Алексей Толстой - Том 2. Драматические произведения

Фискал

Когда не замолчишь ты, попугай,Тебя в железную посадят клетку!

Лепорелло

Вот этого уж я не понимаю:Молчу — ботинки; рот разину — клетка!

Инквизитор

(к фискалу)

Оставьте, брат фискал. Слова глупцаСвятыни нашей оскорбить не могут.

(К Лепорелло.)

Послушай. С господином ты своим,Вы совершили вместе преступленье,Которое заслуживает смерть.Но, ради простоты твоей, тебяПомиловать верховный суд согласен,С тем чтобы свято нам ты обещалСледить и наблюдать за дон Жуаном.О каждом шаге должен ты его,О каждом слове доносить — не то —Увы, мой сын, — смерть и проклятье церкви!

Лепорелло

(в сторону)

Вот этого еще недоставало!

(К инквизитору.)

Извольте, я готов за ним следитьИ доносить про все с благоговеньем.

Инквизитор

Иди же с миром.

(Подавая ему кошелек.)

А червонцы этиДарит тебе святая инквизицья.

Лепорелло

(кладя кошелек в карман)

Беру — из уваженья. Господина бНе продал я ни за какие деньги.

Инквизитор

Ступай, мой сын, но помни обещанье!

Фискал

Коль будешь ты болтать — костер и пытка!

Лепорелло

Не беспокойтеся, отцы святые,Все можно сделать лаской из меня.Мое почтение всему собранью!А вы, сеньор Диего, вы себеДругих друзей ищите; на меняВы боле не надейтесь. Ваш слуга!

Лепорелло и шпион уходят в сопровождении стражи.

Инквизитор

Сомненья нет. Преступник был Маранья,Еретик он, святого братства враг,И на костре заслуживает смерть.

Фискал

Давно пример остывшей вере нужен.Везде сильнее ересь возрастаетИ слабые колеблются умы.Сожженье дон Жуана де МараньяСпасет от казни тысячу других.

Инквизитор

Так. Но принять в соображенье надо,Что он испанский гранд, богат связями,Что явной на него улики нетИ что от слов он может отказаться.Когда его мы прямо обвиним,Наделает процесс наш много шума,А преступленье так невероятно,Что ропот всех подымется на нас.Пожалуй, сам король за дон ЖуанаЗаступится, и этим пошатнетсяРелигии святой авторитет.

Один член

Процесс начать неловко. Но нельзя жЕретика оставить на свободе.

Другой член

Избавиться его есть много средств.

Третий член

Цель освящает средства. Братство нашеНам дозволяет в случаях подобныхК кинжалу или к яду прибегать.

Фискал

Торжественную казнь в глазах народа,Великолепное auto da fe[7]Я предпочел бы этой темной казни;Но если все согласны, то я такжеДаю мое согласье на кинжал.

Инквизитор

Итак, мы в настоящем заседаньеТоржественно, но тайно объявляемЕретиком Жуана де Маранья,Ему же ныне смертный приговорПостановляем все единогласно.Да будет так. Пишите, секретарь.

Дон Жуан сидит в задумчивости и держит раскрытое письмо.

Дон Жуан

Опомнись, дон Жуан! Какое чувствоВ твоей груди проснулося опять?Какой давно забытый, светлый мирВ тебе записка эта пробудила?Чем донна Анна лучше всех других?Такой же стан, и гибкий и прекрасный,Не раз я обнимал; к устам таким жеЯ прижимал горячие уста;Такой же голос и такой же взглядНе раз меня Мадонной заклинали…И этот взгляд, и голос, и моленья,И мой восторг, и жизни полнота —Все было ложь. Я обнимал лишь призрак,От женщины, которую любил я,Которую так ставил высокоИ на земле небесным исключеньемСчитал, — не оставалось ничего —Она была такая ж, как другие!А, кажется, я понимал любовь!Я в ней искал не узкое то чувство,Которое, два сердца съединив,Стеною их от мира отделяет.Она меня роднила со вселенной,Всех истин я источник видел в ней,Всех дел великих первую причину.Через нее я понимал уж смутноЧудесный строй законов бытия,Явлений всех сокрытое начало.Я понимал, что все ее лучи,Раскинутые врозь по мирозданью,В другом я сердце вместе б съединил,Сосредоточил бы их блеск блудящийИ сжатым светом ярко б озарилМоей души неясные стремленья!И если бы то сердце я нашел!Я с ним одно бы целое составил,Одно звено той бесконечной цепи,Которая, в связи со всей вселенной,Восходит вечно выше к божествуИ оттого лишь слиться с ним не может,Что путь к нему, как вечность, без конца!О, если бы из тех, кого любил я,Хотя б одна сдержала обещанье!Я им не изменял — нет, нет, — они,Они меня бесстыдно обманули,Мой идеал они мне подменили,Подставили чужую личность мне,И их любить наместо совершенства —Вот где б измена низкая была!Нет, сам себе я оставался верен:Я продолжал носить в себе ту мысль,Которая являлась в них сначала;Но вскоре я подлог их узнавал,Одну покинув, я искал другую,И, каждый раз все сызнова обманут,С ожесточенным стал я любопытствомВ них струны сердца все перебирать,Когда ж они рвалися, равнодушноИзломанный бросал я инструментИ дале шел и всюду находилОдни и те же пошлые явленья!И в ярости тогда я поклялсяЛюбви не верить, ничему не верить.Искал я в ней одно лишь обладанье,Лишь чувственность одну в ней находил.Да, я искал ее лишь для того,Чтобы насмешкой мстить ее насмешкам…А ныне? Что со мной? Что эти строки?Зачем они надежду оживили?Уж в третий раз прочитываю их,И в сердце тог же непонятный трепет.

(Читает.)

«Я к вам писать решаюсь, дон Жуан,Решаюсь я исполнить вашу просьбу,Но объясниться с вами я должна.Успехи ваши, нрав непостоянный,Отчаянье и слезы стольких жертв,К несчастью, мне давно уже известны.Для вас легко любить и разлюблять…Ужель вы также и меня хотели бИгрушкой сделать прихоти своей?Нет, вопреки тяжелым обвиненьям,Которых много так на вас лежит,Мне говорит какой-то тайный голос,Что уважать вас можно, дон Жуан!Скажите ж, как должна я оправдатьПреследованья ваши? Может быть,Вам самолюбье не дает покоя,И требуете вы, чтобы я вамСама в любви, призналась? Если так —Я притворяться доле не умею,—Я вас люблю — да — высказано слово,Но, заклинаю вас святой МадоннойИ честью вашей заклинаю вас,Меня увидеть боле не ищите:;Отныне я почла бы оскорбленьемСтаранье ваше сблизиться со мной.Я вам призналась — вы достигли цели,—Теперь не трудно вам меня забыть».

(После некоторого молчанья.)

Как эти мне знакомы выраженья!Такие ж строки часто я читал.Вас заклинают честью, долгом, верой,Потом свиданье робко назначают,Потом придет развязка, а потом…Исчезнет сон, и правды час наступит!Все это я уж знаю наперед.Но отчего ж записка донны АнныМне душу так волнует глубоко?Встают опять чудесные виденья,И манят снова призраки любви!Так марево в пустыне аравийскойПред путником рисует вдалекеОзер и рек желанных очертанья;Когда же он, собрав остаток сил,Дотащится до них, изнеможенный,—Исчезло все. Пред ним одна лишь степь,Песков сыпучих пламенное море!

(Смотрит на письмо.)