Кир Булычев - Товарищ «Д»
Ольга Ивановна. Не надо, нанюхаетесь еще.
Сашок. Кожа хорошая.
Ольга Ивановна. И сера. Но не в этом дело.
Сашок. Немного серы. А дело в том, что нормальный человек не носит с собой пустой бумажник. Или почти пустой.
Он смотрит, как Ольга Ивановна вытаскивает одну из бумажек, что хранились в бумажнике.
Женя. Читай, не тяни! Может, там его адрес?
Ольга Ивановна. Нет, на бумажке не адрес… Дело куда хуже. Здесь чужой адрес.
Женя. Наводчик, да?
Ольга Ивановна. Слушайте: «Я, Спикухин Эдуард Иванович, номер паспорта такой-то, настоящим подтверждаю, что передал дьяволу мою бессмертную душу в обмен на оказанные мне услуги». Подпись… кажется, кровью. Адрес: Большая Тимофеевская, дом три, квартира шесть.
Женя(оборачивается, ведет пальцем по воздуху. Замирает). Вот в том доме.
Ольга Ивановна. Именно так. И больше вас, Женя, ничего не удивило?
Женя. А что должно удивить?
Сашок. Другую записку посмотрите, тетя Оля.
Ольга Ивановна разворачивает другую бумажку и читает ее.
Ольга Ивановна. «Я, Нечипоренко Семен Семенович, номер паспорта такой-то, передаю свою бессмертную душу товарищу дьяволу в обмен на оказанные мне важные услуги». Есть и адрес…
Женя. Стой! Я догадался. Они все офигели! Ведь бога нет! Я в школе проходил.
Сашок. В последнее время общественность сильно сомневается. Особенно бывшие секретари обкомов. Их хлебом не корми, дай свечку в церкви подержать.
Ольга Ивановна. Бога, может, и нет. Но дьявол точно существует. (Разворачивает третью расписку.) Те же слова, того же цвета кровь. Господи, до чего все примитивно. Никакого воображения! (Она по очереди разворачивает бумажки и кладет их стопочкой на скамейку рядом с бумажником.) Шесть бессмертных душ! Попались, голубчики. То-то он мне сразу не понравился.
Сашок поднимает бумажки по очереди, просматривает их.
Женя. Эх, попался бы он мне! Я бы ему сказал!
Ольга Ивановна. И что бы ты ему сказал?
Женя. Гони «лимон», а то в отделение отведем!
Ольга Ивановна. Как мудро! А если он откажется, то и в самом деле его в милицию отведем, ты как полагаешь?
Женя. Не, в милицию это я так сказал, чтобы припугнуть. В милиции они все себе возьмут. Будем сами искать.
Сашок. Ну как, поговорили?
Женя. Внимание, у Сашка идея!
Сашок. Надо вернуть расписки.
Ольга Ивановна. Я тебя, Сашок, не поняла. Кому вернуть, если мы его адреса не знаем?
Сашок. Не дьяволу, а тем, кто расписки писал.
Женя. Это же розыгрыш, блин! Нету дьявола!
Сашок. Погоди ты! Понимаете, у них, может, были такие трагические обстоятельства, что пришлось душу продать. Как Фауст. У каждого может быть. А теперь они спохватились, но поздно.
Ольга Ивановна. Понимаю. И тут входишь ты, молодой и красивый, и говоришь приятным голосом: «Вы тут душу никому не уступали? Тогда возьмите обратно, вашу душу дьявол обронил на улице…» Да ты понимаешь, что ты несешь?!
Сашок. А я все-таки схожу. Все равно делать нечего, денег нет.
Ольга Ивановна. Как учил Гегель, каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает. Мне бы никогда не пришло в голову отдавать дьяволу душу.
Сашок. А мне приходило. И недавно. Если бы ко мне подвалил дьявол, когда Лариска ушла, я бы не задумываясь отдал. Да все что угодно бы отдал!
Женя. Ну ты-то известный псих. А у психов души не бывает – ха-ха!
Ольга Ивановна. Чувствуешь: наука в лице Жени вынесла отрицательный вердикт.
Сашок. Да поймите же – у них все обошлось, все путем. А души уже нет!
Женя. И в чем разница? Ты скажи, есть разница? Вот у меня души нет. Это медицинский факт.
Сашок. Ты уверен?
Женя. А как же?
Сашок. А мне кажется, что с душой как-то лучше.
Женя. Вот такие душевные и попадаются! Не было бы и души, не отдал бы Лариске квартиру за комнату в коммуналке… Шучу, шучу, не надо руками махать.
Ольга Ивановна. Женя, не напрягай головку. Отдохни. Ты сегодня уже много думал… А тебя, Сашок, я хочу предупредить как старший товарищ. Ты вступаешь в борьбу со страшной силой. И победить ты в ней не сможешь.
Сашок. Вспомнили о своей комсомольской молодости, тетя Оля?
Ольга Ивановна. Наверное, в этом есть что-то общее… Бессилие.
Сашок. Как в кино. Ты с гранатой, а на тебя танк…
Женя. Если ты пошел, я с тобой.
Сашок. Это еще что за жертва?
Женя. Да не жертва! Мы входим. Ты говоришь – принимай, фраер, расписку. Он тебе – мерси с вафлями, держи «лимон». А если он не говорит, тут я и говорю, гони, грю, блин, «лимон».
Сашок. Нет, так не пойдет.
Женя. Так пойми, блин, мы к вечеру виской по уши зальемся!
Ольга Ивановна. Я полностью поддерживаю Сашу: торговать расписками такого рода – неэтично. Значит, все-таки решил пойти?
Сашок. Схожу, что ли? Все равно делать нечего.
Ольга Ивановна. Только не пытайся убедить меня, что отправляешься в этот бессмысленный поход от безделья.
Сашок. Отчего же?
Ольга Ивановна. Надо бы сказать красиво, да язык не поворачивается.
Женя. Трахнутый.
Ольга Ивановна. Сашок, оставь нам свою долю. Может, мы кого-нибудь еще третьим возьмем. Надо же выпить за твой успех.
Сашок достает деньги, передает Ольге Ивановне, Женя тянется за бумажником.
Женя. А я себе этот бумажник возьму, лады? Я одного жмурика знаю, в ларьке торгует, прикольные штучки собирает, хочет крутым показаться. За такой бумажник он мне «пол-лимона» отвалит. Импорт, черная кожа… Дай внутри погляжу. А то я уже нарывался – снаружи как у людей, а внутри «маде ин Чайна». Пошли, тетя Оля.
Ольга Ивановна. Я не намерена участвовать в твоих махинациях, Женя. Мне видится что-то сомнительное в том, чтобы торговать бумажником дьявола у винного ларька.
Женя. Он же пустой. И ничего не написано.
Сашок. Я пошел.
Ольга Ивановна. Иди с богом. (Крестит Сашка.) Я, конечно, по воспитанию неверующая, но к концу жизни у каждого появляются сомнения.
Они расходятся в разные стороны. Сашок читает на ходу одну из расписок. Некоторое время на сцене пусто. Затем входит дьявол. Он осматривается. Принюхивается. Наклоняется над скамейкой. Он – собака, взявшая след. Метнулся к клумбе. Пусто, возвращается к скамейке, проводит пальцами по тому месту, где лежал бумажник. Подумав немного, решительно направляется в ту сторону, куда ушли Ольга Ивановна с Женей.
Картина вторая
Сашок подходит к двери, сверяет номер с распиской. Потом звонит. Звонок изображает неожиданную мелодию. Затем раздается голос Спикухина.
Спикухин(голос его звучит через усилитель, искаженно, от этого возникает зловещий эффект). Вам кого?
Сашок. Мне к Спикухину. Эдуарду Ивановичу.
Спикухин. Назовите свое имя и отчество, а также дело к Спикухину.
Сашок. Я по личному делу. Вы меня не знаете.
Спикухин. Кого я не знаю, принимает мой секретарь. А по личным делам попрошу в офис. Или по факсу. С десяти до пяти.
Сашок. У меня не факсовый разговор.
Спикухин. Спикухин два раза не повторяет.
Сашок. Ну не хотите, не надо. Я для вас старался.
Спикухин (после паузы). А ты один?
Сашок. Вы же к «глазку» приклеенный. Видите, что я один.
Спикухин. А если второй в лифте остался?
Сашок. Плодотворная идея. Остался и уехал на первый этаж.
Спикухин. А я тебя не знаю.
Сашок. Вот это уже разговор. Но товарищ дьявол вас хорошо знает.
Спикухин. Тише!
С щелчком отключается динамик. Наступает тишина. Потом начинают щелкать и звенеть замки и засовы. Дверь со скрежетом раскрывается. Мы в гостиной Спикухина. Гостиная тесно уставлена наглой импортной мебелью, на стенах зеркала в золоченых рамах, на стене плохая, но в размере подлинника копия картины «Утро в сосновом бору». Вся комната – мечта разбогатевшего идиота. Спикухин в парчовом халате, стриженный под нуль с челкой, показывает гостю на диван.
Ты меня, конечно, извини, но в нашем деле нужна конспирация. Разные люди ходят. Некоторые завидуют.
Сашок. Есть чему позавидовать. Сами придумали или дизайнеров нанимали?
Спикухин. Садитесь. Садитесь, господин… как вас именовать? Кофе? Виски? Мартини?
Он делает шаг к бару, открывает его – там батарея бутылок. Начинает звучать музыка. Не ожидая ответа от гостя, Спикухин наливает из бутылки с виски по полному стакану и ставит на столик.
