В тени - Анна Морион
«…истребил множество врагов Англии, но пал в бою. Его Высочество выражает Вам и Вашей семье глубокие соболезнования. Примите в дар чистокровного арабского скакуна, в память о Вашем верном сыне, любящем супруге и великом защитнике английского престола…» гласила записка.
Тонконогий арабский красавец, подаренный королем, мирно спал в стойле, леди Нортон лежала в своей постели со сломанной ногой и разбитой головой, Альенора, похожая на мрачного призрака в черных одеждах, стояла рядом с Бригидой и молча плакала, Филип спал вечным сном глубоко в земле маленькой французской деревни, и все собравшиеся сегодня провести павшего воина в последний путь, взирали на большой каменный крест, поставленный на пустой могиле. Так как Филип был убит еще неделю назад, и его тело начало разлагаться, его невозможно было доставить в родительский замок, поэтому мистера Нортона, со всеми почестями, похоронили на отвоеванном Англией кладбище.
«Что мне делать? Кто я теперь? Что со мной будет?» — пронеслось в разуме молодой вдовы. Лишь сейчас она поняла, что с момента смерти Филипа, ее и Нортонов ничего больше не связывает, и что она все еще живет в их замке лишь по доброте лорда Нортона и Альеноры.
Лорд Нортон не приехал на похороны сына: он не смог покинуть Лондон, и, несмотря на страшную потерю, вынужден был выполнять свою работу. Король Генрих выразил верному советнику соболезнования, но решительно заявил, что не дает ему разрешения на поездку домой. «Дома, в окружении ревущих дам, вам легче не будет. Оставайтесь здесь, со мной, выполняйте свою работу, и, увидите, как скоро мрачные мысли покинут вашу голову и печаль покинет ваше сердце. Я сам отец и терял сыновей, и пусть все они умерли младенцами, наше горе, друг мой, равноценно. Вам, как и мне, нужно идти дальше. Я помню, что у вас осталась прекрасная дочь, так займитесь поисками достойного супруга для вашей нежной розы» — так сказал Его Величество безутешному отцу, а тот, не смея нарушить приказ, лишь отправил дочери короткое письмо, в котором передавал ей и ее матери свою любовь и приказал им молиться за упокой души Филипа. О своей невестке Бригиде он позабыл напрочь, однако письмо сэра Гиза, полного слов сожаления и сочувствия, напомнили ему о ней, и он послал домой второе письмо, лично Бригиде, в котором заверил ее в том, что она может жить в его замке до тех пор, пока повторно не выйдет замуж. Конечно, доброта супруга не нашла отклика в окаменелом сердце леди Нортон, и один лишь вид Бригиды раздражал ее так сильно, что она запретила бывшей невестке навещать ее и заговаривать с ней.
— Пойдем в замок, моя дорогая. Я ужасно замерзла. — Альенора тронула Бригиду за руку, и та, вздрогнув, оглянулась и с удивлением обнаружила, что у могилы остались они вдвоем. Все остальные давно разошлись.
— Ты иди. Я еще постою, помолюсь, — тихо сказала Бригида.
У нее не было никакого желания возвращаться туда, где для нее не было места. Альенора была ласкова с ней и не изменила своего отношения и после смерти брата, но Бригида понимала, что стала для Нортонов обузой, что они больше не были обязаны заботиться о ней. Жить в замке родителей она тоже не хотела: это была бы пытка еще страшнее и мучительнее, чем выносить неприкрытую ненависть бывшей свекрови.
Куда ей идти? Какую судьбу уготовил ей Господь?
— Я не оставлю тебя. Если не хочешь идти со мной, я останусь с тобой здесь, — мягко улыбнулась Альенора. Ее сердце кровоточило, но она знала, что стенаниями Филипа к жизни не вернуть. Да и сам он не раз говорил, что не переносит женских слез и страданий.
— Альенора… Может, ты знаешь… Остался ли у Филипа незаконнорожденный ребенок? Сын или дочь? Я хотела бы взять его на воспитание, чтобы окружить заботой и любовью, — с надеждой в душе спросила Бригида.
— У него был ребенок… От местной крестьянки, — неохотно призналась Альенора. Эту тайну она хранила в себе много лет, и об этом не было известно больше никому, даже ее матери. Да что там! Сам Филип так и не узнал о том, что все же был отцом. — Но он умер сразу после рождения. Только молчи об этом: мой брат уехал на войну прежде, чем она обнаружила, что забеременела. Бедная дурочка боялась признаться моим родителям, поэтому пришла ко мне, и я убедила ее в том, что буду помогать ей, но взяла с нее слово, что о происхождении своего сына она забудет. — Девушка усмехнулась, увидев непонимание в глазах подруги. — Ты считаешь меня жестокой, но я глубоко уверена, что поступила правильно. К тому же младенец умер после рождения. Так к чему было беспокоить этой правдой моих родителей и самого Филипа? Ребенок был, но ребенка не стало.
— Возможно, если бы леди Нортон узнала о том, что какая-то девушка ждет ее внука, пусть и бастарда, этот младенец остался бы жив. — Бригида не знала, что более сказать: поступок Альеноры казался ей отвратительным и невероятно циничным, но она не могла сердиться на свою дорогую подругу. — Я не обвиняю тебя… Нет. Более того, ты призналась мне в своем грехе, и я признаюсь тебе в своем.
Альенора вперила в лицо Бригиды внимательный взгляд, не веря в то, что все это время та скрывала от нее что-то.
— Филип взял с меня клятву, что никто и никогда не узнает об этом, но я… — Бригида поморщилась. — Прости меня, Филип! Я не могу больше обманывать! Альенора! Мой брак с твоим братом не был комсумирован! Ничего не было! Мы были женаты лишь на словах… Именно поэтому не было ребенка, и не могло быть. — Из ее глаз потекли слезы.
— Что ты такое говоришь? Он так и не взял тебя? — покачала головой Альенора. Она была удивлена этой новостью, но этот факт не показался ей таким уж страшным.
— Нет… Ни разу. Мы солгали твоим родителям и дали им напрасную надежду.
— Почему ты молчала?
— Твой брат, он… Я не знаю, что с ним произошло, но он не смог сделать меня своей, хотя я желала этого и ждала. Но мне нет оправдания. Мне не стоило лгать вам. Я сегодня же признаюсь
