Блюмочка, милая, это все я!.. Не сердись на меня, дорогая!
Блюма (подняла на нее заплаканные глаза). Что ты, Женя… Ты же не нарочно…
Маруся. Я бы на твоем месте радовалась: голову под кран — господи, да это на неделю простудиться можно!
Лидия Дмитриевна (ей тоже стало легче после ухода Сивки и Вороны). А теперь потанцуем… Анна Ивановна, пожалуйста, падеспань…
Анна Ивановна играет, девочки танцуют.
Женя (танцуя в паре с Марусей). Замечательная эта капитанская дочка!.. Знаешь что? Надо вечером всем прочитать вслух, чтоб все слыхали!
Маруся (скептически). Позволит тебе Мопся такие чтения!..
Женя (завяла). Да, правда… не позволит…
Проплыли дальше.
Мопся (Лидии Дмитриевне). Вы, Лидия Дмитриевна, у нас сегодня последний раз?
Лидия Дмитриевна (радостно). В последний! В самый последний!
Мопся. Замуж выходите?
Лидия Дмитриевна. Да. Через неделю моя свадьба…
Мопся. Счастливы?
Лидия Дмитриевна (радостно улыбаясь). Очень. Не гожусь я, видно, в учительницы… Мне все время детей жалко…
Мопся (поджав губы). Очень уж вы нежная… Мы-то ведь привыкли, ничего!
Лидия Дмитриевна. Не знаю, Софья Васильевна. Я детей очень люблю… (Застенчиво.) Своих дома учить буду… Никуда не отдам!..
Женя (снова проплывая с Марусей по авансцене). Знаешь, я другое придумала: мы будем издавать журнал!
Маруся. А это как же?
Женя. У тебя «Капитанская дочка» есть? Мы перепишем начало — будет номер первый. Еще кусок перепишем — будет номер второй. И все пускай читают… Разве не интересно?
Маруся. Мне интересно, чтоб у царицы сын родился, вот! Нам тогда на целую неделю каникулы дадут!..
Мопся. Лидия Дмитриевна, я приготовлю вам в учительской журнал!.. (Уходит.)
Лидия Дмитриевна (после ее ухода остановила музыку). Дети! Осталось три минуты до звонка… Я хочу с вами попрощаться: я сегодня у вас в последний раз.
Все (обступив Лидию Дмитриевну). Вы уходите, Лидия Дмитриевна? Почему? Почему вы уходите?
Лидия Дмитриевна. Потому что выхожу замуж.
Женя. Ну и выходите себе! Нам не мешает… А зачем вам от нас уходить?
Лидия Дмитриевна. Такое правило, дети. Если преподавательница выходит замуж, она должна уйти.
Зина. Ну, как жалко!
Катя. Мы вас так любим!
Маруся. Мы только вас и любим!
Женя. Лидия Дмитриевна, а как же другие синявки?
Лидия Дмитриевна (шутливо грозит). А вот я на вас пожалуюсь, что вы нас синявками зовете!..
Рая (обнимает ее). Вы не такая! Вы не пожалуетесь!
Женя. Нет, а почему же все-таки вы уходите, а другие синявки… другие учительницы остаются?
Лидия Дмитриевна. Они незамужние.
Маруся. Все? И Мопся тоже?
Лидия Дмитриевна. Дети! Я рассержусь! Ну почему вы Софью Васильевну Мопсей зовете?
Женя. Так ведь она Мопся и есть… (Сморщила лицо очень похоже.) Разве не Мопся?
Лидия Дмитриевна. Она ведь неплохой человек…
Все. Она? Мопся? Не плохая? Она ужас какая плохая! Мы ее ненавидим.
Лидия Дмитриевна. Напрасно! Она старая, больная, одинокая… Ни детей, ни родных…
Звонок — конец урока.
Ну, дети, прощайте! Учитесь хорошо! Не забывайте меня! (Пошла к дверям.)
Девочки бегут за ней, кричат: «Прощайте, Лидия Дмитриевна!», «Дорогая!», «Золотая!» Целуют, обнимают ее. Мопся вошла, молча наблюдает эту сцену, стоя одна в стороне.
Маруся (Жене). Знаешь, хорошо бы, конечно, если бы у царицы сын родился… Но еще бы лучше, если б Мопся на ком-нибудь женилась!.. Она тогда от нас уйдет…
Девочки побежали за Лидией Дмитриевной с возгласами приветствия и прощания. Мопся одна. Подошла к окну, прислонилась к слепому, закрашенному стеклу. Плечи ее вздрагивают. Блюма возвращается в зал. Волосы ее просохли; она вихрастая, как никогда раньше. Остановившись в нескольких шагах от Мопси, смотрит на нее большими сострадательными глазами. От жалости к Мопсе и страха перед собственной дерзостью голос ее срывается.
Блюма. Софья Васильевна, вы… вы тоже огорчаетесь, что Лидия Дмитриевна выходит замуж?
Мопся резко повернулась к Блюме, на секунду остолбенела от неожиданности.
Софья Васильевна, не надо… не плачьте, пожалуйста…
Мопся (вне себя от бешенства). Вы опять? Опять в завитках? Опять нагофрились?
Блюма. Софья Васильевна, они сами. Ей-богу, они сами… после холодной воды…
Мопся. Вам сама начальница говорила… Она вас предупреждала. Ну, если вам не угодно слушаться, пеняйте на себя! (Тащит Блюму к царскому портрету.)
Возвратившиеся в зал девочки смотрят на Мопсю и Блюму.
