Евгений Бабушкин - Л.
ХОР
кто-то закрыл глаза и увидел лёдно от этого море не встаётморе это прорванаше время время лежать костьмиморе ревёт море бьют плетьмиа континенты меняют форму
Л.
Вы — жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна. И отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории.
ХОР
верно неверно с моря идёт войнамы поджигаем воду онаогнеупорнамы ещё поборемся за временалюди в земле по горлоземля без днаа континенты меняют форму
ТАНДА ПЕРВАЯ
ОБОРВАНЕЦ
Привет, старуха.
СТАРУХА
Привет, оборванец.
ОБОРВАНЕЦ
А у меня два песо. Эй, старуха, хочешь, куплю твою любовь?
СТАРУХА
А у меня три песо. Куплю трёх таких женихов, как ты, оборванец.
ОБОРВАНЕЦ
Эй, публика! Денег дай.
СТАРУХА
Зачем тебе деньги? Хлеба возьмёшь?
ОБОРВАНЕЦ
Давай-давай! Зачем хлеба? В самой главной лавке на самой верхней полке стоит портрет нашего президента. Куплю его, буду вылизывать ему щёки и громко петь.
СТАРУХА
Зачем щёки?
ОБОРВАНЕЦ
А потому что жопу на портретах не рисуют.
СТАРУХА
А зачем петь?
ОБОРВАНЕЦ
От радости.
СТАРУХА
Чему радоваться? Хлеба-то нет.
ОБОРВАНЕЦ
Зато президент есть! В костюмчике! Улыбается!.. Давай любовь.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Разойдись. Всех поколочу. И тебя, старуха. И тебя, оборванец.
ОБОРВАНЕЦ
Зачем ты бьёшь людей, сеньор полицейский?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Люблю это дело. Ты всё плачешь, старуха. Ты всё попрошайничаешь, оборванец. А я всё колочу.
СТАРУХА
Я не плачу.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Что ж тогда глаза мокрые, дура?
СТАРУХА
А у меня убили сына. Расстреляли в далёкой стране и положили мимо земли. Мне снятся его кости и клетчатая рубашка, и глаза плачут сами.
ОБОРВАНЕЦ
А я не попрошайничаю. У меня слишком старые руки и длинный язык. С такими данными только в уличные актёры.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Чепуха. Всё на месте — две ноги, две руки, язык не торчит. Поколочу.
ОБОРВАНЕЦ
Недолго тебе колотить. К нам плывёт товарищ Троцкий на длинном стальном корабле! Враг полицейских и вождь оборванцев. Он сам тебя поколотит.
СТАРУХА
Он вернёт мне сына?
ОБОРВАНЕЦ
Все мертвецы покойники. Но ты станешь меньше плакать.
СТАРУХА
Тогда я пойду за ним. Почему бы не пойти за хорошим человеком?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Чепуха. Троцкий старик и у него жена старуха. Они умирать сюда приехали.
СТАРУХА
Если люди хорошие, почему не положить их в нашу землю.
ОБОРВАНЕЦ
Он ещё поднимет нашу землю! Эй, сеньор полицейский! Не боишься замахнуться так, что дубинка выпадет?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Ничего я не боюсь! Разойдись! Разойдись! Разойдись! Разойдись! Разойдись!
ХОР
человек распахнул рот распахнул ротон орёт и лежит в снегучеловек родился лицом в сугробу него некрасивый изгиб губ
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Разойдись!
ЭПИЗОД ВТОРОЙ
ФРИДА
Здравствуйте, Троцкий. Была я в этом вашем Париже. Кошачье дерьмо!
Л.
Это точно. Здравствуйте, Фрида.
ФРИДА
Вы что, весь мир объездили?
Л.
Меня выгнали из Советского Союза, Турции, Австрии, Великобритании, Франции, Норвегии. И ещё из Северо-Американских Соединенных Штатов.
ФРИДА
Все эти страны кошачье дерьмо. Вы понимаете? Мексика вас не прогонит. Мексика хочет вас. Слышите?
Л.
Ничего я не слышу. Ночь. Дыхание. Темень.
ФРИДА
Такая моя страна. Такой мой город, самый большой в мире, больше вашего дерьмового Парижа. Громкие люди и тихие улицы. Когда люди выпьют водки, они кричат. Когда их бьют, они молча смотрят в землю. Но сейчас они ждут. Вам дальше не надо бежать.
Л.
Да и некуда. Ещё немного — упаду с кромки. Сошёл с корабля и понял: Новый свет, последний берег. Дышать легче.
ФРИДА
Я сегодня видела уличных циркачей. Думала, будет пьеска про сбежавшую служанку и четыре подзатыльника, а они давали спектакль про то, как Троцкий в Мексику приехал. Они все пьяные были, но это само собой, они же актеры.
Л.
А я вот не понимаю театр. Врут, кричат, руками машут.
ФРИДА
Улица гибнет, все бегают по конторам, прячутся по квартирам и спят в кино. Вы должны их увидеть, этот люд, это последние уличные актёры Мехико. Они ставят шатёр поперёк проспекта, катаются по земле и мочатся на ходу, все их боятся, они плюют на сильных и воруют у сытых. Кстати, там много людей из России, бывших белогвардейцев. Сбежали от вас и стали отличными циркачами. Что-то поняли про жизнь. Почему вы грустный?
Л.
Просто я не знаю, что делать. Раньше знал, теперь нет. Дурь одна.
ФРИДА
Если трудно, если горе, если чёрт знает что, иди к художнику. Он возьмёт доску. Большую такую доску. И нарисует на ней счастье. Большое такое счастье. Надо только рассказать ему всё горе целиком — как хозяин насилует твою дочь, как опухоль жрёт твоё тело, как лошадь умерла. Художник нарисует тебя здоровым, хозяина мёртвым, лошадь живой. Дева Мария услышит молитву, если художник хороший, а доска крепкая. Такой в Мексике обычай. Любите чудеса?
Л.
Ну уж нет. Однажды видел, как Папа Римский исцелял фальшивых калек по радио. Попы торговали грязной водой.
ФРИДА
Попы дрянь. Но чудеса не в лавке церковника. Вот я перед вами со всеми горестями. Где чудо? Где счастливая доска?
Л.
Я вам жаловаться должен, а не вы мне. Вы же художница, а не я.
ФРИДА
Нет, вы. Вы пишете кровью и временем.
Л.
Девочка! Кровь холодеет. А время от меня отказалось.
ФРИДА
Мы будем веселиться. Мы потом всем головы своротим, а вначале будем веселиться. Чтобы очистилась кровь. Есть вкусное мясо, пить вкусную водку, гулять с мужчинами и женщинами. Как ваша жена?
Л.
Спит. В вашей стране опасно-мягкие постели, Фрида. Спасибо, что приютили нас. А где ваш муж?
ФРИДА
Устал. Можно и так это назвать. Диего терпит, когда я сплю с девочками, но не терпит даже присутствия других мужчин, тем более таких. Чувствует запах. Он где-то там, ставит мою сестрёнку задом и передом. Очень страдает и потому трахается с кем попало, вот с сестрой, или совсем с незнакомыми, это всё от особой печали чувств. Ревнует. Он огромный, огромный. У него умные глаза хищника, но у вас, кажется, такие же, он плохой художник, хуже меня и вас, он пишет маслом, а вы кровью и временем. Мы одни в доме. Вы много людей убили?
Л.
Чуть-чуть.
ФРИДА
Говорят, много. Расстрелы. Как можно расстреливать? Пуля это больно.
Л.
