Кнут Гамсун - Царица Тамара

Царица. А теперь въ честь побѣдоносной вѣры. Опять трубы.

Царица. Могу ли я себѣ повѣрить: и ты, Фатима, рукоплескала съ прочими?

Фатима. Да, царица, и я рукоплещу въ честь моей вѣры.

Царица. Вотъ что. Все такъ же противишься. Хорошо! Побольше кротости, о, побольше кротости! Ибо ты будешь побѣждена, милая Фатима.

Фатима. Да спасетъ меня отъ этого Аллахъ!

Князь Георгій. У меня важныя сообщенія и мало времени, Тамара.

Царица. У тебя всегда мало времени.

Всходитъ на одну ступеньку къ своему трону.

Князь Георгій. День коротокъ, а сегодня ночью мнѣ нужно быть въ лагерѣ.

Царица. Вѣдь въ лагерѣ Тарасъ.

Князь Георгій. Хорошо, я подумаю о томъ, могу ли я поступить по твоему желанію и не быть эту ночь въ лагерѣ.

Царица. Нѣтъ, нѣтъ… Я только хотѣла… ты только не подумай, что я… Взглянувъ на толпу. Благодарю васъ, офицеры, благодарю васъ, солдаты. Вы свободны теперь.

Солдаты и офицеры выходятъ, за ними монахи.

Царица. А вы можете итти играть.

Русуданъ и Георгій выходятъ. Царица садится, два одѣтыхъ монахами писца ложатся у ея ногъ на полъ и приготовляются писать.

Царица. Твои сообщенія касаются новой побѣды. Когда произошла битва?

Князь Георгій. Три ночи тому назадъ. Войско совершило чудо и взяло крѣпость; пришлось штурмовать двойныя гранитныя стѣны.

Царица. Вы взяли много плѣнныхъ?

Князь Георгій. Нѣтъ, немного.

Царица. Ты не берешь много въ плѣнъ, и, гдѣ можешь — щадишь жизнь. Я слышала, что такъ поступаетъ калифъ.

Князь Георгій. Мы взяли нѣсколько плѣнныхъ.

Царица. И вы съ ними хорошо обошлись?

Князь Георгій. Да, какъ ты приказала.

Царица. Кто эти двое?

Князь Георгій. Какъ видишь, это грузины, собственные наши люди. Они приговорены къ смерти.

Царица. Что они сдѣлали?

Князь Георгій. Они бѣжали. Бѣжали съ поля битвы.

Царица. Ну, они значитъ, не воины. Не слѣдуетъ попусту проливать кровь. Если они пастухи, то они не могутъ быть воинами. Камень есть камень. Что же вы можете дѣлать, грузины? Воевать вы не можете.

Плѣнные падаютъ ницъ.

Первый плѣнникъ. Мы ничего не умѣемъ. Мы только братья; мы среди враговъ встрѣтили нашего третьяго брата; онъ магометанинъ; онъ угрожалъ намъ. Онъ старше насъ.

Царица. Вы встрѣтили своего брата… Слышишь, Георгій? Ну, и вы бѣжали?

Первый плѣнникъ. Да, мы уронили наши копья, когда узнали его, и бѣжали.

Царица. Вы христіане?

Второй плѣнникъ. Да, мы христіане. Мы можемъ дѣлать все, что ты намъ прикажешь, царица.

Князь Георгій. Я даровалъ имъ жизнь до твоего прибытія, чтобы ты сама могла выбрать для нихъ родъ смерти.

Царица. А если я рѣшу, что они не должны умереть?

Князь Георгій. Милосердіе твое принесетъ вредъ войску. Я это тебѣ и раньше говорилъ, Тамара.

Царица, глядя на него. Въ былые дни ты не былъ такимъ жестокимъ.

Князь Георгій. Я всегда былъ такимъ. Все время; я всегда былъ одинъ и тотъ же.

Царица. Уведите плѣнниковъ, пока я не придумаю для нихъ работу. Но помните, грузины, что нельзя убѣгать съ поля битвы. Вы должны эту ночь оставаться въ цѣпяхъ, чтобы вы запомнили это.

Плѣнниковъ уводятъ черезъ обитую желѣзомъ дверь.

Царица. Какой это ты замокъ взялъ?

Князь Георгій. Замокъ хана Товинскаго.

Царица. Писцамъ. Пишите… Это большая побѣда. А самъ ханъ?

Князь Георгій. Онъ у меня въ плѣну.

Царица. Здѣсь? Самъ ханъ?

Князь Георгій. Вонъ тамъ. Во внутренней тюрьмѣ.

Царица. Да вѣдь ты чудо совершилъ, Георгій. Какихъ лѣтъ ханъ?

Князь Георгій. Вчера сюда явились два товинскихъ офицера, чтобы выкупить его. Я имъ поставилъ нѣкоторыя условія; они пріѣдутъ опять.

Царица. Это великая побѣда. Какъ ты думаешь, что предложатъ товинцы за своего хана?

Князь Георгій. За живого?

Царица. Да, за живого. Зачѣмъ ты это спрашиваешь? Конечно, за живого.

Князь Георгій. Онъ стоитъ добраго куска своей земли.

Царица. Они вѣдь магометане, товинцы. Но, если они любятъ своего хана, они исполнятъ одну мою маленькую просьбу, чтобы вернуть его себѣ.

Князь Георгій. Стой! Вѣрно ты потребуешь цѣлую страну за его тѣло.

Царица. Чье тѣло?

Князь Георгій. За тѣло хана. Чтобы они сами могли похоронить его по ихъ языческому обычаю.

Царица. Князь Георгій!

Князь Георгій. Это большая страна. И поля тамъ богаты. Та крѣпость, что мы взяли, великолѣпна.

Царица. Я возвела шесть крѣпостей, и у меня достаточно земли. Я властвую отъ Арменіи до Казбека.

Князь Георгій. Но вѣдь это еще увеличило бы твою землю. И ты пріобрѣла бы много людей, которые искусны въ музыкѣ и могли бы увеселять тебя. Мы слышали по ночамъ, какъ они играли въ Товинѣ. У нихъ тамъ были два еврея, которые играли на арфѣ.

Царица. Ну, благочестивый отецъ, чего долженъ стоить ханъ?

Игуменъ. Утѣшь меня, старика, и себя самое, дитя, и потребуй, когда придетъ время, того, что тебѣ велитъ совѣсть.

Царица. Я знаю, чего я потребую, если только они согласятся на это. Если товинцы согласятся креститься, ихъ ханъ будетъ свободенъ Какихъ лѣтъ ханъ?

Князь Георгій. Ты можешь заставить ихъ сдѣлать и то, чего они не захотятъ. У тебя есть на это власть. Можно вырѣзывать языки — это хорошее и сильное средство. Хорошо тоже — ударовъ двѣсти палкой.

Царица. Они могутъ избавить своего хана гораздо меньшимъ… Я въ третій разъ спрашиваю, какихъ лѣтъ ханъ?

Князь Георгій. Не желаешь ли ты также знать, каковъ онъ собой?

Царица удивленно. Нѣтъ. Я объ этомъ не спрашиваю. Что значитъ твой вопросъ?

Князь Георгій. Что же касается самого хана, то по отношенію къ нему есть одно безподобное средство.

Царица. Какое же?

Князь Георгій. Захватить его гаремъ и выставить его передъ ханомъ.

Царица. Ну, и…

Князь Георгій. Ну, и выпустить на него солдатъ.

Царица, вскакивая. Князь Георгій!

Князь Георгій. Тогда онъ сдастся. Но это не то лучшее средство, о которомъ я думалъ. У тебя въ замкѣ, царица, есть два турка — твои палачи. У нихъ есть шелковый шнурокъ…

Царица, отворачиваясь. Ахъ, достойный отецъ, дай ты мнѣ совѣтъ.

Игуменъ. Быть можетъ, ханъ самъ исполнитъ твою просьбу, если ты поговоришь съ нимъ.

Князь Георгій. Какъ будто ты должна его o чемъ-нибудь просить! Я начальникъ войска, или не я? Если я, то я знаю, что товинцамъ приходится сдаваться на нашу милость; зачѣмъ же тебѣ ихъ просить? Если бы у насъ не было теперь войны съ ханомъ Карскимъ, товинцы уже были бы у насъ въ рукахъ. Они бѣжали въ горы — ну, что же, въ полнолуніе, когда будутъ свѣтлыя ночи, мы отыщемъ ихъ въ горахъ и разобьемъ. Тогда ты можешь обойтись съ ними такъ, какъ ты обошлась съ другими покоренными нами народами.

Царица. Но вѣдь у меня въ замкѣ есть плѣнный ханъ; развѣ это ничего не значитъ? Если товинцы исполнятъ мою просьбу, то ихъ ханъ будетъ свободенъ. Тогда и войнѣ конецъ.

Игуменъ. Вели позвать хана; можетъ быть, онъ и исполнитъ твою просьбу.

Царица. Погоди… Зачѣмъ вы всѣ здѣсь, дѣвушки? Зайдата, что это? У тебя снова покрывало на лицѣ. Снимите покрывала, дѣвушки, и ты, Софіатъ, и ты, Юаната. Не годится христіанскимъ дѣвушкамъ ходить подъ покрываломъ. дѣвушки снимаютъ покрывала.

Зайдата. И Фатима тоже закрываетъ лицо покрываломъ.

Фатима. Я не христіанка.

Игуменъ. Да, она не христіанка. И все-таки она въ домѣ царицы.

Царица. Ты не христіанка, Фатима, еще нѣтъ… Всегда, когда вы нѣкоторое время остаетесь безъ меня, вы снова обращаетесь къ магометанству и закрываете лица.

Юаната. Намъ это приказали.

Царица. Кто приказалъ?

Юаната. Князь Георгій.

Князь Георгій. Я приказалъ это дѣвушкамъ, чтобы онѣ не ввели меня въ соблазнъ. Ибо онѣ подобны огню.

Царица. Онѣ подобны огню? Откуда ты это знаешь?

Князь Георгій. Откуда я это знаю? Ты не можешь себѣ этого представить?

Царица на минуту закусываетъ губы. Нѣтъ. Я себѣ не могу этого представить.

Князь Георгій. Онѣ какъ настоящій огонь.