Эдвард Олби - Что случилось в зоопарке
Питер делает негодующий жест и вообще выказывает признаки нарастающей неприязни.
Вы только поймите меня, Питер, это важно. Поверьте — ОЧЕНЬ ВАЖНО. Мы должны знать результаты наших поступков. (Глубокий вздох.) Ну, в общем, пес оклемался. Понятия не имею почему, разве только он потомок того пса, что сторожил врата не то ада, не то еще какого-то теплого местечка. Я не силен в мифологии. А вы?
Питер обдумывает ответ, но Джерри продолжает.
Ну, так или иначе, а пес выздоровел, и хозяйку опять потянуло на джин — все стало как прежде. После того как она сказала, что ему лучше, я вечером шел домой из киношки, где смотрел картину, которую уже видел… а может, она просто ничем не отличалась от тех, что я уже видел… Я шел и так надеялся, что пес меня ждет… Я был… как бы это сказать… одержим?., заворожен?.. Нет, не то… мне до боли в сердце не терпелось встретиться со своим другом снова.
Питер смотрит на него с насмешкой.
Да, Питер, со своим другом. Именно так. Мне до боли в сердце не терпелось встретиться с моим другом псом. Я вошел в дверь и, уже не осторожничая, прошел до лестницы. Он уже был там… и смотрел на меня. Я остановился. Он смотрел на меня, а я на него. Кажется… кажется, мы стояли так очень долго… словно истуканы… и глядели друг на друга. Я глядел на него дольше, чем он на меня. Собака вообще не может долго выдержать человеческий взгляд. Но за эти двадцать секунд или два часа, что мы смотрели друг другу в глаза, между нами возник контакт. Вот этого-то я и хотел: я любил пса и хотел, чтобы он полюбил меня. Я пытался полюбить и пытался убить; и то и другое в отдельности не удалось. Я надеялся… сам не знаю почему, я ждал, что собака поймет…
Питер слушает, словно загипнотизированный.
Дело в том, дело в том, что… (Джерри предельно напряжен.) Если не получается общение с людьми, надо начинать с чего-то другого. С ЖИВОТНЫХ! (Говорит гораздо быстрее и словно заговорщик.) Понимаете? Человек обязательно должен как-то общаться хоть с кем-нибудь. Если не с людьми… если не с людьми… так с чем-то другим. С кроватью, с тараканом, с зеркалом… нет, с зеркалом не годится, это уж последнее дело… С тараканом… с… с ковриком, с рулоном туалетной бумаги… нет, это тоже не годится, как и зеркало. Видите, как трудно — очень мало что годится! С уличным перекрестком и разноцветными огнями, которые отражаются на мокрых тротуарах… со струйкой дыма… и… и с колодой порнографических карт, с сейфом… БЕЗ ЗАМКА… знаться с любовью, с блевотиной, с плачем, с яростью оттого, что хорошенькие дамочки вовсе не хорошенькие и не дамочки, с торговлей телом, которое есть сосуд любви, и я могу доказать это, с истошным воем, оттого что ты никак не умрешь… с богом. Как вы считаете? С богом, а он — в моем соседе, что ходит в кимоно и выщипывает брови, в той женщине, что всегда плачет за своей закрытой дверью… с богом, который, мне говорили, давно повернулся спиной к нашему миру. А иной раз… и с людьми. (Тяжелый вздох.) С людьми. Делиться мыслями. Разговаривать. А где лучше, где же лучше в этом унизительном подобии тюрьмы поделиться какой-то самой простой мыслью, как не в подъезде, у лестницы? Где? И попытаться… понять и чтобы тебя поняли… с кем же лучше попробовать, чем с…
Здесь Джерри почти гротескно выказывает утомление.
с собакой… Да, именно с собакой.
Пауза, которая может быть затянута; затем Джерри устало доканчивает свой рассказ.
С собакой. Мне показалось, что это вполне разумная мысль. Как известно, человек — лучший друг собаки. Так вот, мы с этим псом глядели друг на друга, я дольше, чем он. И с тех пор так и пошло. Каждый раз, встречаясь, мы с ним застывали на месте. Мы смотрели друг на друга грустно и чуть-чуть подозрительно, а затем изображали равнодушие. Каждый спокойно проходил мимо другого; мы уже понимали друг друга. Это очень грустно, но согласитесь, все-таки это было взаимопонимание. Мы много раз пытались общаться, но ничего не вышло. Пес возвращался к куче гнилых отбросов, а я беспрепятственно шел к себе. Я понял, что доброта и жестокость, сами по себе и отдельно одно от другого, ни к чему не приводят; и я понял, что в сочетании, одновременно они учат чувствовать. Но какой от этого толк? Мы с псом пришли к компромиссу, к своего рода сделке. Мы друг друга не любим, но и не обижаем, потому что не пытаемся понять. И вот скажите, то, что я кормил собаку, можно считать проявлением любви? А может, старанья пса укусить меня были тоже проявлением любви? Но если нам не дано понять друг друга, так зачем мы вообще придумали слово «любовь»?
Наступает молчание. Джерри подходит к скамье и садится рядом с Питером. Первый раз за все время Джерри садится.
Это конец Истории о Джерри и собаке.
Питер молчит.
Ну что, Питер? (Джерри вдруг развеселился.) Ну что? Как думаете, можно назвать это, скажем, «Незабываемое знакомство», напечатать в журнале и получить пару сотен долларов? А?
Джерри оживлен; Питер встревожен.
Давайте, давайте, Питер, скажите свое мнение.
Питер (оцепенело). Я… я не понимаю, что это… Кажется, я не… (Вдруг почти со слезами в голосе.) Зачем вы мне все это рассказываете?
Джерри. А что, нельзя?
Питер. Я НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ!
Джерри (яростно, но шепотом). Неправда!
Питер. Нет, правда! Правда!
Джерри (спокойно). Я же все старался объяснить, когда рассказывал. Это все связано с…
Питер. НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ СЛУШАТЬ! Я не понимаю ни вас, ни вашей хозяйки, ни ее собаки…
Джерри. Ее собаки! Я думал, это моя собака… Нет. Нет, вы правы. Это ее собака. (Жадно вглядывается в Питера, качает головой.) Не знаю, что это мне вздумалось… конечно, вы не понимаете. (Монотонно, устало.) Я живу не в вашем квартале. Я не женат на двух попугайчиках или что там у вас. Я — вечный временный жилец, и мой дом — мерзейшая комнатенка в Вест-Сайде, в Нью-Йорке, величайшем городе мира. Аминь.
Питер. Я… Простите, я не хотел…
Джерри. Ерунда. Бросьте. Вы, наверно, не знаете, как от меня отвязаться.
Питер (пытается шутить). Ничего, в издательствах народ закаленный. Хе-хе!
Джерри. А вы шутник. (Принужденно смеется.) С вами не соскучишься.
Питер (скромно, но польщенно). Ну что вы! Хе-хе!
Джерри. Питер, я вам испортил настроение?
Питер. Должен признаться, я это время рассчитывал провести иначе.
Джерри. То есть я но тот, кого вы ждали.
Питер. Я никого не ждал.
Джерри. Я так и думал. Но я здесь и пока не собираюсь уходить.
Питер (взглянув на часы). Вы, конечно, как хотите, но мне пора домой.
Джерри. Посидите еще.
Питер. Мне, право, нужно идти; видите ли…
Джерри (щекочет Питера под ребрами). Да ну, бросьте.
Питер (он страшно боится щекотки и выкрикивает фальцетом). Нет, я… Ох-х! Не надо! Перестаньте!
Джерри. Да ну, ерунда.
Питер. Ох, ха-ха-ха! Я должен идти… ха-ха-ха-ха. Ну перестаньте же, ха-ха-ха. Попугайчики… ха-ха-ха… то есть жена уже ждет с обедом. Ха-ха! А эти… как их… дочери накрывают на стол… Перестаньте же, довольно… Ха-ха… (Почти теряя рассудок). И мы будем… хо-хо…
Джерри перестает щекотать его, но от щекотки и внутренней напряженности с Питером почти истерика — он хохочет и не в силах остановиться. Джерри глядит на него с неподвижной насмешливой улыбкой.
Джерри. Питер!
Питер. Ха-ха-ха! Что? Что?
Джерри. Послушайте-ка.
Питер. О, хо-хо! Что… что такое, Джерри?
Джерри (таинственно). Питер, хотите знать, что случилось в зоопарке?
Питер. Где? Ха-ха-ха! А, да, в зоопарке. Но сейчас у меня дома свой зоопарк, ха-ха-ха… попугайчики приготовили обед, а эти самые… ха-ха… кошки…
Джерри (спокойно). А вы юморист, Питер. Очень смешно. Я даже не ожидал от вас. Но вы хотите узнать, что случилось в зоопарке, или нет?
Питер. Да. Да, непременно, расскажите, что случилось в зоопарке. Ох, не знаю, что эю со мной.
Джерри. Вы сейчас узнаете, что случилось в зоопарке, но сначала я скажу, зачем я туда попал. Я пошел присмотреться, как люди ведут себя с животными и как животные ведут себя друг с другом и с людьми тоже. Конечно, конечно, это весьма приблизительно, так как все они отгорожены решетками, животные от животных, и все животные — от людей. Но что вы хотите, это ведь зоопарк. (Толкает Питера в плечо.) Подвиньтесь.
