Эдвард Радзинский - 104 страницы про любовь
Звонок телефона на столе у Гали.
ГАЛЯ (сняв трубку). Семенова нет. Он на установке "Альфа".
В продолжение картины все заняты делом. Весь разговор идет "между делом".
Это привычная, никого не отвлекающая болтовня. Далекие удары, похожие на разряды.
Опять Гальперин начал рвать свои проволоки… Кстати, мальчики, с этими проволочками получается труднообъяснимый эффект.
Звонок телефона на столе Гали. (Подняв трубку). Семенова нет. Семенов на "Альфе"… (Продолжая работать.) Кстати, в девяносто третьем ящике все установки называют именами цветов.
Установка "Флокс". Звучит?
ЕВДОКИМОВ (у доски, мрачно). Целый день хочется жрать. К чему бы это?
ГАЛЯ. Я думаю, к дождю.
Молчание.
Евдокимыч, сыграем после работы в шахматы? Мне надо сыграть "с заведомо слабым противником".
ВЛАДИК (у доски). Одни люди живут, чтобы есть. Другие едят, чтобы жить.
Острецова ест и пьет, чтобы играть в шахматы.
ГАЛЯ. Владюша, ты вдумчивый мальчик Но ты ошибся. Шахматы для меня не страсть, а цель. Человек должен все время ставить новые цели и добиваться. Я добилась первого разряда по лыжам. Потом стала мастером по пинг-понгу. Теперь я буду мастером по шахматам… Потом добьюсь еще одной вещи… Хочешь, скажу какой, Евдокимыч?
ЕВДОКИМОВ. Ну?
ГАЛЯ. Фигушки. Ничего я тебе не скажу. (Собирая бумаги.) Я ушла на "модель". (Выходит из комнаты).
ВЛАДИК. Эта твоя… в кафе… ничего была.
ЕВДОКИМОВ. Да, неплохая…
ВЛАДИК. Я вас вчера искал перед закрытием. Но вы куда-то исчезли.
ЕВДОКИМОВ. Мы исчезли.
ВЛАДИК. Не понял. Поподробнее.
ЕВДОКИМОВ. Я не люблю поподробнее…
Молчание. Возвращается ГАЛЯ.
ГАЛЯ. Мы пробирки заказывали?
ЕВДОКИМОВ. Нет, это Владик-маленький заказывал. Из тридцать девятой лаборатории.
ГАЛЯ (садится за свой стол). Драма, мальчики. Мы работаем вместе целый год и до сих пор не придумали друг другу прозвища. Есть предложение называть Евдокимова "многообещающим".
Я буду - "элегантная". "Элегантная Острецова из почтового ящика". А вот Владюша…
Входит ФЕЛИКС, высокий красивый парень. Он медлителен, даже величав. Он разговаривает выспренно, патетически и в то же время очень серьезно. Так что нельзя понять, шутит он или говорит всерьез.
ФЕЛИКС. Здорово, отцы. Принес переводы.
ГАЛЯ (не отрываясь). Как живешь, Феликсончик?
ФЕЛИКС. Мог бы лучше, мать. Плохо живу. Очень я огорчен. (Трагически.) Понимаете, много платят, вот я считаю, что истинный человек должен получать мало. Он должен работать ради энтузиазма! Ради дела! Может, я неправильно считаю, пусть старшие товарищи меня поправят. (Евдокимову.) А ты все тоскуешь по мне, отец?
ЕВДОКИМОВ. Не говори.
ФЕЛИКС. Я вот тоже. Я всегда тянусь к тебе, Евдокимов, как тянется цветок навстречу утреннему солнцу.
ЕВДОКИМОВ. Отчего-то мне всегда хочется говорить тебе гадость, Топтыгин. К чему бы это?
ГАЛЯ. Я думаю, к дождю.
ФЕЛИКС. По-моему, все проще. Ты очень много кушаешь, Евдокимов. А диалектика жизни такова: когда кони сытые - они бьют копытами. (Уходит.) Звонок телефона.
ГАЛЯ (подняв трубку). Семенова нет, Семенов на "Альфе".
ЕВДОКИМОВ. Ученый, который взялся заведовать отделом информации. Переводики составляет, кретин.
ГАЛЯ. Ты очень впечатлительный, Евдокимыч. Ученого из него все равно бы не получилось. А там и оклад у него большой, и сидит на своем месте.
ЕВДОКИМОВ (встал). Не могу!.. Если придет Семенов, я в буфете. (Уходит.) В комнате остаются ГАЛЯ и ВЛАДИК. ВЛАДИК по-прежнему стоит у доски, что-то пишет.
ГАЛЯ усмехается, снимает трубку своего телефона, набирает номер. Звонок телефона на столе у Семенова, за доской.
ВЛАДИК (бросаясь к телефону). Алло!
ГАЛЯ (тихо, в своем углу). Здравствуйте, Владик, это опять я.
ВЛАДИК (не без кокетства). Кто же мне все-таки звонит?!
ГАЛЯ. Красивые девушки, Владик, не прощают, когда их не узнают по телефону.
ВЛАДИК. Ну, совершенно не могу вас вспомнить. У вас весьма знакомый голос. Но вспомнить не могу. Ну, скажите… ну примерно, откуда вы меня знаете?
ГАЛЯ (роковым голосом). В жизни, Владик, так много ясного. Пусть у вас будет хотя бы одна загадка… Нет, пока вы меня сами не узнаете, я вам ничего не скажу.
ВЛАДИК. Вы меня не разыгрываете?
ГАЛЯ. Что вы, Владик! Мы взрослые люди. Вы просто мне нравитесь. Поэтому я вам звоню.
Входит СЕМЕНОВ, за ним ЕВДОКИМОВ с бутербродами.
СЕМЕНОВ (глядя на разговаривающих). Любопытно! (Саркастически.) Был один телефон - занимали. Добился - поставили два телефона. Два занимают! Поставим десять телефонов!.. (Махнул рукой, начинает быстро расхаживать по комнате.) ВЛАДИК (шепотом в трубку). Здесь пришли. Позвоните завтра, хорошо?
ГАЛЯ (также). Хорошо.
Вешают трубки. СЕМЕНОВ молча продолжает расхаживать.
Бегуны прошли половину дистанции.
СЕМЕНОВ. Каждый раз… я мысленно расстреливаю себя за то, что взял в лабораторию Острецову.
ГАЛЯ. Вы очень впечатлительный, Петр Сергеевич.
СЕМЕНОВ (походил, вдруг остановился, неожиданно заулыбался). Так вот. Трубы на "Альфе" в норме, герметичность - экстра. Короче, разрешение на опыт Евдокимова даю. И Гальперин тоже дает.
ЕВДОКИМОВ (стараясь небрежно). Ясно.
СЕМЕНОВ. Ты не стесняйся, ты улыбайся, Электрон. (Расхаживая.) Только нужна будет осторожность, ребятки. И главное - меньше темперамента. А то Евдокимов Электрон со своим темпераментом…
ЕВДОКИМОВ. Все ясно, Петр Сергеевич.
СЕМЕНОВ (поднимая трубку телефона, заученно). Третий? Алло! Милая, красивая, хорошая, Семенов Петр Сергеевич тебя беспокоит. Оформи мне заявочку… Значит, машина на установку "Альфа". Часикам к трем… Молодежь свою на экскурсию повезу. (Вешает трубку.) Ну, по домам! (Надев какую-то разбойную, помятую кепку и допотопное пальто, начинает на ходу делать записи в журнале.) ГАЛЯ (одеваясь). Вы бы хоть кепку приобрели новую, Петр Сергеевич. Все-таки руководитель группы.
СЕМЕНОВ (не отрываясь). Зачем? Симпатичная кепка с остатками былой красоты.
ГАЛЯ. Знаете, Петр Сергеевич, современный человек может ходить в чем угодно.
Только у него должны быть в порядке обувь и головной убор.
Уходит, за ней ВЛАДИК.
СЕМЕНОВ (по-прежнему не отрываясь от журнала, добродушно). Все вы тряпичники, забодай вас комар. Я в вашем возрасте водку пил, а вы тряпьем занимаетесь. (Засмеялся.) Хорошая девушка эта Острецова. Только язык - лезвие.
ЕВДОКИМОВ. До свидания, Петр Сергеевич.
СЕМЕНОВ. Подожди, вместе пойдем… Да, был у меня друг, понимаешь, на фронте.
Было ему тогда столько, сколько мне сейчас. Один раз приходит и говорит: "Полюбил".
Я ему вопрос: "Красивая?" - "Да нет, не особенно…" - "Характер, спрашиваю, у нее, что ли, экстра или душа?" - "Да нет, отвечает, ничего особенного, просто молодая". Я тогда удивился, не понял… (Грустно.) А вот сейчас иной раз встретишь девушку и засмотришься. Потом думаешь: да что в ней особенного?..
Ничего. Просто молодая. Значит, стареть стал?
ЕВДОКИМОВ. Не знаю.
СЕМЕНОВ. Когда-нибудь узнаешь. (Усмехнулся.) Тяжелая будет неделя… Только ты… смотри… постарайся обойтись эту неделю без своих "ля-ля".
Они выходят. Кабинет пустеет. Бьют часы. Бьют шесть.
Затемнение.
В затемнении - голос НАТАШИ: "Товарищи пассажиры, в восемнадцать ноль-ноль мы будем пролетать над городом Ждановом".
Самолет. Кухня в самолете. НАТАША, в синей форме стюардессы, раскладывает обед на подносы.
Входит вторая стюардесса - ИРА, очень маленькая, очень молчаливая девушка по прозвищу "Мышка".
Потом появляется штурман ЛЕВА КАРЦЕВ.
КАРЦЕВ. Что у вас хорошего, девочки?
НАТАША. Как всегда - характер.
КАРЦЕВ. В Адлере - тридцать восемь градусов.
НАТАША. Очень интересная публика. У меня сидит такой пожилой товарищ, похож на Жана Габена. Он чтец и все время говорит: "В данном театральном сезоне". Хочешь яблочка?
КАРЦЕВ (взял). Наташка, ты лучшая девушка Москвы и Московской области.
НАТАША. Ты ошибся. Я лучшая девушка в СССР.
КАРЦЕВ. Почему ты не носишь серую форму? Она тебе очень идет.
НАТАША. Пошел говорить глупости.
ИРА. Серая у нее в чистке.
НАТАША. А ну, Мышка, шустри в салон!
ИРА выходит с подносом.
КАРЦЕВ. Почему ты опоздала на рейс?
НАТАША (вдруг сделав "па"). Левка, мне предлагают стать манекенщицей.
Согласиться? "Для полных женщин мы по-прежнему рекомендуем строгие формы… В этом году войдет в моду застроченная встречная складка…" Сойдет?
КАРЦЕВ. Так я не понял, почему ты опоздала?
НАТАША. Это и понимать не надо. Проспала - и все. Ти-ра-ри-ра. (Повернулась, взглянула на себя в зеркало.) Ах! Ну до чего же прелестна эта женщина!
КАРЦЕВ. Что с тобой сегодня происходит?
НАТАША. Не знаю. Я несчастная сегодня, Лева… и почему-то счастливая. И где счастье, где несчастье - никто ничего не знает. (Засмеялась.) КАРЦЕВ. У тебя отличный смех, Наташка!
